Самхейн. Падение

-Что именно ты имеешь в виду? - Насторожился Самхейн. Он прекрасно знал, что Сахмет отличный полководец, и, если его что-то насторожило, то для этого должны были иметься весьма серьёзные причины.

-Степняки всегда отличались буйным нравом и некоторым недостатком здравого смысла, но в этот раз они сами себя переплюнули! Мало того, что они напали на Сархалион без объявления войны, и, не выдвигая абсолютно никаких условий, так они ещё и сражались, как одержимые!

-Ну, это на них похоже.- Усмехнулся Бог Хаоса.

-Не скажи, одно дело храбро биться, а совсем другое бросаться телами на наши мечи, при этом, как мне показалось, совершенно не чувствуя боли! И самое интересное! Когда мы захватили оставшихся в живых бунтовщиков, то через несколько часов они не могли вспомнить, как оказались в плену и, вообще, что делали последний месяц. Непохоже, чтобы они притворялись, ты же знаешь джеррийцев, они скорее умрут, чем попросят пощады, а иного резона им лгать я просто не вижу.

-Хорошо, с этим разберёмся позже, у нас много других неотложных дел. Что думаешь делать с пленниками?

-Пленных джеррийцев предлагаю использовать в битве с сартами, пусть идут в первой линии, туда же предлагаю поставить скорпионов и червей, которые под надзором моих некромантов уже движутся на север. Выжившим после битвы кочевникам, можно пообещать жизнь и свободу.

- Если хоть один из них выживет, я лично сделаю его богом удачи.- Усмехнулся Самхейн.

- Незамысловатая шутка заметно разрядила атмосферу, небожители заулыбались, кто- кто даже засмеялся.

-Слышь, братец, у тебя черви что, движутся прямо, не выходя из сна? - хохотнул гулким, но не таким низким как у Бога Хаоса басом коротышка с грубой, красноватого оттенка кожей, и непомерно развитой мускулатурой.

-Нет, Дерван, - засмеялся Бог Смерти - я просто погрузил их в повозки, как только эти твари достигнут места битвы, мои маги их пробудят. Посмотрим, что станет с оружием сартов после столкновения с ними.- Присутствующие вновь разразились смехом: каждый из них знал, что кровь червей-паразитов является сильнейшим природным растворителем, эта кислотная жижа разъедала даже самую прочную сталь, не говоря уже о живой плоти.

- Отлично. - Подытожил Самхейн - Так и поступим. Первая линия определилась, во второй пойдут орки Харбрада, мертиссцев и сархалионцев оставим в резерве, они и так в последнее время достаточно пострадали в войнах. И вот ещё что... Дерван! Дашь команду своим онглонам, чтобы они провели через горы циклопов и геронов. Они ударят сартам в тыл. Атаку возглавишь лично, за провал ответишь головой. Если войск не хватит, что вообще то абсурд, у нас есть ещё огры Горхейма.

-А что гномы? - Вновь подал голос краснокожий бог; он, как и все онглоны недолюбливал этот народ. Говорят, в древние времена между ними произошёл какой-то конфликт, закончившийся полным разрывом отношений между двумя, в общем-то, родственными расами. - Они до сих пор не участвовали ни в одной из наших кампаний.

-Они нужны мне для других дел. Пусть куют нам оружие, а воевать пока есть кому.

-Ага, длиннобородые выскочки отсиживаются в горах, а онглоны, которые были одними из первых, присоединившихся к тебе, должны проливать свою кровь!

-Ты меня не понял, Дерван.- недобро прищурился Самхейн.- Мои приказы не обсуждаются! Будет так, как я сказал, тебе ясно! Отвечай!- Владыка Недр, явно пересиливая себя, склонил голову в знак согласия, он понимал, что в случае отказа подчиниться, может и не выйти из этого зала живым.

-Почему нет Воронвэ?- подал голос, доселе молчавший юноша в бледно-голубой накидке. Тонкий и женственный, с огромными синими глазами и крашеными в тот же цвет волосами, он абсолютно не походил на воина, но знавшие его не обольщались на этот счёт. Кэртиэль был одним из самых безжалостных богов Силоры, да к тому же обладал абсолютно непредсказуемым характером. Кажущееся спокойствие, могло в единый миг вылиться во вспышку буйной ярости. Остальные боги опасались его и старались лишний раз с ним не связываться. - Почему он пренебрегает Советом?! Разве нам не важно именно сейчас быть вместе?!- В нежном, почти девичьем голосе Бога Воды явственно проскальзывали истерические нотки.

-Должен сообщить вам, братья.- Самхейн потемнел лицом - Что он предал нас, Воронвэ замыслил убить меня и сам стать первым, именно поэтому...

-Именно поэтому ты решил уничтожить меня первым, Самхейн?- прозвучал в гробовой тишине сильный, звучный баритон, хозяин которого явно кипел от гнева.

Взоры присутствующих обратились на новую персону, каждый из них хорошо знал этого вновь прибывшего бога с высокой худощавой фигурой и чёрными, как вороново крыло волосами, всё казалось им знакомым, лишь всегда задумчиво-спокойные карие глаза Воронвэ теперь полыхали от едва сдерживаемой ярости.

-Ба, какая встреча!- В голосе Владыки Хаоса явно слышалась издёвка. - Надеюсь, ты понимаешь, что с твоей стороны было крайне опрометчиво приходить сюда? Кстати, почему это Шамбахак не выполнил мой приказ? Или теперь он заодно с тобой?

- Можешь сам у него спросить.- К ногам властелина почти половины мира упал большой кругловатый предмет. Потрясённые небожители не сразу узнали в нём уродливую, состоявшую, казалось, из одной пасти, голову Повелителя Растений, а когда до них дошло, что же именно произошло, то они остолбенели. Дело было даже не в том, что в своей Роще Кошмаров Шамбахак был практически непобедим, их ужаснуло то, что погиб один из богов свиты Самхейна, чего не случалось не разу за более чем пять сотен лет существования Тёмной эпохи, их эпохи. А значит,... теперь такое может случиться с каждым из них?

-Вот значит как.- На лице бога Хаоса отразилось нечто похожее на уважение.- Признаюсь, я недооценил тебя. Но я всё равно не понимаю. Чего тебе не хватало? Зачем тебе понадобилось предавать нашу дружбу?

- Нашу дружбу предал ты ещё полтысячелетия назад, когда возомнил себя краеугольным камнем вселенной, а других, лишь пешками и орудиями в твоих кровавых играх! Ты предал всех друзей, которые тебя окружали, ты предал свой народ! А ещё, ты предал свою любовь, Самхейн.

- Да как ты смеешь, жалкий червяк!!! - Небожители мечтали сейчас лишь об одном - оказаться как можно дальше отсюда. Они слишком хорошо знали, чем чревата ярость их господина. - Как ты, не переживший и сотой доли того, что довелось пережить мне, осмелился судить меня! Неужели ты думаешь, что после всего сказанного тобой я оставлю тебя в живых?!

-Я не хочу жить, будучи рабом тирана. Как всё ещё член Совета Богов, я бросаю тебе вызов, чтобы победить или умереть!

-Ты умрёшь и умрёшь страшно, Вестник.- От спокойного голоса бога Хаоса становилось не менее жутко, чем от его рыка.- Что ж, я принимаю твой вызов.

* * *

Круг Чести Херреи представлял собой круглую каменную арену, около десяти метров в диаметре, одним концом упирающуюся в самый край острова. Он создавался для тренировочных поединков между богами, иногда особо отличившимся простым воинам, разрешали биться в нём, бились насмерть. Выигравший хоть один такой бой поднимал свой авторитет среди своих товарищей на недосягаемую высоту.

Счастливчика ожидало принятие в элиту элит, полк воителей, которых Самхейн лично наделял бессмертием, и которым было разрешено жить на Херрее, подобно небожителям. И лишь в исключительных случаях, арена должна была предназначаться для выяснения отношений богов, выяснения, после которого оба покинут каменную платформу, но только один покинет её живым.

В этот раз на ней находилось шестеро. Четверо стояли по краям, держа в руках большие факелы, пылающие неестественно ярким белым пламенем, и лишь двое неподвижно стояли друг напротив друга, чтобы через секунду сойтись в жестоком бою, из которого только один выйдет победителем.

Воронвэ не питал иллюзий на этот счёт, он хорошо понимал, что в поединке с таким противником как Самхейн, который ещё и до того, как стал богом поражал окружающих своей силой, и умудрялся повергать даже полубогов, у него нет ни малейшего шанса на победу. Но он также чётко понимал, что и обратной дороги у него нет. Воронвэ не боялся гибели в бою, чудовищные преступления своих названых братьев, в которых он, пусть и невольно принимал участие, более пятисот лет неостывающим огнём жгли его душу. Смерть казалась ему единственным выходом, и Бог Ветра встречал свой конец с лёгким сердцем.