Страница 3 из 24
Для понимания сути индустриальной формации важно обратить внимание на очень существенный момент: права собственности здесь первичны по отношению к любым другим правам личности. То есть, какими-либо правами личности в индустриальной формации может обладать только собственник чего-либо (включая, в предельном случае - и собственника своего труда), и эти права возникают лишь постольку, поскольку он является субъектом права собственности: базового и основополагающего права, из которого в индустриальной формации вытекают все остальные права. "Личность" и "собственник" в индустриальной формации - синонимы. Нет собственности, признаваемой обществом - нет и личности, как носителя в этом обществе каких бы то ни было прав.
Замечу, что это вовсе не означает дегуманизации индустриальной формации по сравнению с доиндустриальной. Все обстоит прямо противоположным образом: в доиндустриальной формации отдельная личность вообще не обладает никакими правами. Они лишь делегируются ей в пользование верховным сверхсобственником, который, одновременно, выступает и единственным правообладателем. Эти делегированные в пользование права могут быть в любой момент отобраны - никаких принципиальных препятствий для этого в доиндустриальной формации просто не существует. В то же время, в индустриальной формации любая попытка отступить от принципа святости и неприкосновенности частной собственности моментально нарушает консенсус общественного доверия, без которого не могут существовать горизонтальные связи, реализуемые как рынки. И если такая практика приобретает в обществе хоть сколь-нибудь распространенный и массовый характер, то такое общество немедленно обрушивается назад, к доиндустриальной формации, с неизбежным при этом технологическим и культурным откатом.
Этот откат возникает по той причине, что предельная сложность производственных циклов, способных существовать в условиях доиндустриальной формации, значительно ниже, чем в условиях формации индустриальной. Обращаясь к довольно грубой аналогии, можно сказать, что если индустриальная формация похожа на здорового человека, который дышит, производит пищеварительные процессы и задействует отдельные группы мышц, не задумываясь над этим, рефлекторно, то доиндустриальная формация похожа на индивида, который реализует эти процессы исключительно сознательным волевым усилием.
И в условиях доиндустриальной, и в условиях индустриальной формации ни о каком "всеобщем равенстве" на уровне личности нет и речи. В доиндустриальной формации индивидуумы сильно различаются по месту в иерархии – по объему и виду полномочий, делегированных им сверхсобственником. В индустриальной формации одни могут распоряжаться огромным богатством, а другие - только своим трудом. Но в индустриальной формации пролетарий, продающий свой труд, в отличие от доиндустриального юнита является собственником своего труда, и на эту собственность тоже распространяется принцип святости и неприкосновенности.
Таким образом, уровень развития технологий и наличие производственных мощностей, достаточные - или недостаточные - для организации товарного производства, прямо связаны с уровнем демократии, культуры и прав личности. Причем, движение здесь возможно в обе стороны, и, если по каким-то причинам экономика рушится, и товарное производство сворачивается, то социальное устройство и культура тоже откатываются на доиндустриальный уровень. Не может быть ни демократии, ни прав личности, ни высококвалифицированных специалистов, ни просто высококультурных людей в условиях нетоварной экономики. Нетоварная экономика в очень короткие сроки порождает доиндустриальную формацию, с её вертикалью вассалитета, а с ней и уровень культуры, соответствующий примитивным и малопроизводительным технологиям. Никаких "окончательно завоеванных позиций" тут тоже нет: откатились назад экономически и технологически - получили откат во всем остальном. Или, к примеру, начала группа крупных, и в силу этого влиятельных, собственников, пытаясь укрепить свою власть и ограничить мешающую ей демократию, наступление на культуру, заменяя науку - религией и духовными скрепами - и вскоре начинают рушиться технологические цепочки.
Эволюция формаций-2: Как это происходило и происходит в мировой истории
Общемировой переход от доиндустриальной формации к индустриальной, начавшийся в очередной раз примерно пятьсот-шестьсот лет назад, идет очень сложно и неровно, с прорывами, и с отступлениями, и далеко не завершен ещё и в наши дни. Проблема в том, что индустриальная формация очень изменчива и динамична, в отличие от доиндустриальной, статичной по самой своей сути. В индустриальной формации все обстоит как в "Алисе в стране чудес", когда Алисе, даже для того, чтобы просто оставаться на месте, надо было бежать изо всех сил, а чтобы куда-то попасть, приходилось бежать "по меньшей мере, вдвое быстрее".
В любом случае, переход от доиндустриальной к индустриальной формации, даже в рамках одной страны, или группы стран - это очень длительный процесс, включающий и периоды мирного развития, и военные конфликты, и революции. Обе мировые войны 20 века, как, впрочем, и практически все войны и все революции последних пяти веков были, по сути, составными частями этого процесса, который, повторяю, далеко ещё не завершен.
Чтобы понять суть происходящего, взглянем на ранние попытки перехода к индустриальной формации - и на то, как они терпели поражение.
В Древнем Риме, развитие товарного производства и усиление влияния товарно-денежных отношений, возможное в ту эпоху лишь на относительно ограниченной территории, породило из аграрной монархии римскую Республику. Обратившись к более ранним республикам - к греческим полисам, нетрудно уловить здесь общую закономерность. Республиканская форма правления всегда возникает как прямое следствие развития товарного производства и расширения сферы товарно-денежных отношений. В дальнейшем, в том случае, если экономика и далее развивается в том же направлении, а не впадает в стагнацию на каком-то этапе, это приводит к формированию рынка капитала, который складывается по мере падения ссудного процента. Интересующихся подробностями, я отсылаю к "Капиталу" Маркса, где эти вопросы исследованы безупречно.
Такая связь экономики и социального устройства верна для всех эпох. Подчеркну ещё раз, что понятия "гражданин" и "собственник" при переходе к индустриальной формации быстро сближаются по смыслу, в пределе становясь синонимами: все гражданские права в рамках уже сформировавшейся индустриальной формации основаны только на праве собственности, и не может быть полноправного гражданина, собственностью не обладающего.
Но вернемся к Древнему Риму. Став, в силу высокого технологического развития, доминирующим игроком в доступной ей части мира, Римская Республика начала расширяться территориально. Но, по причине слабого развития технологий и несовершенства коммуникаций той эпохи, её территориальное расширение опережало рост товарного производства, тем более - производства, объединенного в единую экономическую систему. Это породило обратный процесс: падение роли товарно-денежных отношений, рост ссудного процента - и исчезновение рынка капитала, а следом за этим - вынужденное усиление внерыночных механизмов регулирования. Непосредственным проявлением этого стали такие знакомые и нам явления, как «падение нравов», «борьба с роскошью», растущая коррупция в среде чиновников, получавших все большую власть, безуспешная борьба с этой коррупцией, а затем и её легализации в рамках делегирования полномочий. Началось разорение мелких предпринимателей, выросла социальная напряженность, роль военной силы во внешней и внутренней политике возрастала, а способность экономических факторов выступать как непосредственные регуляторы - снижалась. Все это, вместе взятое, привело к постепенному, в несколько этапов, упразднению республиканской формы правления. Дальнейшее расширение Рима, уже в качестве Римской Империи, было основано, в первую очередь, на вертикальных связях и проходило в рамках доиндустриальной формации. Тем не менее, имперский центр какое-то время ещё сохранял по инерции, свойственной процессам в уже описанном треугольнике экономика-формация-культура, многие черты индустриальной формации. Благодаря этому, Рим и удерживал технологическое первенство, что обеспечивало ему сохранение силового, то есть, доиндустриального превосходства над своими соседями. Но с течением времени, в силу естественных процессов затухания в указанном треугольнике, индустриальная составляющая, мало-помалу сошла на нет. С ней окончилось и превосходство Рима.