Страница 28 из 112
Десятник нервничал. Разговор с преатором предстоял непростой. Предупредить одного из градоправителей о нависшей угрозе он был обязан. Правда, тогда придется рассказать про клеймо…
Ильгар ослабил слегка ворот рубахи, давая себе возможность вдохнуть поглубже. Ему не нравился этот город. Барталин прав! Шумно, многолюдно, жарко, пыльно. Кругом камень, сухие деревца на перекрестках, из проулков между домами тянуло дерьмом и гнилью. Пожалуй, пока что это было самым ярким впечатлением от города — запах приторных женских духов, перемешавшийся со смрадом канав. Конечно, Ильгар не посетил еще рыночной площади и квартала богачей, где по слухам, есть на что полюбоваться.
— Ну что ж так долго… — в тысячный раз промяукал толстяк, обмахиваясь замусоленным платочком.
Его лепет вернул Ильгара в реальность — душную и неуютную. Захотелось пить, но единственный кувшин с водой давно опустошили.
Вожделенная дверь распахнулась. Скрип петель прозвучал для Ильгара прекрасной флейтой.
— Десятник Ильгар? Преатор Аларий вызывает вас, — коротконогий человечек в алом костюме из тонкой шерсти отошел в сторону, освободив проход.
Кабинет преатора напоминал склад оружейника. Все свободное место занимали подставки с копьями, мечами, алебардами и луками без тетивы. На стенах висели щиты всех форм, панно с кинжалами и стрелами. Камень пола закрывали шкуры бурых медведей. Маленький столик секретаря располагался в стенной нише, совсем рядом с очагом. Сам преатор расположился на возвышении посередине комнаты. Лысый старик, облаченный в старую поношенную стеганку полевого офицера, мало походил на одного из двух градоправителей. Скорее — на капитана передового отряда. Шрамы на лице, левая рука заканчивалась культей. Рабочее место тоже не поражало воображение изысканностью. Грубо сколоченный стол и складной стульчик, какие обычно расставляют в офицерских палатках во время совещаний.
Аларий пристально рассматривал десятника. Будто оценивал. Затем сложил руки на груди, кивнул. Проговорил, сохраняя на лице бесстрастное выражение:
— Надо же. И в резерве теперь встречаются достойные внимания юноши. Это радует… С чем пожаловал, десятник?
Ильгар встал напротив стола и приложил три пальца ко лбу — в знак приветствия, принятого среди жнецов.
— Я принес дурные вести.
— А мне редко приносят радостные, — ухмыльнулся Аларий. Затем вновь нацепил маску бесстрастия. — Докладывай.
— Кто-то разграбил фургон на тракте. Мы не нашли ни тел, ни следов.
— Это… нехорошо, — пробормотал преатор. — Но такое случается. Часто. Не пойму, зачем рассказывать это мне? Оставил бы послание у городских стражей — и делу конец. Отряд следопытов найдет и расправится с разбойниками.
Ильгар помедлил, но все-таки проговорил:
— Не думаю, что это сделали разбойники.
— К чему ты клонишь? — нахмурился Аларий.
— Подозреваю, здесь замешаны боги.
Преатор усмехнулся.
— Сами боги покинули капища и вышли на тракт, чтобы ограбить фургон? Или они отправили для этого свою… армию? Ты пьян? Или одурманен?
Десятник сжал кулаки, готовый припечатать городского правителя решающим доводом, и… не смог.
Смутился. Испугался. Устыдился.
Он долгие годы хранил свою тайну и не решился раскрыться теперь.
«Предатель…»
Понимая всю глупость поступка, оценивая последствия, Ильгар отчеканил:
— Никак нет!
Он рассказал обо всем, что произошло на тракте. Но про клеймо не проронил ни слова. Зато упирал на то, что люди появились из ниоткуда и бесследно исчезли.
— Поэтому я предположил, что здесь замешаны боги, — закончил десятник.
— Глупец, — махнул рукой Аларий. — С виду — бравый солдат. Одежда чистая, сам опрятный, сапоги блестят. А в башке — дерьмо. Я видел, как дикари прячутся в траве по щиколотку! Принять разбойников за богов… ох, в мое время за такие глупости пороли вожжами перед всем десятком!
— Ошибся. Впредь буду умнее. Разрешите идти?
— Топай отсюда, — преатор пренебрежительно кивнул на дверь. — Единственное, что оправдывает тебя — это проявленная бдительность. Но бдительность — оружие мудрых. Ты пока на мудреца не похож, юноша.
Аларий встал, подошел к секретарю и прямо из-под пера вырвал у него пергамент. Смял, бросил под ноги десятнику.
— Эти записи могут испортить тебе карьеру, но мой совет — сохрани их. На память о моей щедрости.
Ильгар поднял скомканный пергамент и твердым шагом покинул кабинет. С непроницаемым видом пересек приемную, спустился по лестнице, вышел из здания на крыльцо. Внешне он оставался спокоен, но внутри кипел вулкан. Пальцы до белизны в костяшках сжались в кулаки.
— Я не предатель! Не предатель!
Слова утонули в шуме улиц Сайнарии.
Глава 9 Ная
— Ная, ты первая. Убей его!
Следовало шагнуть вперед, поблагодарить наставников за оказанную честь и отправляться выполнять задание. Следовало. Но сознание словно оцепенело, а девочка-ящерка, скулящая внутри нее от ужаса, умоляла броситься наутек. Поддайся Ная этому желанию — и совершила бы роковую ошибку. Помнила, как зверь расправлялся с теми, кто бежал в страхе или застывал камнем. И если она сейчас же не возьмет себя в руки, то окажется первой выбывшей. Пожелтевшими костями на скамье в пещере.
Задеревеневшие ноги шагнули вперед.
— Мудрейшие, прошу доверить это испытание мне, — опередил ее Лидо.
Парень вальяжно выплыл из шеренги учеников, посмотрел на Наю насмешливо. Неужели страх настолько явно написан на ее лице? Следовало разозлиться на себя за слабость, обругать последними словами, даже врезать кулаком в челюсть для встряски! Следовало. Но предательское чувство облегчения, что разбираться с чудовищем вызвался другой, притушило злость. Кагар-Радшу перевел холодный взгляд с Лидо на Наю.
— Ты согласна отдать право начать испытание?
Скажи она — да, и это стало бы не меньшей ошибкой, чем бежать от чудовища. В клане колдунов не терпели трусов. Не было места сомневающимся и нерешительным. Малейшая заминка во время прорыва границы равнялась гибели. Не только совершившего оплошность привратника, но и его товарищей.
— Нет! Задание мое!
Лицо Призванного осталось бесстрастным, но из глаз исчезло холодное отчуждение.
— Приступай.
Лидо погрустнел, скрипнул с досады зубами, неохотно вернулся к остальным.
Злорадство — недостойное чувство для Привратника, но Ная испытала удовлетворение. «Уели тебя, выскочка? Нечего за счет других перед наставниками выслуживаться».
— Мне нужны мои кинжалы.
Бровь Кагар-Радшу взмыла в язвительном удивлении вверх.
— Ты собралась сражаться с порождением смерти простым железом?
Совершать такую глупость она не намеревалась. Но от нее ждали дела, а не объяснений, и Ная с молчаливым упрямством стояла и ждала.
— Принесите кинжалы, — разрешил Призванный.
Вороненок бросился к настилу, прикрытому темной тканью, достал «Сестренок», протянул девушке. Ная закрепила перевязь с оружием на бедрах, поклонилась колдунам и направилась к чудовищу.
Сейчас она могла рассмотреть его хорошенько. И увиденное не радовало. Зверь был огромен. Вблизи еще ужаснее и омерзительнее, чем показался в полубреду на реке. Седая косматая шерсть потрескивала искрами при движении. Куски разложившейся плоти свисали с почерневших оголенных ребер. В пустых глазницах плясало желтое пламя. Из разинутой пасти капала слюна. А из черепа торчали сломанные кости, покрытые мхом.
На нее надвигался горный медведь, поднятый из мертвых. Самый большой медведь, существовавший когда-либо в мире. И он был очень зол.
Следовало быстрее решать, как с ним справиться. Вскоре придется сменить неторопливый шаг на бег и начать действовать. Пришло время доказать, что колдуны не напрасно обучали ее шесть лет.
Девушка стянула с головы шарф, замотала до глаз лицо. Наклонилась, захватила горсть щебенки, роняя слова заклинания. Стоило ей взяться за испытание, страх отступил. Мысли четко выстраивались в голове, как ловчее выполнить задание. Учуяв чужой запах, медведь развернулся мордой к предполагаемому противнику, зарычал и устремился вперед огромными прыжками. Ная выдохнула и побежала. Но не от зверя, а навстречу.