Страница 37 из 44
В VII веке до новой эры ни один ближневосточный правитель не рассматривает эллинов как особую политическую силу. Чего ждать от дикарей, пиратских потомков? Между тем эллины в VII-VIII веках расселились по всем берегам восточного Средиземноморья: от Малой Азии до Сицилии, от Тавриды до Египта. Повсюду они основали города-колонии, где кипит бурная политическая жизнь. На смену родовой аристократии приходят то выборные (но пожизненные) архонты, то воеводы – тираны, захватившие власть при вспышке народного недовольства. Жестокая борьба за власть наносит большой ущерб колонистам, отвлекая их от хозяйственной деятельности. Как избежать этой напасти?
С 660-х годов в ряде греческих полисов появились писанные законы – правила техники безопасности в общении граждан между собой, со своими правителями, с гражданами других полисов и с окрестными варварами. Каждый закон вызывает острый интерес граждан: кому он принесет выгоду, а кому – ущерб? Горожане Эллады понемногу превращаются в страстных законоведов и ораторов: ведь четкая, убедительная и логичная речь нередко служит коротким путем к власти и богатству, спасает умельца от гибели или разорения! Коллективная игра в юстицию постепенно упорядочивает варварский мир эллинов, ведет их к дерзкому выводу: если человек способен упорядочить мир, созданный богами, значит, человек становится богоподобен при высшем напряжении физических или душевных сил.
Отсюда – всенародное уважение к победителям Олимпийских игр, будь то атлеты или поэты. Скоро это почтение распространится на смелых путешественников, приносящих издалека вести о странной жизни мудрых египтян или вавилонян. Например, слава мудреца придет к Фалесу после того, как он объяснит согражданам способ измерить высоту египетской пирамиды, не взбираясь на нее – а лишь измерив длину ее тени и сравнив ее с длиной тени от палки, воткнутой в песок. Хитроумие юристов и геометров оценивается в Элладе одинаково: по сложности решенных ими задач и по доступности этих решений для смышленого пользователя.
Отметим способ самоутверждения Фалеса во мнении его сограждан. Сперва мудрец предсказал солнечное затмение (в 585 году); потом он разбогател, угадав высокий урожай оливок и взяв в аренду все милетские прессы для добычи масла; наконец, Фалес стал ежедневно носить роскошную одежду, обещая передать этот «мундир» любому эллину, который превзойдет его в искусстве научного рассуждения. Так «олимпийские» нравы переходят у эллинов из спорта в политику, из политики – в науку. Правнуки варваров постепенно превращаются в носителей небывалой цивилизации…
Впрочем, в 621 году до новой эры – или в первом году 39-й Олимпиады -любознательный мальчишка Фалес бегает по улицам Милета, не догадываясь о будущей славе. Так же бродит по улицам Афин юный Солон – будущий реформатор и законодатель славнейшего полиса Эллады. Но Афины еще не оправились от шока, вызванного попыткой Килона (родича Солона) установить в городе тиранию. Такие события надо исключить заранее – путем мудрых и суровых законов! Новоизбранный архонт Драконт уже заслужил вечную славу свирепейшего из честных законодателей Эллады. Нарушение почти любого из новых законов карается смертью! На вопросы сограждан о справедливости такой кары Драконт ответил скромно и простодушно: за малые преступления довольно смерти, за большие же он не придумал худшей кары!
Баварское законотворчество ранних эллинов интересно перекликается с варварской политэкономией современных им царей Ассирии. Те не понимали, как можно отбирать у проезжего купца лишь малую долю его прибыли – чтобы у него не пропала охота посещать ассирийские владения. Грекам VII-VI веков не хватало мудрости, чтобы признать неизбежность массовых нарушений многих законов. Если такова человеческая природа – нужно с этим примириться, но не путем потворства нарушителям, а путем продуманного их наказания, соответствующего тяжести проступков. Денежный штраф вместо смертной казни достигает сразу двух целей: нарушитель сохраняется как налогоплательщик, а казна государства прибывает даже от усилий непослушных граждан! Увы – столь трезвое рассуждение требует гораздо большей политической культуры, чем старое доброе «тащить и не пущать!» Просвещенные эллины достигнут таких высот юстиции одновременно с высотами точных наук в V-IV веках до новой эры.
Впрочем, не всем эллинам суждено дорасти до такой мудрости. Иная участь ждет храбрых и гордых спартанцев: они на исходе VII века окончательно покоряют соседнюю Мессению, восставшую против их господства. Что делать с побежденными, но не смирившимися соседями? Решение ясно: обратить их в государственных крепостных – илотов! Так Спарта стала обладателем крупнейшего земельного фонда в Элладе – но расплатилась за это полной милитаризацией своего общества. Отныне свободные спартанцы боятся выпустить из рук меч или копье – из страха перед восстанием единоплеменных рабов. Как это похоже на рассуждения ассирийцев!
Деталь серебряных ножей из царского скифского кургана Солоха, IV век до новой эры
Да, спартанцы – единственные из эллинов, кто повторяет трагический опыт Ассирии. С момента покорения Мессении спартанская община застывает – и не по инерции, а благодаря продуманному законотворчеству, консервирующему воинскую удаль граждан, их равенство в бедности и коллективном крепостничестве. Единственное отличие Спарты от Ассирии – в пользу новых греков. Ведь Пелопоннес – почти остров, так что Спарта не имеет открытых границ и не нуждается в непрерывной военной экспансии. Как это повлияет на судьбу Спарты в сравнении с Ассирией – покажет будущее.
А пока ясно одно: обитатели торговых полисов Эллады не завидуют примеру победоносной Спарты. До недавних пор земельный голод вынуждал полисы регулярно сбрасывать избыток населения в заморские колонии. Теперь этот ресурс близок к исчерпанию; нужно изобрести нечто новое, иначе будут социальные взрывы и прочие беды. Но выход из этой дилеммы уже виден. Это – межгородское разделение труда, которое создает в каждом полисе много новых рабочих мест. Такой путь ведет к общему процветанию – но уводит от общего равенства граждан. Их общие Права (гарантируемые законами) не влекут за собою равных возможностей в осуществлении этих прав. А значит – неизбежно разделение граждан по их богатству и по обязанностям перед родным полисом – будь то место в боевом строю или размер годового налога.
Смышленый афинский мальчик Солон вырастет и проведет в 594 году до новой эры соответствующую реформу. Разделение граждан на классы, согласно экономическим возможностям, – необходимое приспособление социума к режиму экономического прогресса, наряду с внешней торговлей или внутренней демократией. Так греческое общество незаметно вступает в зрелый возраст, порождая одну из богатейших цивилизаций Земли.
Между тем в Средней Италии складывается общество иного типа – основанное не на экспорте, а на ИМПОРТЕ обездоленных удальцов из соседних земель и племен. Центром такой консолидации стал Рим – мелкая крепость латинов на границе с сабинами, которую недавно захватили этрусские вожди. У самозванных воевод хватило ума понять: только постоянный приток голи перекатной в Рим делает дикий и бедный полис непобедимым среди более культурных и богатых соседей.
Атаман Ромул случайно угадал возможный, но не испытанный путь социальной эволюции в Италии — становление «Запорожской Сечи», и вложил в это дело все силы и удачу. Теперь надо продолжать эту политику, пока Рим не перерастет рамки казачьей вольницы, не станет многолюднее и сильнее всех соседей- Тогда римлянам понадобятся реформы в духе Солона. Их проведет в середине VI века царь Сервий Туллий – второй основатель римского государства Подобно Ромулу, он заплатит жизнью за свой успех-но такова обычная цена победы среди революционеров. Напротив, реформатор Солон поплатится за свои успехи лишь изгнанием из Афин.