Страница 26 из 43
Вот его слова: «Заткни свою суку, или я выкину тебя на тротуар!». Все вокруг нас просто рыдали от смеха. Она даже не сказала ничего язвительного, понимаешь? И я повернулся к Кортни и сказал: «Заткнись, сука!». И все засмеялись, и он ушёл. И я полагаю, что сделал то, что он от меня хотел — был мужчиной….
Потом, после того, как мы сыграли наш концерт и возвращались к своему трейлеру, к нам направилась свита «Guns N`Roses». У них на каждого как минимум пятьдесят телохранителей: огромные, громадные, безмозглые чурбаны, всегда готовые ради Эксла на убийство. Они не видели меня, но окружили Криста, и Дафф [МакКэган из «Guns N`Roses»] хотел побить Криста, и эти телохранители стали запугивать Криста. Он, наконец, сбежал, но всю остальную часть вечера была большая опасность, что нас побьют или сами «Guns N`Roses», или их головорезы. Нам пришлось скрыться.
С тех пор каждый раз, когда Эксл играл концерт, он говорил какой-нибудь комментарий обо мне и Кортни. Когда он был в Сиэтле, он сказал: ««Нирвана» скорее останется дома и будет колоть наркотики со своими жёнами-суками, чем будет гастролировать с нами»…. Всё-таки он ненормальный. Я испугался. Я, наверное, не смог бы его побить. Я знаю, что он побил бы меня, если бы у него была такая возможность.
В декабре 1992 года Кобэйны появились на обложке выпуска «Spin» «Год в Музыке». Они все втроём казались чистыми, хрупкими и очень красивыми. Эксклюзивное интервью внутри, которое провёл Джонатан Поунмэн с «Sub Pop», было озаглавлено «Семейные Ценности». В том же номере «Нирвану» назвали Артистом Года, а Эксла Роуза резко критиковали. Курт и Кортни, казалось, прошли через огонь.
«Я много писала, — говорила Кортни. — Примерно через шесть месяцев у [ «Hole»] должен быть альбом, а потом тур. У меня не было группы шесть месяцев или около того. Это что-то вроде отрубленной у тебя руки». Этот шестимесячный крайний срок оказался нереальным, но она горела желанием продемонстрировать, насколько она продвинулась.
Однако она не ретушировала сама себя. Когда Поунмэн спросил, повлияли ли беременность и материнство на её артистическую перспективу, она разозлилась от этой мысли. «А что мне прикажете делать, внезапно превратиться в чёртову Мать Терезу? Прикажете писать альбом кантри, потому что я родила ребёнка? За последние несколько месяцев я ощутила больше ужаса войны полов, политического, медицинского и медийного, чем я когда-либо чувствовала за всю жизнь».
Но теперь, полагала она, Фрэнсис было «гарантировано стопроцентное прекрасное детство. Мы знали, что мы можем дать ей то, чего не получили мы — лояльность и сочувствие, поддержку. Мы знали, что мы можем дать ей настоящий дом и баловать её…. Я росла, живя со своим терапевтом, своим сводным братом и бывшим любовником моей матери и т. д. и т. п., и я просто думаю, что это отстой. Это просто личное предпочтение. Я думаю, когда выходишь замуж, это должно быть Навсегда. Хотя я на самом деле однажды выходила замуж, и это было аннулировано. Я не знаю. Что касается меня, я просто хочу иметь детей от одного и того же человека и жить с одним и тем же человеком».
Возможно, высказывание этого сделало бы это истинным. Возможно, то, что Курт слышал, как она это говорила, сохранило бы ему жизнь. Она уже боялась за него, она всегда боялась за него: он был таким чувствительным, вынужденным постоянно обижаться, вспыхивать и жаждать поддержки. Однажды он нашёл коробку-валентинку от конфет, в которой Кортни хранила свои старые письма от Билли Коргана. Курт ненавидел Билли, отчасти из-за явного таланта Билли, главным образом просто потому, что Билли был первым. В ярости он залез в кровать и за десять минут набросал текст к «Heart-Shaped Box». Эта коробка, в которой хранились письма Билли, появляется в видео «Heart-Shaped Box».
В январе 1993 года «Нирвана» сыграла крайне неудачный концерт в Буэнос-Айресе, в Аргентине. Исполнители, открывающие концерт, «Calamity Jane», были изгнаны со сцены под выкрикивание инсинуаций («Puta madre!») и швыряние предметов. Рассерженная отношением толпы к этой женской группе, «Нирвана» умышленно провалила весь свой концерт.
Курт уехал впервые после того, как родилась Фрэнсис, и Кортни впала в ступор депрессии. Она послала Курту по факсу записку:
ты уехал всего на день, но сегодня прорезался её черепаший зуб, я хочу сказать, что ТЫ МОЖЕШЬ ЕГО УВИДЕТЬ, маленькая жемчужная девчачья бритва справа, где положено, в середине на дне, я проплакала с ней в ванной почти полчаса подряд, а она постоянно поднимала глаза и ухмылялась, глядит и поддерживает, а я рыдала и рыдала и чувствовала себя такой виноватой, что обременяю её, а она потянулась, обняла и успокоила меня! ВЫКРОИЛА ВРЕМЯ В СВОЁМ ПЛОТНОМ СЛЁЗНОМ И КОРЕННОМ ГРАФИКЕ! Сама Королева Нарцисс!..
В феврале Курт появился на обложке «Advocate», самого старого и самого успешного новостного гей-журнала в Соединённых Штатах. В этом интервью репортёр классифицировал Кортни (которая рано ушла) как «рождённую для внимания СМИ, благословенную и проклятую тем, что кажется почти генетически неспособной подвергать себя цензуре».
Курт хотел произвести хорошее впечатление на читателей-геев, поэтому эта статья в «Advocate» — одно из его самых глубоких, наименее саркастических интервью. Он говорил о тех временах, когда он и Крист писали в Абердине спреем граффити вроде «ГОМОСЕКСУАЛЬНЫЙ СЕКС — ЭТО КРУТО», и «БОГ — ГЕЙ». Он прокомментировал одну из бед своего поколения: «[Мы] не собираемся мириться с той же самой рейгановской ерундой, которой мы подвергались, когда были моложе. Я был беспомощен, когда мне было двенадцать лет, когда был избран Рейган, и я ничего не я мог с этим сделать. Но теперь это поколение растёт, и им за двадцать; они с этим не смиряются».
Он более или менее извинялся за то, что у него не было никаких фактических гей-опытов, говоря: «Я определённо гей в душе, я, вероятно, мог бы быть бисексуальным. Но я женат, и меня больше привлекает Кортни, чем какой-либо другой человек, поэтому нет никакого смысла в моей попытке кутить в этом отношении*. Если бы я не нашёл Кортни, я, вероятно, вёл бы бисексуальный образ жизни. Но я просто нахожу её полностью привлекательной во всех отношениях».
Он также сказал в ходе обсуждения влияния статьи «Vanity Fair» и другой негативной прессы: «У Кортни всю жизнь были неправильные представления о себе. Я говорю с людьми, которые знали Кортни пять лет назад, и она была гораздо более непостоянной, испорченной личностью, чем теперь. Иногда она была безумна. Люди видели её на вечеринках, она просто умоляла о внимании. Я никогда бы не смог предсказать успешный брак с таким человеком несколько лет назад. Этого просто не могло бы случиться».
Конечно, жизнь никогда не была идеальной. В Сиэтле Кортни видела гораздо больше лав-рокеров Олимпии, которых она всегда ненавидела. В контингенте Сиэтла-Олимпии доминировали частично Восставшие Девввшки, группы вроде «Bikini Kill» и частично «кальвинисты», последователи Кэлвина Джонсона с «K Records», который поддерживал порядочную жизнь и непосредственную радость в жизни. Все было пастельным, политкорректным и нечётким. Например, один из любимых способов олимпийцев проводить вечер состоял в том, чтобы организовать потрясающий кейк-уок*. Каждый пёк пирог и вешал на него глупый ярлык вроде: «Пирог с самыми клёвыми приятелями», «Пирог с самыми стрёмными приятелями», «Самый ужасный пирог», «Самый симпатичный пирог». Потом, прямо как на школьном базаре у вас во втором классе, они шествовали по кругу с номерами, пока музыку не останавливали, и кто-то выигрывал пирог. «У меня самый клёвый пирог, чем у всех в этом городе», — решила Кортни и приступила к написанию строчки, которая будет всегда следовать за ней.
Одним раздражителем была Тоби Вэйл, барабанщица «Bikini Kill» и бывшая подружка Курта. Тоби стала писать Курту, пока Кортни была беременна. По просьбе Курта Кортни просмотрела эти письма и написала в ответ: