Сламона

— …ОХЭЙ!!! ЗДЕСЬ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ, КТО ВЛАДЕЕТ ЗАЩИТНОЙ МАГИЕЙ ИЛИ ХЕРВИ?! Все, кто знают Защитную Магию или Херви — идите на Южную Стену! Скорей!

— Ты из города, да? Ну, как там?! Как там?!

— Люди уже карабкаются на стену! Ни одна из Зарочных Линий не смогла их остановить, их пушки почти пробили брешь в воротах, они звонят в колокола и бочками льют с кораблей святую воду, шторм стихает, Верховный Тролль убит…

— О Иннэрмал!

— Все, кто может сражаться — идите на Южную Стену! А остальным лучше спрятаться за камином!

— Сто чертей и одна ведьма, я отдал бы сейчас все на свете за самое хилое, но настоящее тело и за самый тупой, но не призрачный меч!!!

— …Таппи, иди скорее ко мне, мы уходим за камин! Таппи!..

— Перестань, не паникуй, Великий Маг никогда не допустит, чтобы…

— Ах, не допустит, вот как? Вон он сидит у камина, твой Великий Маг, и то ли глазеет на огонь, то ли вообще спит!

— …Дети, не спешите, за камином всем хватит места! Не толкайтесь, не будьте людьми!

— …Не будите дракона, здесь и так слишком тесно!..

— …Теварец, что ты молчишь?!.

— …Теварец, ты слышал — люди уже штурмуют Южную Стену!..

— …Шторм стихает, сделай же что-нибудь!..

— …Теварец, очнись, наконец!..

— …Ответь нам!..

— …Теваре-е-ец!!!

Человек у камина выплюнул сигарету, оттолкнулся босыми ногами от каминной решетки и встал.

При этом движении многоголосый шум начал быстро стихать, и сотни крылатых, бескрылых, мохнатых, бородатых, безбородых, большеглазых, больших и маленьких существ уставились на хозяина маяка, освещенного красным пламенем камина…

Потому что этот высокий худой человек с небритым лицом и угрюмыми волчьими глазами был последним Великим Магом Запределья — и это его могущество преграждало колдуну Конраду и литтам путь в Ассагардон, его хобо прикрывало от зла тех, кто видел гибель своих друзей и почти изверился в Древней Силе, его молчаливое присутствие делало стены маяка несокрушимыми, а огонь в камине горячим и добрым: раз Великий Маг Теварец здесь, значит, еще не все потеряно!

Теварец качнулся с носка на пятку, закрыл глаза и засунул руки глубоко в карманы.

— Уходите! — громко сказал он.

Его голос гулко прокатился по маяку, следом пробежал быстрый невнятный шепот и стих у дальней стены.

— Я закрыл для людей путь на север, серый туман больше не появится в Запределье, но Ассагардон мне не удержать!

Маг открыл бешеные от усталости глаза, каминное пламя зажгло в них яркие красные точки — и снова все на необъятном пространстве между высоких каменных стен услышали хриплый надорванный голос:

— Корабли Конрада уже входят в Лунную Гавань! Лучше уходите за камин, пока пушки не начали палить по маяку.

Маг Теварец дунул на каминные угли, они отозвались короткой усталой вспышкой.

— Я продержу ветер еще несколько минут, но торопитесь! Уходите, не медлите!

Камин погас, и погасли почти все костры.

На маяк обрушилась темнота.

Еще секунду в ней горели редкие огоньки — но вот как будто всесокрушающий вихрь рванулся от порога к камину и загасил последние костры и все глаза, тоскливо светящиеся во мраке.

Маяк потряс душераздирающий рев — наверное, кто-то наступил на хвост дракону в общей спешке и неразберихе. Вихрь отшвырнул Дэви к стене, Дэви вжался в нее, прикрывая голову руками…

А вокруг что-то рушилось и трещало, в пол впечатывались огромные ножищи, его волосы задевали чьи-то быстрые крылья, пол под ним проваливался и трясся…

И вдруг на смену всему этому пришли покой и тишина, которые были еще страшней, чем рев и топот.

— Дэви, где ты?! Откликнись, охэй! — прогремел вдалеке голос Рыцаря-Бродяги, но Дэви не успел отозваться на тревожный вопль своего крестного.

Пушки всех человеческих кораблей выпалили по маяку Великого Мага, и в тот же миг колдун Конрад швырнул в маяк всю мощь своего Кровавого Кристалла, впитавшего в себя магическую силу тысяч убитых Древних. Триста ядер, окропленных святой водой, разом ударили в старую башню, и она рухнула, похоронив под обломками Дэви и мага Теварца — единственных людей в маяке, и единственных, кто не ушел в надежное убежище за камином…

— …Господин! Как вас там… Уймите вашего мальчишку! С ума можно сойти… Третий час ночи!

— А?.. Что?.. Хрр… Гм!..

Господин Пак на секунду перестал храпеть, отвернулся к стене, укрылся с головой одеялом и захрюкал снова.

И господин с верхней полки упрятался обратно в темноту и сердито затих.

Джон досчитал до ста и еще раз до ста и только тогда рискнул высунуть нос из-под одеяла: вокруг было тихо, синие ночники под потолком уже погасли, по потолку пробегали блики заоконных огней…

Если тип с верхней полки не наврал и сейчас действительно два часа ночи, значит, до Мурленбурга остается ехать еще шесть с лишним часов. Семь часов жизни — много это или мало?

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Предел, Запределье. Маг Стрелы

— Ну вот, добрались наконец! — облегченно вздохнул господин Пак, прочитав табличку на узорчатой железной ограде. — Эй, Джонни, проснись, посмотри на свои новые владения! Да, это тебе не то что наш бетонный дворик три на четыре метра, это же просто рай!

Мильн вскинул голову и одарил воспитателя непередаваемым взглядом: так несчастный смертник мог бы взглянуть на садиста-палача, предложившего ему полюбоваться красивым видом с эшафота.

Господину Паку нестерпимо захотелось шлепнуть смертника по затылку (может, хоть это немного его расшевелит?), но он только крепче сжал руку Мильна и втащил его в калитку, ведущую «прямо в рай»…

За последние сутки воспитатель вымотался так, словно помогал Сизифу вкатывать на гору его булыжник, а не путешествовал в удобном купе вместе с очень послушным и очень тихим малышом. Все дело было как раз в том, что малыш был слишком тихим и слишком уж послушным! Лучше бы он всю дорогу упирался, скандалил, вопил: «Я туда не хочу!», пытался рвануть стоп-кран и устраивал сидячие забастовки в вагонном туалете, — как делал, скажем, пару лет назад Карл Кранц по дороге в Брадж… Как, в общем-то, и должен вести себя мальчишка, которого везут в чужой город, в незнакомую страшную спецшколу.

Но с Мильном все обстояло гораздо хуже. Он не буянил, не спорил, не бился в истериках, но всю дорогу был таким сверхпокорным, сверхтихим и сверхмолчаливым, что даже за оградой спецшколы господин Пак не рисковал выпустить его руку. Хорошо хоть, скоро вся эта нервотрепка должна была закончиться: не пройдет и часа, как он сдаст парня здешним преподавателям, завтра к утру вернется в Госхольн, скоро примет новую младшую группу и привычно закрутится в водовороте новых лиц, новых имен, новых характеров и новых проблем… Пока Джонни Мильн будет помаленьку обживаться на новом месте и зализывать свои житейские раны. Можно держать пари, что в таком безмятежном уголке его раны заживут куда быстрее, чем он, господин Пак, успеет запомнить имена всех своих новых воспитанников!