Сны драконов

Надо сказать, у Лиссы всю ее не очень длинную жизнь была репутация тихой, спокойной и доброй девушки, которая почти никогда ни на кого не обижалась и редко сердилась. Но при этом вся слобода знала, что обижать какую бы то ни было мелкую живность, да и не мелкую тоже, в ее присутствии нельзя. Никому. Что именно она кричала обидчикам, Лиска, как правило, не помнила, но по рассказам знала, что на ее дикий визг сбегалась обычно половина слободы. Остальная половина разбегалась в полной уверенности, что начался, по крайней мере, пожар. Неокрепшая душа подростка оказалась категорически не готова к такому мощному выступлению в защиту живой природы, и Лиска буквально через несколько секунд оказалась на дороге совершенно одна.

Она перевела дух и немедленно полезла в кусты. На траве за кустами среди мелких белых цветочков лежал без движения темно-бурый зверек. Переполняемая жалостью, девушка дотронулась кончиками пальцев до его пушистой спинки. Зверь дернулся, взвизгнул и попытался отползти. Лиска обрадовалась, что он жив, и присела рядом, чтобы посмотреть, что с ним. Через минуту стало понятно, что ни убежать, ни даже уползти он не может. Была сильно повреждена, скорее всего, сломана левая передняя лапа, а судя по частому неровному дыханию, и ребра тоже. Ясно было, что он не проживет в лесу даже до вечера. Лес не оставлял шансов тяжелораненым.

– Что же с тобой делать-то? – Лиска была крайне озадачена.

Оставить беззащитным еще даже не взрослого зверя на растерзание лисам и хищным птицам она никак не могла. Остаться рядом тоже было невозможно. Забрать же его с собой, наверное, очень большая глупость…

Чувствуя себя сентиментальной идиоткой, Лиска начала перебирать свою поклажу. К счастью, в заплечном мешке еще было место, и она уложила туда почти все, что было в корзинке. Остальное рассовала по карманам. На дно корзинки положила слой мха, найденного поблизости. Оставалось «совсем немного» – уложить пациента в корзинку.

Битых полчаса Лиска пыталась взять дикого зверя на руки. Он дергался, хрипел, шипел и пытался укусить ее за руки, видимо, решив дать последний бой. Умаявшись, она вытащила из кармана платок, который взяла в последний момент, сама не зная зачем, и обернула им руку. Может, не прокусит. Понимая весь идиотизм происходящего, в отчаянии обратилась к его совести:

– Слушай, бестолковая ты скотина, я пытаюсь тебе помочь, а ты меня за руки кусаешь. Ведь нельзя же тебе здесь одному оставаться – съедят, к ночи костей не останется. Я хочу тебя забрать с собой, ты поправишься – и беги себе куда хочешь. Сидеть здесь неделями, тебя сторожить, я не могу, бессовестный ты зверь. Потерпи, пожалуйста, я тебя аккуратно переложу, ну…

Она потихоньку в очередной раз попыталась подсунуть под него руки. Зверь то ли устал сопротивляться и решил: будь что будет, то ли успокоился от звуков Лискиного голоса, весь напружинился, но кусаться не стал. Девушка осторожно подняла пушистое тельце и уложила в корзинку. Ну наконец-то можно хотя бы уйти подальше от дороги.

Глава 6

Пройдя около часа перелесками, Лисса приметила ручей и остановилась передохнуть и перекусить. Достала из мешка несколько сухарей, вяленую рыбу (из русалочьего леса) и небольшую глиняную кружку. Прежде чем набрать воды, она с удовольствием умылась и отхлебнула прямо из горсти. Вода была студеной и чуть сладковатой на вкус. Набрав воды, Лиска подумала, что хорошо бы напоить и зверька. Обернувшись, нашла большую сосну, отщипнула кусочек коры и, вспомнив, как в детстве делали лодочки, быстро вырезала ножом небольшую чашечку. Осталось только наполнить ее водой и предложить зверю. Он лежал на дне корзинки, не шевелясь и полузакрыв глаза. На протянутую в корзинку руку он сначала зашипел, приподняв голову, потом потянул носом и, к Лискиной радости, несколько раз лизнул из импровизированной посуды.

– Ну вот и хорошо, а чем тебя кормить, я пока подумаю.

Лисса грызла сухари, запивая их ледяной водой, и разглядывала свою находку. Острая мордочка, темно-бурая спина, чуть более светлые бока и почти черные лапки. Определенно это была куница, только еще не взрослая, судя по размерам. Вернее, не взрослый, поскольку ярко оранжевое пятно на груди говорило, что это мальчишка. Хотя какая разница? А вот чем его кормить, призадумаешься. Лиска сунула в корзинку кусочек вяленой рыбы. Он тут же исчез, как будто испарился.

– Ладно, от голода пока не умрешь, а там найду что-нибудь.

Лиска завязала мешок и только успела прикрыть корзинку платком, как из-за деревьев вышел коренастый бородатый мужик с корзиной в руках, в которой болталось несколько подосиновиков.

– Эй, парень, грибов-то много нашел?

– Да, попадаются, – ответила Лиска.

– Покажи-ка, че насобирал.

Лиска открыла рот, еще не зная, что будет врать, и вдруг увидела…

– Дык че глядеть-то, вон они стоят. – Она показала рукой.

Мужик обернулся. И правда, совсем рядом в редкой траве стояли два крепких чудных боровика. Только грибник подошел и нагнулся за ними, как…

– Эх, чтоб меня…

Впереди стоял еще один, большущий, а за ним еще, поменьше….

Тем временем Лиска, схватив корзинку, шмыгнула за ближайший куст и тихо-тихо, но очень быстро удалилась от места неожиданной встречи. Выходя из перелеска, обвязала корзинку платком, чтоб избежать лишних вопросов, и порадовалась своей удаче. Она узнала мужика. Это был гончар Нарым из Верхних Жихариц. Он два раза в год возил в Вежин свой товар, а перед отъездом то покупал у отца кое-что из инструмента, то подковывал лошадей, а то и просто делился новостями. Лиску он, хоть и не часто, но видел, и если бы пригляделся, мог бы и узнать. Лиска вынула из кармана зеркальце, глянула… А мог бы и не узнать. Серые глаза совсем не редкость, а светло-ореховые волосы обрезаны так, что и родные, может быть, не сразу узнали бы. Но в любом случае в корзинку ему лучше бы не заглядывать. Она снова порадовалась, что так вовремя заметила эти грибы, надо же, какое совпаде… А может, и не совпадение? Она вспомнила русалкины слова и призадумалась. Опять выходило непонятно. Лиска нащупала на груди талисман и мысленно поблагодарила ту силу, что ей помогала.

До Орешина леса оставалось, наверное, верст тридцать. Лисса шла вдоль полей. Мысли ее были заняты в основном сочинением разных небылиц на случай неожиданных встреч с местными жителями. Выходила все какая-то чепуха. После первоначального варианта, что она сын кузнеца, несет выполненный заказ в… (куда – зависит от обстоятельств) самой правдоподобной была версия про пирожки и больную бабушку. Остальные варианты смахивали на какие-то сказки. Она вспомнила Левко. Вот уж кто умеет врать! Какую бы дикую галиматью он не выдумывал, рассказывал он это так, что все верили.

Тут Лиску укусил слепень. Она хлопнула себя по шее и хотела было швырнуть эту гадость на землю, но вместо этого бережно подсунула ее под край платка в корзиночку. Оттуда тихо чавкнуло. Благодаря своему нечаянному спутнику девушка уже не чувствовала себя на дороге так одиноко. Время от времени она даже разговаривала с ним.

К вечеру без приключений они добрались до небольшого леса. Пройдя по лесу до небольшой речки, Лиска нашла укромное место на берегу и, пока не стемнело, достала подаренные русалками снасти, соорудила простенькую удочку и поймала несколько рыбешек для больного зверя. Он нехотя съел всего одну рыбку и, судя по всему, чувствовал себя неважно. Передняя лапа и почти весь бок заметно припухли. Зверек обессилел до того, что позволил дотронуться даже до носа, который был сух и горяч.

– Чем же тебе помочь-то? – горевала Лиска.

Она вдруг вспомнила русалочье озеро, необыкновенная вода которого так быстро восстанавливала силы, и достала берестяную фляжку с той, озерной водой. Она взяла ее на всякий случай. А сейчас… Чем черт не шутит? Напоила своего пациента, потом смочила ему больной бок. Глупо, наверное, но ведь хуже не будет.