Страница 6 из 112
Сидеть в молчании Нае быстро наскучило и, набравшись смелости, девочка спросила:
— Карагача не насторожили твои вопросы?
— Я хитрил как лис, к тому же он выпил сока чакурицы и вряд ли вспомнит наш разговор утром, — ухмыльнулся Ильгар. — Но если нас хватится дед или Соарты откажут в истине и расскажут волхву — кое-кому крепко попадет.
— Вздор, — передернула плечиками сестра. — Дед уверен — мы рыбачим. А Соарты… Ты смекалистый — придумаешь, как уговорить их предсказать нам будущее.
— Далось тебе пророчество! — с недовольством пробурчал мальчик. — Подождать не могла, когда двенадцать весен встретишь? Карагач сам привез бы тебя с ровесниками к Спящим. Тогда бы и узнала о своей судьбе.
— Тебе хорошо говорить — один год остался до посвящения. А мне… — Она негодующе выставила вперед три пальца. — Какая разница — сейчас или потом я все о себе узнаю? Леорта говорила, Соарты не похожи на нас. Я хочу проверить.
— Боги и не могут походить на людей. Ты бы еще ляпнула, что они шкуры должны выделывать и похлебку варить, как наши женщины.
— Тихо! — насторожилась Ная. — Что это за шум?
Привстала со скамьи, вытянула шею. Ильгар обернулся, прислушался. Тут же налег с силой на весла.
— Сядь и крепко держись за борта, — велел, направляя лодку к берегу.
Но их затянуло в стремнину и неумолимо повлекло к середине реки. Непонятный шум приближался, перерастая в пугающий грохот.
— Что там? — дрогнул голос Наи.
— Пороги. Нам их не пройти. Если не сумеем причалить к берегу…
— Поздно… Убери весла, сломаешь! — В лице девочки не осталось ни кровинки. Впереди, вокруг огромных валунов, кипела река.
— Спящие Соарты, спасите нас, — прошептал Ильгар, сжимая оберег на груди — кусочек дерева предков. Он сунул одно весло под скамейку, другое приготовил, чтобы отталкиваться от камней.
— Радужный мост! — выкинула вперед руку Ная, указывая на разноцветную дугу, повисшую над бурлящим потоком. — Не обманул волхв!
Через миг их лодка подпрыгнула и ухнула вниз, завиляв меж валунами, как рыба кутунец. Весло, не выдержав и трех ударов, разломилось пополам и затерялось в пенящихся бурунах. Ильгар потянулся взять второе, но лодку неистово швыряло на порогах, и оставалось только со всей силы вцепиться в борта, чтобы не вывалиться при очередном столкновении с камнями. Промокшие с головы до ног, дети не могли разглядеть ничего вокруг. Вода обрушивалась на них стеной брызг, заливала глаза и рты. Грохот реки заглушал слова. Но, когда Ирхан внезапно нырнул в пропасть, одновременный крик брата с сестрой прорезал шум водопада.
Они должны были разбиться, выпасть из лодки и утонуть, наглотавшись воды. Их могло раздавить падающей с высоты рекой. Но, точно поддерживаемый твердой, бережной рукой, челнок пролетел по воздуху и упал в пенящиеся воды каменной чаши. Течение закружило, увлекло лодку в черный зев пещеры старой полуобвалившейся скалы, потянуло дальше вглубь туннеля. Свет постепенно угас за спинами притихших детей. И они очутились в полной темноте: беззащитные, незрячие, как народившиеся котята, и хорошо помнящие рассказы старухи Вейлы, какие жуткие твари водятся во тьме. Ильгар придвинулся к сестре, обнял за плечи.
— Ничего не бойся. Я никому не дам тебя обидеть.
— Я и не боюсь, — прошептала Ная, прижимаясь крепче к брату. — Ты со мной. А двое — не один.
— Правильно, ящерка. Двое — не один. Двоих одолеть труднее, когда они заодно. Смотри, впереди свет пробивается, — Ильгар достал весло и стал править к поблескивающему лучику. Вскоре полоса света расширилась, и лодку вынесло течением из темноты в озеро Спящих.
— Мы нашли это место, нашли! — радостно воскликнула Ная.
— Или оно нас, — не разделил восторга брат.
Озеро напоминало одну из сказок старой Вейлы. Время будто застыло здесь, погрузив маленький кусочек мира на долгие тысячелетия в сон. Царившее на озере безмолвие оглушало. Ни звука, ни ветерка — словно жизнь навсегда покинула эти места. А проглядывающие сквозь марево тумана покрытые мхом и занавесями паутины деревья казались не настоящими, выточенными из дымчатых камней. Но именно тут жизнь брала свое начало, на небольшом окаймленном скалами острове посреди озера, где необъятных размеров ивы сплелись верхушками и ветвями в зеленый шатер, а корни спускались лесенкой к темной, мерцающей серебром воде.
Сердце Саяр.
По легенде Спящие создали племя мархов из желудей, передав им через семя и соки дерева силу, долголетие и крепость дуба. А также чувство единства с окружающим миром. «Твоя боль — моя боль, — принято говорить у них в племени. — За твою кровь, я пролью свою кровь».
И проливали. Прокалывали ножом пальцы после удачной охоты, оставляли порезы на предплечьях после битвы с врагами. Чем больше пролито крови, тем глубже наносилась рана. Тем заметнее шрам. Чтобы помнить: «Ничто не приходит и не уходит из этого мира просто так, за все есть цена. И взятая тобою чужая жизнь окуплена твоей кровью».
Ильгар подплыл к острову. Ная первая выпрыгнула из лодки, поднялась по ступеням-корням. Она всегда была торопыгой, рвущейся навстречу опасностям, даже когда страшно. Мимолетная тень робости отразилась на ее лице и тут же сменилась решительностью и любопытством. Мальчик последовал за сестрой. Поздно пасовать. Что сделано, то сделано. К чему теперь переживать, что без ведома волхва им здесь находиться нельзя: возрастом не вышли.
Ная распахнула занавес ивовых ветвей, закрывающих вход в шатер, перешагнула через толстый корень-порог. Ильгар придержал ее, вышел вперед, загородив сестру собой. Уважительно преклонил колено. Девочка склонилась следом.
— Приветствуем Вас… — начали дети в два голоса, коснувшись руками земли.
— Уходите! — прервал их властный голос.
На сиденьях из перевитых ивовых прутьев восседали три Соарты. Высокие, величественные, похожие, как близнецы. И в то же время отличающиеся друг от друга цветом волос и глаз, которым соответствовало и одеяние из множества слоев легкой, как паутинка, ткани. Одна из Спящих была в зеленом наряде, другая — в голубом, третья — в огненном. Три цвета — три начала сотворения мира. Божества столь же напоминали людей, сколь и отличались от них. Вытянутые головы, острые ушки, узкие глаза, в которых отражалась вся мудрость тысячелетий и… чего-то большего, пугающего, непонятного, что лучше не знать и даже не касаться его тени. От Спящих исходили властность отца и нежная любовь матери, а еще было ощущение, что они знают о тебе больше, чем ты сам.
Помолчав мгновение, Ильгар ответил прямым взглядом на неприветливые слова Соарт.
— У нас в племени считается невежливым гнать тех, кого позвали сами. Ирхан не принес бы нас к вам, не желай вы того. Мы не уйдем!
На лицах Спящих промелькнуло непонятное выражение: то ли одобрения, то ли недовольства.
— Уходите! Вы явились без даров, — произнесло божество в зеленом одеянии.
— У нас в племени считается оскорблением дарить хозяевам то, что и так принадлежит им. Вы — владыки этого мира. И в дар мы можем вручить вам только нашу верность и признательность. Мы не уйдем!
Соарты переглянулись.
— Уходите! Вы пришли раньше дозволенного срока. Вам нет двенадцати, — грозно отрезало божество в огненном наряде.
— У нас в племени не обращают внимания на возраст гостя, когда ему нужен совет или помощь. Судьба дается с рождением. Значит, мы давно идем по предначертанному пути. И правда уже не изменит прошлое и не вернет нас в лоно матери. Мы не уйдем!
Спящие усмехнулись.
— У тебя острый ум, мальчик, — промолвила одна.
— И столь же острый язык, — добавила другая.
— Его следовало бы укоротить, — добавила третья. — Если бы кто-то не научил тебя, как правильно отвечать нам.
Они перевели взгляд на Наю.
— А ты что скажешь, девочка? Или уже кто-то укоротил твой язычок?
— Мы не уйдем, — произнесла громко Ная, вдохновленная смелостью брата. — Нам нужно предсказание.
— Тебе не говорили, что знания порой опасны и горьки? — наклонилась вперед Спящая в голубом. — Все хотят услышать о своем славном будущем, и никто не спросит, а есть ли оно у него вообще? Ты по-прежнему будешь тверда в желании знать предначертанное, если скажу, что твой брат, — она ткнула пальцем в сторону Ильгара, — завтра станет предателем, а ты умрешь?