Страница 35 из 44
В заключение – еще о двух ошибках. Первая: не пришло мне в голову заявлять датчик отцепки как изобретение, уж очень простое, очевидное решение. Спустя годы увидел его в патентах США, ФРГ, Франции, Европейского патентного агентства.
Вторая – не довел до конца тяжбу о вознаграждении за холодильник. По корректному расчету, экономический эффект больше двух миллионов рублей, значит вознаграждение – 20000. На четверых авторов – неплохо. Получили по 900 рублей и успокоились по советскому принципу «с паршивой овцы хоть шерсти клок».
Ошибки в исторической перспективе пустячные, но именно из множества пустяков состоит наша жизнь. А искусство выживания, так же как процветания, состоит не в том, чтобы ошибок не делать, а в том, чтобы их вовремя обнаруживать и по возможности быстро исправлять. А учиться преимущественно на чужих, не на своих. Для этого следует их тшательно изучать, пристальнее, чем удачи и успехи, и свои, и чужие.
Как пишут историю поперек оси времени
Двадцать лет назад в редакции «Знание – сила» возник странный вопрос и родилась дерзкая идея. Почему все известные (или все удачные) книги по истории рассматривают огромный объем событий, проецируя его ВДОЛЬ оси времени? В такой проекции хорошо видны ПРИЧИННЫЕ связи между последовательными явлениями в одном небольшом регионе. Зато трудно заметить СИЛОВЫЕ связи между СИНХРОННЫМИ событиями в рамках большого региона – например, включающего бузину в огороде и дядьку в Киеве. Еще труднее усмотреть АНАЛОГОВЫЕ связи между событиями, которые разделены большими промежутками времени и пространства: например, объединение Италии под властью Рима и долины Хуанхэ – под властью царства Цинь.
А нельзя ли написать всеобщую историю человечества ПОПЕРЕК оси времени – то есть на коротком отрезке временной шкалы, зато в масштабе всей Земли? Такую задачу поставил тогда перед своими любимыми авторами заведующий отделом гуманитарных наук Роман Подольный. Первым удачным решением этой проблемы стала известная книга Игоря Можейко «1185 год: Восток и Запад». Усобицы русских князей и половецких ханов вдруг предстали малой деталью огромной картины. В нее вошли подвиги юного Тэмучжина в степях Монголии, соперничество кланов Тайра и Минамото на островах Японии, творчество молодого поэта и министра Шота Руставели и многое, многое другое. Но как ПРОДОЛЖИТЬ столь полное СЕЧЕНИЕ событийного континуума до цельного портрета человечества во все времена?
Этот вопрос пока остается без ответа.
Вторую попытку предпринял математик и учитель Сергей Смирнов. В 1983 году в журнале появились первые сжатые портреты – «срезы» единого бытия человечества в далеко разбросанные сроки: на рубеже новой эры и в ее тысячном году. Постепенно эта пара сечений разрослась до «гребенки» из тринадцати зубьев, охватившей Античность i и все последующие времена; интервал ” между последовательными зубьями составил от 250 до 150 лет, по мере приближения к нашему времени. В 2000 году «гребенка» приобрела вид книги «Годовые кольца Истории». Это заглавие предложил
Украшение верхушки золотого гребня из царского скифского кургана Солоха, IV век до новой эры
Роман Подольный – увы, он не дожил до публикации книги Сергей Смирнова. Теперь старый вопрос обретает новую жизнь: чем можно и нужно продолжить «гребенку» срезов до полного портрета Событийного Континуума в пространстве и времени? Простейший ответ очевиден: нужна подробная Хронологическая Таблица Событий Всемирной Истории! Если принять ее за основу Постижения Истории (как назвал это великое дело Арнольд Тойнби), то сечения, проведенные ПОПЕРЕК оси времени, становятся ПРОМЕЖУТОЧНЫМИ ФИНИШАМИ бегуна-марафонца, осваивающего коллективное наследие своих пращуров на матушке-Земле.
Каков оптимальный интервал между промежуточными финишами бегуна? Понятно, что он должен быть длиннее средней творческой жизни человека, но короче, чем кратчайший из «возрастов этноса», введенных Л.Н. Гумилевым. Вывод ясен: шаг «гребенки» должен быть примерно равен одному веку! Поняв это, Сергей Смирнов дописал недостающие звенья своей «гребенки», и теперь мы начинаем публиковать их в нашем журнале. Первый срез после «Гомеровской» эпохи (750 года до новой эры) проходит по «Эпохе Кентавров» – 621 году до новой эры, когда в устоявшийся Ближневосточный мир ворвались дикие скифы…
Сергей Смирнов
Эпоха Кентавров
Скифы идут! Эта страшная весть в 621 году до новой эры всколыхнула Ближний Восток. Вот идет с севера народ незнаемый, жестокосердый, не ведающий жалости ни к святым храмам, ни к хижинам бедняков. Им неведом священный труд пахаря и вкус хлеба; они ненавидят города, как подобия муравейников. За какие грехи упал на нас с неба сей бич божий?
Таково впечатление земледельцев Двуречья о конных варварах, которые хозяйничали на Ближнем Востоке в течение одного поколения – с 623 по 595 год до новой эры. Память об этом нашествии сохранилась в откровениях пророков Ветхого Завета и в греческих мифах. Там конные варвары севера приняли облик кентавров, незнакомых со вкусом вина, но готовых сразу напиться до безумия.
Очень живое наблюдение! Через двадцать пять веков его повторят европейские колонисты в Америке, наблюдая действие алкоголя на отважных индейцев. Впрочем, англосаксы, французы и испанцы быстро научились использовать природные слабости варваров. Пьяные индейцы щедро отдавали за «огненную воду» меха и золотой песок и легко подписывали любые бумаги, позволяя бледнолицым чужакам пользоваться своей землей. Расцвет индейской конницы в прериях Америки продлился менее ста лет: от появления первых стад диких мустангов до прихода «железных коней» – паровозов, которые вытеснили мустангов и бизонов…
Триумф скифов в Закавказье продлился еще меньше, ибо здесь первые кочевники из Великой Степи не нашли простора для пастбищ – зато встретили многочисленных хитроумных и злобных горожан. Показательно, что последние вожди скифов были перебиты мидийским царем Киаксаром на пиру в 595 году. Сходная участь постигла через 25 веков Сидящего Быка, Волшебного Коня, Алое Облако и других гордых вождей чейенов и дакотов, апачей и команчей в бревенчатых кабаках Дикого Запада Северной Америки. История любит и умеет повторяться – но люди замечают это, лишь повторно угодив в знакомый капкан!
Однако стоит разобраться в тех грехах давних обитателей Ближнего Востока, за которые боги наслали на них с севера народ незнаемый. Зададим простой вопрос: чье опустевшее место заняли скифы в древнейшей земледельческой ойкумене Земли? Ответ ясен: прежде ту же роль универсального хищника здесь играли ассирийцы. Но еще при жизни последнего великого царя Ассирии – грамотея Ашшурбанапала – рубежи его державы начали неумолимо сжиматься.
Сначала отделился недавно покоренный Египет, за ним – «варварская» Мидия в Южном Прикаспии. Потом тяга к независимости охватила славный Вавилон, не так давно разрушенный Синаххерибом, но восстановленный его сыном Асархаддоном. С огромным трудом Ашшурбанапал подавил там мятеж своего брата Шамаш-шум-укина. Тем временем от Ассирии отделилось закавказское царство Урарту. Проход из Великой Степи вдоль западного берега Каспия открылся для алчных и боевитых варваров. Стоит ли удивляться нежданным успехам скифов? Скорее, можно удивиться тому факту, что ассирийцы за три века своего господства на Ближнем Востоке не нашли способов примирения властных воителей с предприимчивыми купцами и ремесленниками!
Суть заблуждения ассирийских царей проста: они не Moiyr понять разницу между данью и пошлиной. То и другое переходит из рук путешественника в руки царского слуги. Данник уходит, радуясь, что остался гол, но цел и невредим; через год он вновь придет с данью к своему владыке. Почему же купец ведет себя иначе? Как он смеет надеяться, что царский слуга отберет лишь часть его прибыли – а не всю ее? Ведь прибыль подданного принадлежит владыке – царю или жрецу. Он волен подарить часть прибыли добытчику – по своей милости или за особые заслуги. Но тот же царь или жрец волен отобрать ВЕСЬ прибавочный продукт, чтобы распределить его между ВСЕМИ подданными – в меру их заслуг и потребностей. Таковы аксиомы древнейшего «восточного» способа производства, распределения и потребления любых материальных благ и духовных ценностей. Изменение хоть одной аксиомы означает революцию в обществе. Даже когда это пытается сделать представитель правящего сословия – его коллеги быстро укрощают неразумный порыв. Так было во все века долгой истории Ассирийской державы; этому постоянству она обязана своим долголетием.