Страница 31 из 44
А как же радиоуглеродный анализ? Наука пришла сама с собой в противоречие, которое ей же, науке, придется разрешать. Не стану приводить аргументы тех, кто, подобно священнику Глебу Каледе, доктору геологических наук, отлично знакомому с радиоуглеродным анализом, выразил сомнения, весьма убедительные, в выводах комиссии[* Рекомендую заинтересованным книгу: Профессор протоиерей Глеб Каледа. «Плащаница 1Ъспода нашего Иисуса Христа». – М.: Зачатьевский монастырь, 1995.].
Но для меня вопрос лежит совсем в иной плоскости. Как ни важны химические, биологические и прочие научные анализы, сказать нам. что такое Туринская плащаница, может только образное, философски-богословское и искусствоведческое ее исследование.
Прежде всего, для меня совершенно очевидно, что Туринскую плащаницу ни в каком случае нельзя причислять к «иконам», и дело туг не только в заключениях патологоанатомов. Иконы чина «Спас Нерукотворный» никто никогда не выдавал за подлинный нерукотворный Лик Иисуса, никто и не считал таковым. Все знали, что перед ними не сам Святой плат, а его художественное подобие, созданное иконописцем, никаких споров и сомнений на этот счет не возникало и возникнуть не могло. С Туринской плащаницей дело обстоит иначе. Либо это подлинная погребальная пелена Иисуса Христа, хранящая следы Его крестных мук и чудесного Воскресения, либо имитация такой пелены, ловкая подделка, которую по сей день не удается раскрыть, а стало быть, обман.
Показания радиоуглеродного анализа в этом случае ничего не значат. Если бы анализ и показал первый век, это вовсе не стало бы доказательством подлинности плащаницы – она могла быть подделана в I веке, как и в XIII, и даже еще скорее в 1, чем в XIII. Мы знаем из Евангелий, что духовные власти Иерусалима подозревали учеников в намерении украсть тело Учителя и возвестить о мнимом его «воскресении».
Ну а если плащаница подлинная, об анализе вообще смешно толковать. Анализ мог бы показать и XXI век: чудо Воскресения или, говоря научным языком, выход энергии необычайной мощи, не мог не спутать все показатели, не нарушить все нормы содержания в ткани углерода С-14, определяющие ее возраст. Показания радиоуглеродного анализа, если и свидетельствуют, то не против, а за подлинность и плащаницы, и распятия Иисуса Христа, и Его, однажды за всю историю человечества достоверно совершившегося Воскресения из мертвых. Лукавые ученики с помошью неведомых нам магических приемов могли добиться появления на плащанице негативного отпечатка мертвого тела – добиться изменения содержания в ткани углерода С-14 оии во всяком случае не могли.
Мудрый раввин Гамалиил в «Деяниях апостолов» говорил: «Если это дело – от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете его разрушить; берегитесь, чтобы вам не оказаться богопротивниками» /Деян., 5,38-39./.
Исследователи плащаницы, даже те, кто уверены в ее подлинности, сосредоточивают свое внимание преимущественно на том, что в ней, безусловно, «от человеков»: на способе плетения ткани, соответствующем тому, как ткали полотно в Палестине на рубеже христианской эры; на характере ранений и следов бичевания, совпадающих с тем, как истязали и распинали осужденных в Римской империи… Все это, безусловно, важно, как и исследование пыльцы эндемичных растений, доказывающее ближневосточное происхождение плащаницы. Но все это только дополнение к главному, тому, что очевидно «от Бога»: запечатлевшемуся на ткани поразительному лицу, не мертвому и не живому, пребывающему в вечном покое, – Лику Бога. Глядя на него, величавое и прекрасное и в муках, и в смерти, только и можно, что повторить слова евангельского сотника, стоявшего у креста: «Истинно Человек этот был Сын Божий» (Мф., 27,54).
Быть может, самое неопровержимое, самое странное и чудесное, что явило открытие Секондо Пиа, – поразительная близость лика Туринской плащаницы великим творениям Спаса Андрея Рублева и Пантократора из монастыря святой Екатерины на Синае. Именно на это я как искусствовед прежде всего обратила внимание.
Удивительно, как повторяются в сотнях образов и картин узнаваемые портретные черты Иисуса, привычные настолько, что мы спокойно говорим про кого-то: «Он похож на Христа», как если бы речь шла о конкретном человеке, чьи изображения нам достоверно известны. Правильное, с античными пропорциями лицо: тонкий нос, волнистые, распадающиеся надо лбом и спускающиеся на плечи волосы, короткая бородка – таков Иисус Джотто, таков Спас Андрея Рублева, таким предстает Христос у Тициана, Веронезе, Рембрандта, Александра Иванова, таковы тысячи Его изображений во всех католических и православных храмах мира.
Как, каким образом возник этот канонический образ Иисуса, принятый и Западной, и Восточной Церковью? Еще одна загадка.
В раннехристианском искусстве Христа представляли символически – в виде агнца, виноградной лозы, Доброго пастыря, прекрасного ангелоподобного юноши. И вдруг в какой-то момент все резко изменилось. Почему? И какое изображение Христа стало прототипом для всех последующих? Нет ответа.
В XVII веке первый исследователь христианских древностей Антонио Бозио обнаружил в катакомбах святого Калликста фреску с очевидным изображением Христа, совпадающим с каноническим образом. Бозио датировал ее началом II века, то есть временем, когда теоретически еще могли быть живы люди, в детстве видавшие живого Иисуса. К сожалению, фреска погибла, осталась лишь копия, сделанная Бозио, так что проверить его датировку невозможно.
Но совершенно поразительный образ Иисуса предстает перед нами в Христе монастыря святой Екатерины на Синае. Создан он не позднее, чем в VI веке. Сделанный в технике энкаустики, реалистический и живой образ Иисуса кажется уже просто портретным, в нем присутствуют индивидуальные, неповторимо характерные черты: удлиненное лицо с отчетливо обозначенными скулами и запавшими шеками; глубоко посаженные удлиненные глаза; хорошо видные надбровные дуги; довольно длинный нос, маленький рот; характерная линия волос надо лбом…
Когда сравниваешь негативную фотографию Туринской плащаницы с Христом монастыря святой Екатерины на Синае, поражает абсолютное сходство; мысль, что это одно и то же лицо, с какого-то времени просто не давала покоя. И в какой-то момент пришла идея: поразительно, но факт -это субъективное впечатление может быть объективно проверено и подтверждено. Как? Возможности компьютера позволяют соединить два изображения – вот такой, не слишком сложный эксперимент я и произвела, и результат оказался ошеломляющим: фотография Иисуса (а как иначе называть фото-лик Туринской плащаницы?) полностью совмещается с ликом Синайского Христа. Два изображения слились в одно – на экране монитора возник новый, доселе не существовавший образ. Я, конечно, прекрасно знаю утверждение криминалистики, что слиться могут только изображения одного и того же человека…
Кто тут что подтверждает, лик ли плащаницы свидетельствует о верности явленного нам древними иконописцами человеческого облика Иисуса? Святая ли намоленная икона подтверждает подлинность плащаницы? Для меня это подтверждение подлинности и синайского Пантократора как реального «портрета» Иисуса Христа, и Лика Туринской плащаницы как запечатленного на пелене чуда Воскресения.
Но не только это. Лик Туринской плащаницы – свидетельство реальной правды того, что «изначала сущий» Иисус Христос остается реально «сущим» и по сей день. За два года до прихода грозного, поистине апокалипсического XX века Он явился людям не древней иконой, обретенной ребенком на пепелище, как Казанская Божия Матерь, не чудесным видением, подобным чуду Преображения, как фатимская Мадонна. Он предстал при свете красной электрической лампы в оснащенной по последнему слову техники фотолаборатории в виде проявленной фотопластинки, словно два тысячелетия только и ждал открытия фотографии… Отбросившее религию как истасканную ветошь, преисполненное атеизма и «научного материализма» человечество узрело фотопортрет Бога.
Он вновь явил себя – теперь уже в преддверии XXI века, почти невыносимым для нашей психики смешением всех понятий, сбоем всех представлений о научном прогрессе, о мировосприятии современного человека… Как принять, как осмыслить такое: эксперимент, проделанный на компьютере, – и возникающий на экране Иисус Христос.