Марготта

И вот тогда я решилась-таки посмотреть на мертвую лошадь. Почему-то не было никаких сомнений в ее печальной участи. И действительно, на живую она походила мало. В первую очередь из-за стрелы, торчащей из шеи…

А чуть поодаль уже выхватили ножи и короткие мечи три типа самой разбойничьей наружности. Четвертый стоял за их спинами и целился в нас из лука.

– Вот обнаглели, во чистом поле грабят! – праведно возмутилась я.

– Не грабят, а убивают, – поправил Хозяин. – И где ты видишь чистое поле?

Я огляделась, предусмотрительно стараясь не высовываться из кустов. И обнаружила, что лес, прежде тянувшийся только по одной стороне дороги, теперь находится везде. Вот ведь увлеклась оборотневедением и даже не заметила, как мы в него въехали.

– А за что они нас?

– Думаю, они и сами не знают за что. Вот когда прибьют, тогда и разбираться будут. – Голос Топиэра звучал настолько жизнерадостно, что мой голодный разум упрямо отказывался воспринимать ситуацию как опасную для жизни.

– А-а-а… А они нас точно прибьют?

– Конечно! По крайней мере, они в этом совершенно уверены, иначе закрыли бы лица.

– Зачем?

– Чтобы мы их потом не узнали, случайно столкнувшись на улице.

– По-моему, они психи! – глубокомысленно предположил один из разбойников. – Мы их сейчас бить будем, а они болтают.

– А что, уже и поговорить нельзя? – обиделся Топиэр.

– Угу! Мы, может, перед смертью попрощаться хотим, – поддакнула я, мучительно пытаясь сообразить, что же тут можно сделать. Уболтать разбойников до полусмерти – заманчиво, но маловероятно. А больше я ничего не умею. Разве что швыряться огненными пульсарами… Только меня же опять хватит максимум на два, а потом пойдут дымные и шипящие глюки! Глюки? Кстати, а где Глюк?

– Хозяин, а где Глюк?

– В седельной сумке, ты же сама его туда запихнула.

– Ой, надеюсь, он там еще живой!

– Ты бы о себе сначала побеспокоилась… Сиди и не высовывайся, я сам разберусь.

Ну ладно, буду сидеть тихо. Хотя зная меня…

Разбойники, видя такое непочтение к их нескромным персонам, осторожно приблизились.

– Жизнь или кошелек? – отрепетированно предложил тот, который до этого сомневался в нашей умственной полноценности. Его я не боялась, а вот тип с луком внушал опасения – умудрился же он с одного выстрела прибить галопирующую лошадь.

– Марго, у тебя есть кошелек? – поинтересовался Хозяин, выписывая кончиком меча аккуратную восьмерку.

– Отродясь не бывало, – откликнулась я. – А у вас?

– Вот при себе как-то нет. Может быть, в сумке…

Едва он это произнес, как один из грабителей бросился к трупу лошади (а все-таки жалко ее) и с радостной улыбкой полез в сумку. Даже нож ради такого дела отложил. Я запоздало вспомнила, что где-то среди вещей засел Глюк. И в тот же момент улыбка на физиономии разбойника сменилась гримасой боли. Он завопил, как ежик, попавший в кофемолку, и ошалело уставился на собственную руку. Ну рука как рука, ничего особенного. Просто на одном из пальцев теперь болтался жирный серый крыс и отцепляться не собирался.

Вопль покусанного неожиданно послужил сигналом для начала общей мясорубки.

Хозяин взмахнул мечом и просто ввинтился в двоих «романтиков большой дороги». Они, конечно, пытались отбиваться, но как-то хило и неуверенно: наверно, просто не ожидали такого поворота событий.

Тип с луком нашел-таки подходящую мишень – меня, и теперь тщательно прицеливался. Я резко вскинула руку, призывая в нее максимально возможное количество энергии, и сгенерировала пульсар. В кончиках пальцев приятно закололо, когда с них сорвалось яркое пламя. Огонь принял форму небольшого шарика и метнулся к лучнику. Эх, красота. Всегда бы так удачно получалась!

Лук вспыхнул, как новогодняя елочка. Разбойник выронил его, но не убежал с испуганными криками, как я надеялась, а отработанно выхватил из-за пояса нож. Упс! Я поспешно создала еще один пульсар и отправила в противника. Даже попала. Даже в голову. Лучник дико заорал и схватился за лицо ладонями: кажется, прилетело ему в глаз. Зрелище было не самое приятное, и я поспешно отвернулась. Вернее, попыталась отвернуться, но чьи-то руки резко обхватили меня поперек туловища и начали методично сжимать в отнюдь не дружеских объятиях. Впрочем, о личности владельца рук я догадалась очень быстро – по прокушенному пальцу. Глюк действительно постарался на славу, надо будет похвалить его, когда выберемся из этой переделки. Если выберемся…

Я извивалась, брыкалась и ругалась, но сжимали меня все сильнее и сильнее. Ребра ощутимо затрещали, а перед глазами появились печально знакомые разноцветные круги. Я взвизгнула, но звук моего голоса утонул в мужском крике, раздавшемся над самым ухом. Кричащий разбойник разжал руки, и я выпала из его объятий, ощущая, как по лицу течет что-то густое и липкое. Кажется, кровь. Не моя, правда, но легче от этого не стало. И вообще, появилось дурацкое желание очень женственно закатить глазки и рухнуть в обморок. Но я пересилила себя и обвела взглядом окружающую местность. И впервые в жизни обрадовалась, что осталась утром без завтрака, потому что увиденное явно не прибавило аппетита.

Рядом лежал окровавленный труп. Ну тот самый, с прокушенным пальцем. Еще два тела валялись неподалеку в самых непринужденных позах – как будто загорали. Лучник сидел, прислонившись спиной к дереву, все так же спрятав лицо в ладони, и тихо поскуливал. Почему-то именно на него мне было тяжелее всего смотреть.

– Ну добей, чтоб не мучился, – великодушно предложил Хозяин, вытирая меч о рубаху одного из трупов. На нем самом не было ни царапины. Да и на мне вроде бы тоже.

– Жалко, – призналась я, пытаясь рукавом стереть с лица потеки крови. – Ему ведь больно.

– Вот поэтому и добей. Иначе он так и останется жить с этой болью. Кому он такой нужен?

– Ну может, кому и нужен…

Хозяин подошел ко мне, присел рядом на корточки и обнял за плечи. Я только сейчас обратила внимание, какие широкие и сильные у него ладони.

– Это жестокий мир, девочка. Возможно, гораздо более жестокий, чем тот, к которому ты привыкла. Здесь нельзя расслабляться, нельзя жалеть себя и других. Этот лучник застрелил бы тебя не задумываясь ради пары монет или старого седла, но ты успела раньше. Можешь гордиться этим, ты заслужила. И спасла при этом не только свою жизнь, но и мою, потому что один я, скорее всего, и не справился бы.

– Да бросьте… Вон вы как ловко их всех уложили… – Все-таки сентиментальность не была моей стихией и быстро схлынула, оставив место лишь восторгу от первой победы.

– Уложил я двоих, а третий сам виноват – нечего было поворачиваться ко мне спиной.

– Вы что, ударили его в спину? – Глупый вопрос! Рыцарский кодекс здесь явно не в чести.

– Во-первых, не в спину, а в голову. А во-вторых, он в это время пытался отправить тебя на тот свет. Что, и его будешь жалеть?

– Не буду! Но и добивать тоже никого не буду! И вообще, человеческую жизнь надо ценить!

– Вот им бы это и объясняла. Уверен, была бы увлекательная и познавательная беседа, – хмыкнул Хозяин.

– Вы издеваетесь?

– Конечно. И к этому тебе тоже придется привыкнуть. А теперь вставай. Надо обыскать трупы и осмотреться. Скорее всего, они не пешком сюда пришли, а значит, где-то недалеко должны быть привязаны лошади.

Искать лошадей отправилась я. При этом очень не хотелось отходить далеко от Топиэра, но подходить близко к мертвым разбойникам хотелось еще меньше. Даже смотреть на них было противно, тем более что я первый раз в жизни видела столько трупов одновременно. Да и вообще, раньше никогда трупов не видела, разве что в кино.

Я мысленно пожелала себе ни пуха ни пера, сама себя послала к черту и неуверенно вступила в лес. Нерешительность моя объяснялась очень просто – живя в Астрахани, начинаешь называть лесом даже три чахлые березки в парке отдыха. А лесополоса шириной с десяток метров, вяло тянущаяся вдоль дороги, вообще кажется чащей. Неудивительно, что здешние деревья в три моих обхвата, упирающиеся вершинами в бесконечное небо, вызывали в душе восхищение, граничащее с благоговейным трепетом. Казалось, прямо сейчас навстречу выйдет грациозная дриада, или поросший мхом леший, или жутко смердящий зомбяк. Или, на худой конец, я просто наткнусь на перемещающую пентаграмму и быстренько отвалю домой, помахав Хозяину ручкой…