Страница 25 из 39
Масса разделилась пополам и превратилась в двух гориллоидов, сидевших на земле и что-то бормотавших. Затем раздались уже совсем явственные звуки рвоты, и ветерок донес отвратительный запах спирта.
«Пьяны!..»
XXIV. ПЕРЕХОД В НАСТУПЛЕНИЕ
Ильин почувствовал, что гнетущая тяжесть, обручем давившая его в последние дни, свалилась, рассыпалась и покрылась ослепляющей радостью. Дюпон, значит, сделал свое дело и сделал как раз вовремя! До спасения еще бесконечно далеко, но он уже не один. Где-то во мраке действует верный и храбрый товарищ, и солнце, которое через час взойдет, вероятно, осветит дикий бунт опьяневших зверей.
Может быть, он сам погибнет при этом, но хорошо уже то, что сломалась жестокая дисциплина лагеря гориллоидов, а в сумятице бунта, хотя бы и пьяного, всегда есть шансы на какой-нибудь случай, и теперь уже во многом от него самого, от его решимости, силы и мужества будет зависеть исход борьбы.
Немного подальше валялся на земле и громко храпел третий гориллоид, а в двух шагах сбоку лежала брошенная на песок винтовка.
«Часовой! А у часового на шее должен находиться ключ от запора с этой стороны ворот»… Эту деталь Ильин хорошо запомнил во время предыдущих посещений лагеря.
Храп чудовища был таким громким и указывал на такой глубокий сон, что Ильин смело подполз вплотную. Ключ действительно оказался на мохнатой груди. Быстрое и осторожное движение ножом — и он перешел в руки беглеца, после чего Ильин уже без всяких предосторожностей пошел прямо к воротам.
Может быть, это был результат той вспышки подымающей радости, которая охватила его минуту назад, но Ильин действовал, как во сне, быстро, не обсуждая обстановки, с той мгновенной интуицией, которая в критические минуты жизни часто дает победу.
Подойдя к воротам, он повернул ключ в замке и дернул за веревку. На звонок отворилось небольшое окошечко в дверях и высунулись глаза и нос часового.
— Кто это? Почему ночью? Что это за шум у вас? — раздался голос часового.
— Кто? Сам видишь, что человек, а не обезьяна! Отворяй скорей! В лагере пьяный бунт, и гориллоиды гонятся за мной!
В голосе Ильина было, естественно, самое неподдельное беспокойство беглеца.
— Да кто ты такой? Я что-то тебя не могу признать.
— Отворяй, чертова кукла! Вон они уже близко! Да отворяй ради бога!
Калитка открылась. Часовой с ружьем наперевес загородил дорогу, внимательно вглядываясь в лицо вошедшего. Все дальнейшее случилось не больше чем в две секунды, потому что Ильин был несравненно сильнее любого среднего по сложению и росту человека.
Прикладом вверх взлетела вырванная из рук винтовка и с глухим стуком обрушилась на череп часового. Солдат охнул и мешком свалился на землю, а Ильин, не заперев калитки, уже летел по направлению к стоявшему слева под группой пальм дому капитана.
Несомненно, что всего за минуту перед тем у него не было никакого определенного плана действий, да и сейчас он не знал еще, что сможет предпринять в оставшиеся полчаса ночного мрака, и тем не менее решительно бежал вперед. Только одно было для него ясно: он увидит сейчас Мадлен, а все дальнейшее выяснится после…
Комната Мадлен выходила двумя окнами в сад. Перешагнув через забор, Ильин несколькими прыжками подбежал к окну и заглянул внутрь. В комнате было темно, и за исключением бесформенных теней мебели ничего не удалось рассмотреть. Первое побуждение — постучать — сразу было отброшено.
«А если там Ленуар?..» От бешеной злобы Ильин скрипнул зубами. Подойдя к окну, капитан легко сможет сверху вниз пристрелить его. Нет, надо сначала влезть внутрь, и если эта гадина окажется там, Ильин свалит его на пол и ногою прижмет горло к земле.
Москитная сетка, натянутая на деревянную раму, вывалилась внутрь от слабого нажима. Одним прыжком Ильин вскочил на подоконник и легко спрыгнул в комнату.
— Кто здесь?..
В крике Мадлен был безумный ужас.
— Это я, Мадлен, — прошептал Ильин, — это я…
— Андрей?!
Молодая женщина порывисто бросилась ему навстречу:
— Это ты!.. Это ты!.. — Все тело Мадлен трепетало, и слезы теплыми каплями стекали по щеке Ильина. — Я так боялась… я думала… — молодая женщина вздрогнула.
— Да!.. Я бежал из заключения, где сидел, ожидая смерти. Нужно действовать быстро, потому что рассвет приближается. Необходимо использовать каждую минуту ночного мрака. Если твой муж обнаружит, что…
— Он не муж мой! — Мадлен выпрямилась, и даже в темноте было видно, как загорелись ее глаза. — Не смей, Андрей, слышишь, никогда не смей говорить мне это!
Ильин секунду неподвижно смотрел на молодую женщину, затем поднял ее как перышко на руки, поцеловал и снова бережно поставил на землю, тихо смеясь.
— Одевайся, да в один момент. Я буду пока рассказывать, а ты помогай советом. Я бежал, как видишь, с большими приключениями, но о них после… Профессор Идаев бежал со мною, получил пулю в голову, и это его кровь у меня на лице… В лагере гориллоидов какая-то суматоха. Они сначала ловили меня в темноте, затем, очевидно, пользуясь ночной суетой, добрались до винного склада и перепились… Ворота в стене открыты, и часовой лежит, оглушенный ударом приклада…
Ильин предусмотрительно умолчал о своем участии в этом деле.
— Через час или, может быть, даже в любую минуту гориллоиды будут здесь. Администрация удерет по дамбе, но нам этот путь закрыт. По крайней мере, мне. Если бы здесь был Дюпон, знаешь — механик, мой товарищ, — мы смогли бы захватить аэроплан, потому что он был раньше летчиком, и с ним мы могли бы улететь из этого пекла, но я не знаю, где он. Поэтому я думаю так: беги через дамбу, а я уже как-нибудь вывернусь, когда начнется возня и суматоха и когда всем будет уже не до меня.
— Никогда! — Мадлен с возмущением подбежала к нему. — Я буду с тобой, Андрей, что бы с нами ни случилось! Понял? И ни одного слова больше об этом!
— Хорошо! — Ильин утвердительно кивнул головой. — Постой, мне пришла в голову следующая мысль: бежать через дамбу можно, только когда начнется суматоха. Раньше нас все равно не пропустят. Значит, где-нибудь надо ждать. Попробуем подождать в ангаре. Мы будем там около аэроплана и постараемся увидать и перехватить Дюпона, а в крайнем случае будем отсиживаться, потому что бетонные стены ангара можно прошибить разве пушкой. Но тогда новый вопрос: как туда попасть? Дверь всегда заперта на замок. Послушай, ты не обратила случайно внимания, какой толщины там дужка замка?
Молодая женщина задумалась.
— Дужка замка? Тракар несколько раз водил меня в ангар. Постой! Последний раз замок долго не отпирался. Да, почти помню. Приблизительно в мой палец.
— В твой пальчик? — Ильин весело рассмеялся. — Да если он будет вдвое потолще, я выверну его без труда, потому что мои-то пальцы, к счастью, потолще, да и покрепче… Ну, ты готова? Идем!..
Одним прыжком соскочив в сад, он принял на руки Мадлен, поставил ее на землю и, взяв под руку, быстро повел к ангару.
XXV. Бунт ГОРИЛЛОИДОВ
Дужка замка оказалась значительно толще пальчика Мадлен, но в нескольких шагах от стены валялись металлические брусья и прутья. Ильин засунул под дужку подходящий кусок в метр длиною, раздалось негромкое царапанье и шуршание, затем замок звонко хрустнул, и дужка вывернулась наружу.
— Ну, вот и готово! Теперь входи.
Ильин ввел Мадлен внутрь ангара и притворил тяжелую железную дверь, оставив только небольшую щелку. После этого, чувствуя себя уже сравнительно в безопасности, он принялся внимательно осматриваться.
Замок звонко хрустнул…
Ночной мрак уже разошелся, и вся восточная сторона неба пылала пурпурным золотом. Ворота на обезьянью территорию отсюда не были видны, но. очевидно, они были открыты, потому что на площади бродили, переходя с места на место, несколько гориллоидов, чего никогда еще не бывало.