Волчья Лапа

Куда улетел устрашающий камень, никто не заметил.

— Смирно! — скомандовал возле трофея атаман Красномураш. — Враг разбит. Их мортира захвачена. Завтра над нашей отважной крепостью последний день будет развеваться военное знамя, чтобы мы могли стоять под ним и охранять его. Это великая честь, и завтра охранять знамя будет Раймонд, потому что он отважный воин. Он один удерживал крепость, пока не подоспела подмога. Да здравствует победа!

Это была самая длинная и важная речь атамана Красномураша, произнесенная по вполне достойному поводу. И Красные муравьи ответили своему командиру громким и восторженным военным кличем.

7

На мачте крепости теперь развевался мирный флаг. Правда, флаг был тот же, что и раньше, и охранять его следовало по-прежнему, но это происходило уже в мирное время, и если часовому не хотелось больше находиться в крепости, он мог или спрятать флаг, или взять его с собой.

Что сделать с трофеем — метательной машиной — Красные муравьи пока придумать не могли. Сначала они собирались затащить трофей в крепость, но метательный агрегат был слишком велик и бесполезен. Волчья Лапа выдвинул идею: сложить неподалеку от крепости пьедестал из кусков дерна, водрузить на него орудие и таким образом соорудить достойный памятник в честь победы. Но при обсуждении этой идеи верх взяли трезвые голоса, считавшие, что побежденный противник может очень обидеться и тайком утащить памятник. В конце концов Красные муравьи решили спрятать захваченное орудие в лесу, пока не придумают, как его использовать разумнее.

Во всяком случае, по мнению Красных муравьев, война была окончена вовремя: Рогатка принес радостное известие — ему удалось добыть кровельную работу. У господина Сийма — в народе его просто называли «мясник Сийм» — прохудилась крыша.

— Мне абсолютно безразлично, — сказал господин Сийм Рогатке, — кто будет на меня работать и сколько вас будет, я плачу аккордно. Старую крышу долой — четыре кроны, — и делу конец. Новые доски настелете — восемь крон и ни сента больше. Покрыть толем — об этом поговорим позже. Но работа, — господин Сийм многозначительно поднял мясистый палец, — должна быть отличной. Я к тебе, лягушонку, придираться не стану, но если увижу, что ты недотепа, дам по шее и потребую возмещения убытков!

Вместе с господином Сиймом они осмотрели сарай. Крыша была довольно большой и старой и так залатана-перелатана, что, видимо, снять ее удастся только после большой возни. Взрослые мужчины за четыре и восемь крон тут работать не стали бы. Хотя, поди знай, если слишком нужны деньги… Ведь двенадцать крон — сумма немаленькая, и Рогатка хорошо понимал это. Он ударил с господином Сиймом по рукам.

Рогатке уже приходилось настилать крышу с отцом, Раймонду тоже. Красномураш и Волчья Лапа сказали, что они видели, как это делается.

— Работа сама научит! — не смутился Луи и тут же подсчитал, что на каждого из пятерых придется по две кроны сорок сентов. Не так уж мало!

— Ну да чего там! — сказал Рогатка. — Работа не ждет.

Волчья Лапа отвязал знамя от древка и спрятал за пазухой. После чего все пятеро пустились в путь.

На улице навстречу Рогатке — едва не сбив его с ног — выскочил из-за угла констеблев Мати. Неожиданность этой встречи словно обожгла мальчишку, он на миг растерянно остановился, затем молниеносно отскочил в сторону и пустился со всех ног обратно туда, откуда появился. На бегу он сунул в рот два пальца и громко, резко свистнул.

Происшествие ошеломило и Красных муравьев. Они плотной группой стояли на углу, глядя вслед убегающему, и не могли произнести ни слова.

— Тьфу! — наконец бросил Рогатка. — Чуть с ног не сбил.

— Бежит, как скипидаром намазанный! — заметил Раймонд.

Красные муравьи двинулись дальше. Они прошли совсем немного, позади них снова раздался свист, на сей раз уже многоголосый.

На углу улицы стояли Мати, Мейнхард и Хуго.

Оба отряда молча рассматривали друг друга.

— Мы здесь! — крикнул Мейнхард.

— Ну и стойте себе! — крикнул Рогатка в ответ.

— Удираете?

— С какой стати нам удирать?

— А заплатка от штанов на палочке у вас с собой?

Разговор в подобном духе у мальчишек означает, что они ищут ссоры.

— Нам сегодня не до разговоров с побитым противником, — крикнул Красномураш. — Нам некогда!

— Кто это — побитый противник? — куражилась троица, приближаясь решительным шагом. — Кто побит?

— Да уж тот, кто потерпел поражение в бою! — улыбнулся Красномураш. — Те, кто позволили захватить свое камнеметательное орудие.

— Какое отношение имеет к этому камнеметательное орудие?

— А такое, что мы его захватили.

— Ну и что?

— А то, что это наша победа и ваше поражение.

Констеблев Мейнхард был так огорошен подобным поворотом разговора, что даже забыл плюнуть. Наконец он все-таки сделал это.

— Слышь, Рыжий, — спросил он, — у тебя, наверно, мозги расплавились? Ей богу!

Вопрос был задан Мейнхардом с таким искренним простодушием, что Красномураш даже покраснел.

— Ну да… но ведь мы ее захватили!

— Ну да! Захватили! — передразнил Мейнхард. — Ну, а если я захвачу твою рогатку, будешь ты побежден? Разве это значит, что война окончилась?

Хуго захихикал, Мейнхард и Мати тоже. Усмехались и Красные муравьи — от неловкости.

— Петр Великий тоже сначала потерпел от шведов поражение под Нарвой, но потом все-таки свернул Карлу нос набок, — пояснил Мейнхард и объявил: — Настоящая война еще только начинается! Вы еще получите от нас посильнее, чем Карл от Петра! От вашей крепости и ямки в земле не останется! Мы свое сказали!

Гордым жестом Мейнхард подал своим знак, и троица лихо замаршировала прочь. Их самоуверенность была столь велика, что они даже не потрудились обернуться, чтобы глянуть на превосходящие силы противника.

Красные муравьи стояли, опустив головы. Они бы с большим удовольствием согласились проиграть битву, чем вот так, с глупым видом, стоять здесь.

Но делать было нечего.

— Я сказал, когда выбирали атамана, что по жребию этого не делают! — съязвил, наконец, Луи.

— На сей счет ты держи свою глотку закрытой! — раздраженно обрезал его Раймонд.

— Пошли! — позвал Рогатка.

Так они и поступили.

— Нельзя оставлять крепость без охраны, — сказал Рогатка.

— Я все время думаю, что делать, — хмуро произнес атаман.

— Один из нас должен вернуться в крепость, — предложил Волчья Лапа.

— Кто?

— Я.

Молча шагали дальше.

— Одного мало, — решил атаман. — Надо послать двоих. — И продолжал рассуждать вслух. — Рогатка — подрядчик Раймонд знаком с работой. Остаются Красномураш и Луи. Кто же из них?

— Луи на пиле не работник — тянет вкривь, — заметил Рогатка.

— Привет! — обиделся Луи.

— Привет-привет, только и силенок у тебя маловато, братец, — продолжал свое Рогатка. — Если останутся три человека, то каждый должен работать за взрослого мужчину!

— В крепости вдвоем тоже не легче! — заметил Раймонд.

— Известное дело! — согласился Луи. — Я иду работать.

— Предприниматель — я! — отрубил Раймонд. — Я выбираю людей. И возьму Красномураша.

— Здорово! — горячился Луи. — Очень честная игра! Другие будут зашибать деньгу, а один сторожить крепость. Где он возьмет сент — господ не касается. Будто это его вина, что надо охранять.

— Охранять и получать свою долю! — пообещал Рогатка.

— Другой разговор! — одобрил Луи. — Тогда я согласен.

Волчья Лапа все время молчал. Теперь он вскинул голову.

— Я не возьму тебя с собой, Луи! — уперся он зло. — Не возьму! Я буду охранять знамя один!

— Не пори чепухи! — улыбнулся Луи. — Я все равно еще ни разу не охранял флаг.

— Я что ли в этом виноват?! Отличись в сражении и охраняй, честь тебе и слава. Но ведь ты наемный солдат, только и знаешь, что торговаться… Нет — сегодня на посту я, и тебя с собой не возьму!

— Ах я для тебя наемный солдат и никуда не гожусь!? — вконец обиделся Луи. — А сам ты кто? Думаешь, наверное, что какая-нибудь Орлеанская Дева?! — Луи зло рассмеялся. Ну, знаешь! У меня, по крайней мере, настоящее французское имя!