Страница 12 из 112
Раздался ритмичный барабанный бой, воины принялись топать в такт.
Шум прекратился, едва впереди вражеского строя появился высокий и могучий мужчина, облаченный в тяжелые доспехи. На плечах лежал плащ из белой шерсти, голову защищал шлем с полумаской. Человек не носил оружия, лишь в левой руке сжимал скипетр. Простенький, оббитый железными кольцами и с белым каменным навершием.
— Кто это? — прошептала сестра. — Почему все так на него смотрят?
— Наверное, предводитель, — ответил Ильгар.
Чужеземец говорил громко, спокойно, убедительно, будто ему доводилось делать это часто.
— Оскверненная земля очищена кровью и священными семенами! Сеятель получил свою плату. Язычники! Наш повелитель добр. Милосерден. Посему предлагаю: добровольно укажите путь к святилищу демона, которого здесь называют богом, и мы пощадим вас.
— Провалитесь пропадом! — исступленно гаркнул старик Файатар, придерживая сползающую с головы тряпицу. Лицо бортника приобрело землистый оттенок, на правой щеке зияла рана. — Подлые твари! Напали как звери…
— Умолкни, язычник! — громыхнул предводитель. — Повторяю в последний раз: укажите обиталище демонов.
Ильгар с трудом дышал от распиравшего грудь гнева. Злился на всех разом. На захватчиков, разгромивших дом; на Соарт, не пришедших на помощь; на себя, потому что был юнцом, слабаком, не способным ничего изменить, защитить родных и близких. Одна из старух, боязливо жавшихся доселе к скале, выступила вперед.
— Нам не нужна ваша милость. Убирайтесь! Прочь!
Она быстро подошла и плюнула воину в лицо. Ответ не заставил себя ждать. Предводитель захватчиков взмахнул скипетром, послышался хруст, и голова женщины раскололась от удара.
А потом началось полное сумасшествие. Воины выхватывали из толпы первого подвернувшегося под руки, ставили на колени, спрашивали про жилище богов и, получая отказ, отрубали голову. Когда нечего терять, даже трус обретает смелость. Народ заволновался, забурлил, отвоевывая каждого селянина, в ход пошли кулаки, раздались крики, надрывно плакали дети. Люди сражались за свою жизнь. Но силы были не равны, и мархов становилось все меньше.
Воспользовавшись сумятицей, Ильгар потянул сестру за руку, заставляя присесть — так меньше шансов попасться на глаза и стать очередной жертвой. На корточках они медленно начали пятиться. Стена леса была совсем рядом, шагов тридцать. Стоит только добраться до нее — и уже не поймают. Здесь их дом, они знают эти места так же хорошо, как собственное имя. Но от спасения детей отделяли пятеро жнецов, сторожащих жителей со спины. Уверенные, что мархам деться некуда, воины увлеченно глядели на казнь, хотя надеяться, что они позволят кому-то легко прошмыгнуть мимо, было глупо. На глаза Ильгару попался лежащий неподалеку гарпун. Обронил кто-то в пылу схватки.
Толпа мархов редела. Жнецы уже не считались, женщина ли, ребенок перед ними — всех под топор.
Надо было решаться.
Неожиданно из кустов вылетела серая тень, бросилась на грудь ближайшему воину. Жнец с воплем рухнул на спину, выставил перед собой руку в кольчужной перчатке, защищаясь от клыков зверя. К нему бросились на подмогу. Но матерый волк мигом порвал горло упавшему, цапнул за ногу одного, пробороздил когтями щеку второму, впился зубами в бок третьему. Правда и самого подняли вскоре на рогатины.
В другое время дети погоревали бы о гибели отважного зверя, отомстившего за смерть хозяина — волхва Карагача, теперь же недосуг о животном скорбеть. Слез не хватит оплакать всех погибших нынче селян. И то, если сами живы останутся.
Неразбериха и возня жнецов с волком оказалась брату с сестрой только на руку.
Ильгар дернул за руку Наю.
— Бежим!
Подхватил на бегу гарпун, без раздумий ударил им, как копьем, в живот выскочившего наперерез воина. Капли крови брызнули в лицо. Жнец заорал, упал на колени. Дети вломились в кусты, понеслись по лесу. Ильгар крепко держал ладонь сестры, чтобы ненароком не отстала.
Они мчались, пока хватило сил. Потом свалились на землю, еле дыша. Сердца бешено колотились, но страх погони заставил приподняться, прислушаться. Тихо.
— Только не плачь, — прошептал Ильгар сестре, видя, как ее глаза влажно заблестели.
Ная, закусив губу, кивнула, подползла к нему ближе, спросила:
— Что нам теперь делать?
— Уходить. Как можно дальше. Если придется — прочь из леса…
— По Ирхану вернее. Добраться до озера Спящих, а уж Соарты укроют!
— Плевать на тебя хотели Соарты, — буркнул раздраженно Ильгар. — И вообще — чего болтать попусту? Лодки нет — двинем вверх по руслу. До Каменки. Там пройдем краем болот и выберемся в лес посветлей.
Они вышли к Каменке, когда солнце сияло в зените. Беспечно щебетали птицы, нежилась на пеньке ящерка, таскала в дупло орехи белка, стайка веселых бабочек порхала над покачивающимися от дуновения ветерка цветами. Природа жила привычной жизнью, словно и не лилась в нескольких верстах отсюда кровь, не гибли по чужой прихоти люди, не горели дома. Неужели прожившее несколько веков на этих землях племя мархов так мало значило для мира, что он даже не заметил их исчезновения, не вступился за тех, кто относился к нему с почтением и бережливостью? От этого делалось горько. Почему? За что?
Здесь Ирхан был поуже и ряд камней, как ступеньки, вел с одного берега на другой. Только поспевай, перескакивай, чтобы вода ноги не замочила.
Дети выглянули из кустов, осмотрелись. Никого. Направились к реке. Полоса леса осталась позади. Они уже находились на полдороге к камням, как из-за деревьев показались воины. Трое конных и четверо пеших с луками в руках.
— Ная, беги!
Заслоняя сестру, Ильгар развернулся навстречу жнецам, держа наготове гарпун.
Всадник на рыжем жеребце несся прямо на него. Мальчик напряженно ждал. Если промахнется, конь сомнет и его, и сестру.
Ильгар вскинул руку, метнул гарпун. Наконечник угодил воину в грудь, но кирасу не пробил, от неожиданного удара всадник лишь потерял равновесие и едва не сверзился с седла.
Раздался щелчок.
Следом что-то просвистело в воздухе, послышался тихий вскрик. Тело само развернуло Ильгара лицом к реке. Сердце обернулось ледышкой…
Сестра, всплеснув руками, выгнулась и упала в бурлящие воды со стрелой в спине.
— Ная! — Ильгар влетел в Ирхан, лихорадочно всмотрелся в пенящиеся буруны. Но тело сестры мелькнуло далеко внизу. Безвольное. На камнях осталась кровь.
Мальчик плюхнулся на колени. Крик родился и зачах в сорванном горле. Чья-то рука схватила Ильгара за шиворот, выдернула из воды.
— Иди сюда, сученок!
Мальчик извернулся, впился зубами в жесткую ладонь. Крепкий удар в челюсть отбросил его к берегу. В глазах потемнело. Его снова схватили за ворот, встряхнули.
— Подлюка, кусаться вздумал?! — Огромный кулак метил в висок Ильгару.
Подхватив из воды осклизлый камень, мальчик ударил им воина в лицо.
Жнец отшатнулся, разжал пальцы на вороте рубахи.
— Убью стервеца! — прогремел злобный рык. Звякнуло железо.
В воде Ильгар увидел, как за его спиной вырос силуэт. Свет нового дня золотился на лезвии боевого топора.
— Берк, оставь мальчишку, — произнес кто-то.
— Заткни пасть, Барталин! Он разбил мне лицо…
— Спрячь оружие! — Новый голос прозвучал гораздо громче криков спорщиков и рокота Ирхана.
— Жрец? — Воин явно смутился. — На кой ляд тебе сопляк?
— Мальчишка пригодится Дарующим. Барталин, позаботься о юнце.
Сильные руки вздернули Ильгара на ноги, помогли выбраться на берег.
— Цел? А ты, птенчик, зубастый! — Воин взъерошил Ильгару волосы.
Мальчик дернул головой, сбросив руку. Взгляд остановился на ноже, висевшем на поясе воина.
— Хочешь добраться до него и всадить в меня? — догадался Барталин. — Жнеца убить не так-то легко, малыш.
— Легче легкого, — процедил Ильгар.
— Уверен? Что ж, проверим, — Барталин достал нож, швырнул к его ногам.
— Совсем рехнулся? — Берк прижимал к лицу кусок полотна. — Зверенышу оружие дал? А если тебя порежет?