Страница 2 из 3
И они меняются дарами:Цепь она спешит златую снять, —Чашу он с узорными краямиВ знак союза хочет ей отдать;Но она к нему:«Чаши не приму,Лишь волос твоих возьму я прядь!»Полночь бьет – и взор доселе хладныйЗаблистал, лицо оживлено,И уста бесцветные пьют жадноС темной кровью схожее вино;Хлеба ж со столаВовсе не взяла,Словно ей вкушать запрещено.И фиал она ему подносит,Вместе с ней он ток багровый пьет,Но ее объятий как ни просит,Все она противится – и вот,Тяжко огорчен,Пал на ложе онИ в бессильной страсти слезы льет.И она к нему, ласкаясь, села;«Жалко мучить мне тебя, но, ах,Моего когда коснешься тела,Неземной тебя охватит страх:Я как снег бледна,Я как лед хладна,Не согреюсь я в твоих руках!»Но, кипящий жизненною силой,Он ее в объятья заключил:«Ты хотя бы вышла из могилы,Я б согрел тебя и оживил!О, каким вдвоемМы горим огнем,Как тебя мой проникает пыл!»Все тесней сближает их желанье,Уж она, припав к нему на грудь,Пьет его горячее дыханьеИ уж уст не может разомкнуть.Юноши любовьЕй согрела кровь,Но не бьется сердце в ней ничуть.Между тем дозором поздним мимоЗа дверьми еще проходит мать,Слышит шум внутри необъяснимыйИ его старается понять:То любви недуг,Поцелуев звук,И еще, и снова, и опять!И недвижно, притаив дыханье,Ждет она – сомнений боле нет —Вздохи, слезы, страсти лепетаньеИ восторга бешеного бред:«Скоро день – но вновьНас сведет любовь!»«Завтра вновь!» – с лобзаньем был ответ.Доле мать сдержать не может гнева,Ключ она свой тайный достает:«Разве есть такая в доме дева,Что себя пришельцам отдает?»Так возмущена,Входит в дверь она —И дитя родное узнает.И, воспрянув, юноша с испугуХочет скрыть завесою окна,Покрывалом хочет скрыть подругу;Но, отбросив складки полотна,С ложа, вся пряма,Словно не сама,Медленно подъемлется она.«Мать, о мать, нарочно ты ужелиОтравить мою приходишь ночь?С этой теплой ты меня постелиВ мрак и холод снова гонишь прочь?И с тебя ужельМало и досель,Что свою ты схоронила дочь?Но меня из тесноты могильнойНекий рок к живущим шлет назад,Ваших клиров пение бессильно,И попы напрасно мне кадят;Молодую страстьНикакая власть,Ни земля, ни гроб не охладят!Этот отрок именем ВенерыБыл обещан мне от юных лет,Ты вотще во имя новой верыИзрекла неслыханный обет!Чтоб его принять,В небесах, о мать,В небесах такого бога нет!Знай, что смерти роковая силаНе могла сковать мою любовь,Я нашла того, кого любила,И его я высосала кровь!И, покончив с ним,Я пойду к другим, —Я должна идти за жизнью вновь!Милый гость, вдали родного краяОсужден ты чахнуть и завять,Цепь мою тебе передала я,Но волос твоих беру я прядь.Ты их видишь цвет?Завтра будешь сед,Русым там лишь явишься опять!Мать, услышь последнее моленье,Прикажи костер воздвигнуть нам,Свободи меня из заточенья,Мир в огне дай любящим сердцам!Так из дыма тьмыВ пламе, в искрах мыК нашим древним полетим богам!»
Бог и баядера
Индийская легенда
Магадев, земли владыка,К нам в шестой нисходит раз,Чтоб от мала до великаСамому изведать нас;Хочет в странствованье трудномСкорбь и радость испытать,Чтоб судьею правосуднымНас карать и награждать.Он, путником город обшедши усталым,Могучих проникнув, прислушавшиськ малым,Выходит в предместье свой путьпродолжать.Вот стоит под воротами,В шелк и в кольца убрана,С насурмленными бровями,Дева падшая одна.«Здравствуй, дева!» – «Гость, не в меруЧесть в привете мне твоем!»«Кто же ты?» – «Я баядера,И любви ты видишь дом!»Гремучие бубны привычной рукою,Кружась, потрясает она над собоюИ, стан изгибая, обходит кругом.И, ласкаясь, увлекаетНезнакомца на порог:«Лишь войди, и засияетЭта хата как чертог;Ноги я твои омою,Дам приют от солнца стрел,Освежу и успокою,Ты устал и изомлел!»И мнимым страданьям она помогает,Бессмертный с улыбкою все примечает,Он чистую душу в упадшей прозрел.Как с рабынею, суровоОбращается он с ней,Но она, откинув ковы,Все покорней и нежней,И невольно, в жажде вящейУнизительных услуг,Чует страсти настоящейВозрастающий недуг.Но ведатель глубей и высей вселенной,Пытуя, проводит ее постепенноЧрез негу, и страх, и терзания мук.Он касается устамиРасписных ее ланит —И нежданными слезамиЛик наемницы облит;Пала ниц в сердечной боли,И не надо ей даров,И для пляски нету воли,И для речи нету слов.Но солнце заходит, и мрак наступает,Убранное ложе чету принимает,И ночь опустила над ними покров.На заре, в волненье странном,Пробудившись ото сна,Гостя мертвым, бездыханнымВидит с ужасом она.Плач напрасный! Крик бесплодный!Совершился рока суд,И брамины труп холодныйК яме огненной несут.И слышит она погребальное пенье,И рвется, и делит толпу в исступленье…«Кто ты? Чего хочешь, безумная, тут?»С воплем ринулась на землюПред возлюбленным своим:«Я супруга прах объемлю,Я хочу погибнуть с ним!Красота ли неземнаяСтанет пеплом и золой?Он был мой в лобзаньях рая,Он и в смерти будет мой!»Но стих раздается священного хора:«Несем мы к могиле, несем без разбораИ старость и юность с ее красотой!Ты ж ученью Брамы веруй:Мужем не был он твоим,Ты зовешься баядерой,И не связана ты с ним.Только женам овдовелымЧесть сожженья суждена,Только тень идет за телом,А за мужем лишь жена.Раздайтеся, трубы, кимвалы, гремите,Вы в пламени юношу, боги, примите,Примите к себе от последнего сна!»Так, ее страданье множа,Хор безжалостно поет,И на лютой смерти ложе,В ярый огнь, она падет;Но из пламенного зеваБог поднялся, невредим,И в его объятьях деваК небесам взлетает с ним.Раскаянье грешных любимо богами,Заблудших детей огневыми рукамиБлагие возносят к чертогам своим.