Страница 33 из 44
Другой путь – для более благополучных новаторов, руководителей НИИ. ОКБ, заводов.
В сороковых годах профессор МВТУ имени Баумана В.Н. Челомей, преемник Н.Н. Поликарпова, возглавлял освоение в производстве и развитие системы оружия на основе самолета-снаряда «ФАУ-1». Для могучего коллектива, недавно создавшего легендарные «Чайки», «Ястребки», новаторский, но с неудачной судьбой И-180, эта работа была мелочью. Молодой тогда конструктор выдал самому себе техническое задание на совершенно новую без прототипа систему морского оружия с крылатой ракетой. Складное, раскрывающееся в полете крыло сделало эту систему пригодной для действий с подводной лодки без выхода экипажа из загерметизированного корпуса. Это создало небывалые тактические преимущества нашим подводным силам.
На конвейере «летающие танки» – Ил-2
Были в проекте и другие новшества. Не было одного – источника финансирования и официального основания производства работ. Долго продолжались подпольные работы. Руководству реально грозила отсидка за нецелевое использование ассигнований. Но главный конструктор был вхож в высшие сферы, поэтому МАП делало вид, что не замечает нарушения. Челомей во что бы то ни стало хотел перехватить выгодный заказ, выданный Бериеву. Забегая вперед, скажу: это удалось, наша машина по всем статьям оказалась лучше бериевской. Разработка была постановлением правительства легализована, а коллектив Челомея вырос с семи человек до двенадцати тысяч. Был построен опытный завод, на ряде серийных заводов организованы филиалы. Весь ВМФ вооружен нашими системами, «внуками» и «правнуками» той инициативной, почти нелегальной разработки, созданной в непримиримой конкурентной борьбе не только с Бериевым, но еще и с Туполевым, Ильюшиным, Яковлевым.
Чтобы результат любой разработки превратился в товар, надо организовать спрос. Рынок не интересуется виртуальным, ему нужен реальный предмет. На цивилизованном рынке, регулируемом законом, это главным образом реклама. На советском, управляемом мафией, сложнее. Собирается шайка с членом политбюро во главе. Члены – главный конструктор, маршал, генералы, академики, директора заводов. Создают «материал» – плакаты, на которых в ярких красках показано, как сильно СССР отстал от США и НАТО в определенной области и как здорово мы можем отставание ликвидировать, если срочно взяться за рекомендуемый проект.
Таких групп постоянно меняющегося состава много. Каждая поливает компроматом всех остальных. Разобраться, кто особенно сильно врет, чей проект действительно лучше, не только кремлевские геронтократы, сам Бог не может, у всех восторженные отзывы авторитетных экспертов. Принимается предложение не лучшее, а то, которое курирует член политбюро, пользующийся самым большим вниманием генсека.
Допустим, согласится недоверчивый читатель, было действительно так. Проект неким полууголовным порядком на опытном заводе сделали. Что дальше? Серийные заводы под завязку загружены ранее запланированными заказами. Ни материалы, ни комплектующие, ни деньги не запланированы. Свободных ресурсов нет. Проекту одна дорога – в архив. Так?
Совсем нет. Так было бы, если бы народное хозяйство и вправду было планово-административным. Но в советской системе план – инструмент торговли, не более. Механизм был на первый взгляд дико сложный, на самом деле – проще пареной репы.
М И. Гуревич и А. И. Микоян (справа) накануне войны создали высотный истребитель МиГ-3
Авторы одобренного проекта составляли проект постановления ЦК КПСС и СМ СССР – документболее сильный, чем нархозплан, имеющий силу закона. Главное в нем – приложения, перечень участников разработки с подробными указаниями, кто, что, когда делает, кому сдает, сколько за это получает, в каком порядке: просто покупает, заказывает по договору или делает безвозмездно с прямым финансированием из резервов госбюджета. Подчеркнем: обычные, принятые во всем мире рыночные механизмы – договоры, пени, штрафы, арбитраж, суд – все работало, но источником права была не буква закона, а мнение политбюро. Закон разрешал Совмину корректировать нархозплан в ходе его выполнения.
Свою первую «рыбу» – проект такого постановления – я готовил с величайшим тщанием. Очень нелегко связать работу сотен предприятий так, чтобы не оказалось, что пора крыть крышу, а ни стен, ни фундамента еще нет, – котлован роют. Работа действительно ответственная: то, что упустишь, делать никто не будет. А источник – эскизный проект. Конструкция – в общем и в целом. Что потребуется в ходе разработки, неизвестно.
Проект следовало согласовать со всеми исполнителями – начальство желало быть уверенным, что он осуществим и им никто досаждать с просьбами и жалобами не будет. Это меня пугало: расходы ведь не запланированы, никто, вероятно, добром не согласует. С тяжелым сердцем ехал в Саратов на самолетостроительный гигант «Саркомбайн» (комбайны там тоже между делом собирали). К моему удивлению, директор читать проект не стал.
– Сынок, – сказал он ласково, – впиши сюда 50 тысяч квадратных метров жилья, больницу многопрофильную на 350 коек, реконструкцию стадиона, детскую музыкальную школу и остановку электричек напротив проходной номер два. Да, еще одну докторскую и пять кандидатских без защиты. Тогда подпишу.
В. Н. Челомей – создатель первого искусственного спутника, способного маневрировать на орбите
В. Г. Ермолаев – конструктор первого в мире серийного бомбардировщика с дизельным двигателем. На этих машинах в августе 1941 года бомбили Берлин
Я в панике: это же все не запланировано, да и какое право имею я, ведущий конструктор, вписывать в документ, завизированный самим генеральным?!
– Вам что, – возмутился генеральный по телефону, – жалко для людей хорошее дело сделать попутно? Вписывайте все немедленно, не торгуясь. Все, что просят! Пусть им откажут в Кремле, на Старой плошали, в Охотном ряду, только не мы. Он же не бордель персональный просит, а для народа полезные вещи!
Позже я узнал: в СССР объектов социальных инфраструктур и культуры по таким постановлениям было построено в несколько раз больше, чем по нархозпланам и целевым программам развития культуры и социальной сферы.
Согласование пошло, как по маслу. Я вписывал, не моргнув глазом, решительно все. Если бы хоть четверть выполнили, покрылась бы страна златыми горами и залилась реками, полными вина. Еще больше я удивился, когда представил подписанное постановление (кстати, оно постановлением и не было, в этих высших учреждениях его никто, кроме чиновников аппарата да подписантов от ЦК – Брежнева, от СМ – зампреда Смирнова, не видел), директор его даже не полистал, написал на титульном листе: «т. Назаровой М.К.: включить в план».
– Как, – не мог удержаться я, – вы же не знаете толком, какую мину я привез.
– Милый, таких мин в моем портфеле не помню, то ли 25, то ли 27, а может, 35. Выполнить, да и то с переносом сроков, могу насилу одну. Кто за остальные спросит? Да никто и не вспомнит.
– А если, – не унимался я, – вспомнят?
– Напишу проект постановления в развитие этого с новыми сроками. А там само собой дело рассосется.
– А делать что будете?
– То, за что лучше заплатят. Переводите свои платежи в срок – буду делать вашу ракету. Пропустите хоть один – брошу на полуслове, буду клепать Як-40. Начнут больницу строить – весь завод на вас напущу, день и ночь только ваша работа будет кипеть. Замрет там работа, не обессудьте.
Беда не фирмы, моя личная пришла с неожиданной стороны: оказывается, при очередной перепечатке («вписывание» путем перепечатки листов) машинистка пропустила целый пункт 13 «Датчик фактической отцепки». А я не заметил. Прошло немало времени, никто об этой мелочи не вспоминал, пока не наступил срок сдачи электрической схемы головной части.