Кукловод

В трубке раздались короткие гудки. Клёст тупо посмотрел на гудящее изделие из темной пластмассы, и взъерошил на голове волосы. Черт возьми, а ведь, похоже, это и вправду был тот, кто прикончил Рогозина. Вернее, человек (или не человек, как он сам выразился), который руководил действиями Раевской. Говоривший явно был в курсе того дела, над расследованием которого он трудился вместе с Леонченко. И он прекрасно знал, что Раевская невиновна. И пообещал сделать второй ход. А люди для него, как пешки. Вот черт...

Он принялся лихорадочно тыкать в кнопки стационарного аппарата, набирая рабочий номер Леонченко. Виктор, помнится, сказал, что еще поработает, так что он точно должен быть на месте. В крайнем случае придется звонить на мобильный.

-- Леонченко слушает.

-- Это я... Извини, что отрываю от дел, у меня кое-какие новости.

Он подробно пересказал свой разговор с незнакомцем. Виктор слушал не перебивая, изредка вставляя междометия. Наконец, когда Алексей закончил, следователь протянул:

-- Да-а-а, интересно получается... Похоже, наш любитель головоломок решил проявиться. Не выдержал, так сказать... Значит, у тебя нет никаких догадок по поводу того, кто бы это мог быть?

-- Знаешь, в данный момент меня куда больше волнует, что он имел в виду, когда говорил про второй ход. Бабка тоже передавала эти слова. Похоже, нужно ждать еще одно убийство.

-- Слушай, ты в этом точно уверен?

-- Уверен на все сто... Кстати, ты не мог бы задействовать свои связи, чтобы вычислить номер, откуда мне звонили?

-- Конечно, прямо сейчас и позвоню. Но что-то мне подсказывает, что звонивший отнюдь не дурак, и палиться на телефоне не стал бы. Ведь он не знает, может, у тебя установлен определитель номера? Скорее всего, звонок сделан с уличного таксофона... Если они, правда, еще где-то остались. Либо с одноразовой сим-карты, купленной с рук. Ладно, ты голову особо не забивай, ложись спать, а я пока займусь этим делом.

Как и предполагал Леонченко, звонили с "паленой" сим-карты, которая уже оказалась заблокирована. Скорее всего, маньяк после звонка просто сломал ее и выкинул в урну. Так то в этом направлении копать уже было бессмысленно.

Ночью Алексей никак не мог уснуть. То и дело вставал, чтобы выкурить очередную сигарету, пока, наконец, пачка не опустела. Спускаться в круглосуточный магазин не хотелось, и он улегся в постель, надеясь все же уснуть. Но вопросы так и роились в его голове, словно пчелы в улье, не давая провалиться в объятия Морфея. Кто он, тот человек, который знает его, но которого не знает он, Алексей Клест? На кого падет в следующий раз его выбор? Есть ли в его действиях какая-то система?..

На следующий день он проснулся ближе к обеду. За окном накрапывал мелкий дождик, под который вставать совсем не хотелось. Но сон больше не шел, и через десять минут Клест понял, что больше не может бесцельно лежать и пялиться в окно на затянутое серой пеленой небо. Вчерашний звонок по-прежнему не шел у него из головы.

Надо вставать, надо что-то делать! Хоть что-нибудь, иначе так недолго и свихнуться.

Алексей резким движением отбросил в сторону одеяло, прыжком вскочил с кровати, успев нанести в воздухе серию ударов невидимому противнику. Затем потягал 25-килограммовую гирю, отжался сто раз от пола, посидел на продольном и поперечном шпагатах.

До армии он не мог похвалиться растяжкой, и до сих пор не мог забыть сержанта, который в учебке тянул ему связки. Куда там киношным мучениям Ван Дамма до того, что пришлось Алексею испытать в реальной жизни. Несмотря ни на что, усердие выпускника художественного училища (в армии ему сразу дали прозвище Художник) вкупе с настырностью сержанта дали свои плоды, и в итоге он все же стал садиться на шпагат. Дембельнувшись, Клест продолжал следить за своей формой, стараясь по возможности после подъема делать зарядку.

Закончив с физическими упражнениями, отправился в ванную, принял контрастный душ. Обтираясь полотенцем, глянул на свое отражение в зеркале. Надо же, в шевелюре появился седой волос. Вот он, призрак надвигающейся старости. Хотя, казалось бы, в его возрасте глупо думать о закате жизни, но именно эти мысли почему-то давили на него в последнее время. А он ведь до сих пор не позаботился о продолжении рода.

Алексей чуть ли не в подростковом возрасте решил, что у него будут как минимум сын и дочь. А если больше получится - вообще отлично! Но с прежней пассией не сложилось, вторая свадьба пока на горизонте не вырисовывалась. Впору хоть объявление давать на сайт знакомств: "Здоровый молодой человек без вредных привычек ищут порядочную девушку для создания семьи. Исполнение супружеских обязанностей гарантирую". Эх...

Запив под вещание диктора на канале "Вести-24" пару бутербродов стаканом зеленого чая с лимоном, Клест переместился к компьютеру. Открыл папку с полным собранием картин Дали -- своего любимого мастера. Больше всего ему нравилась "Тайная вечеря", репродукция этого полотна 1х1,5 метра даже висела у него на стене. Правда, по стилю она не была характерна для творчества Дали, который не гнушался смелых экспериментов. Но не в этот раз. Не исключено, что художник просто не рискнул покуситься на святое -- кому охота иметь проблемы с церковью? Тем не менее, от картины веяло чем-то ирреальным, загадкой, ответ на которую знал если только сам Дали. Интересно, удастся ли когда-нибудь увидеть оригинал, хранящийся в Национальной галерее искусств в Вашингтоне....

Алексей добрался до середины альбома, когда раздался звонок в дверь. Пришел Егоров.

-- Привет работникам палитры!

-- Привет торгашам! -- парировал Клест, пожимая протянутую руку.

Егоров проглотил обиду, и бодро продолжил:

-- Принес тебе бабло за "Вечернее озеро", десять штук крупными купюрами. Проценты я уже взял.

Алексей, не считая купюры и не проверяя их подлинность, сунул их в ящик письменного стола. Егорову он доверял, да и какой смысл тому был обманывать Клеста? Раз нагреешь руки, зато потом потеряешь куда больше. Не только клиента, но и реноме честного бизнесмена. А деньги оказались кстати -- запасы наличности как-то незаметно истаяли, теперь же о деньгах на какое-то время можно было не думать.

Гость между тем по-хозяйски прошел на кухню, налил себе в стакан простой фильтрованной воды из графина. Выпив жидкость залпом, Виктор повернулся к Клесту:

-- Кстати, ты "Лето" еще не закончил? Все еще пыхтишь над холстом?

-- А что, покупателя нашел?

-- Скорее, покупатель меня нашел. Вчера вечером позвонил какой-то хрен, и сказал, что хочет купить картину Алексея Клеста. Я спросил, какую именно, а он говорит, что хочет ту, над которой ты сейчас работаешь. И готов заплатить за нее хорошие бабки -- три штуки зеленью. Естественно, за вычетом моей скромной доли, но и без того тебе неплохая сумма набежит.

-- А откуда он знает, над чем я работаю?

-- Вот и я у него спросил то же самое. А он говорит, что неважно, над чем ты работаешь, просто он хочет, чтобы картина была завершена как можно скорее.

-- Ну а дальше что?

-- Да ничего, сказал, что завтра перезвонит, и положил трубку. Я даже не успел спросить, кто ему мой номер дал.

-- А сам-то он представился?

-- В том-то и дело, что нет. Знаешь, разговаривал он вроде со мной вежливо, но мне почему-то показалось, что перечить ему себе дороже выйдет. Наверняка нувориш, и возможно, из бывших бандитов. Причем хорошо, если из бывших.

-- С каких это пор бандиты стали искусством увлекаться?

-- Да кто их разберет, этих крутых... Был я тут как-то у одного на пати, на юбилей его жены народ собирался. И меня до кучи взяли, как ценителя прекрасного. Мол, супруга экс-бандюгана когда-то библиотечный колледж закончила, и всю жизнь посвятила коллекционированию. Так в особняке книжные полки уставлены раритетными изданиями, а на стене в гостиной висит оригинал Гогена... Так как, когда свое "Лето" добьешь? Или может подсунуть что-нибудь из твоих готовых работ? Выждать недельку, а потом предъявить... Что у тебя там в загашнике хорошего?