Мир в движении

Когда же этот крах все-таки настанет, его последствия для россиян будут ужасны. После выработки ресурсов, мафия просто уйдет, оставив миру территорию современной России, дальнейшая судьба которой не будет её интересовать. Эта территория будет пребывать в совершенно разоренном виде. Когда же обнаружится, что её одичавшее и деградировавшее население не поддается ни перевоспитанию, ни включению в современные производственные циклы, и, одновременно, по причине своей агрессивности, несет прямую угрозу для остального человечества, то последствия этого открытия будут для населения России самые печальные.

Что же касается общемировых сценариев, то здесь пока нет определенности - но есть существенные риски. Как уже было сказано, прогресс человечества исторически неизбежен только стратегически, в рамках общей тенденции развития, что совершенно не исключает частных случаев отката назад. Глобальная мафия постсоветских спецслужб способна сыграть роль организационного, и, в значительной степени, финансового центра всех антииндустриальных сил - посмотрим же, кого она может сплотить вокруг себя и поставить себе на службу.

За последние 60-70 лет численность населения Земли увеличилась более чем втрое. При этом, основной рост населения пришелся на страны доиндустриальной формации. Это означает, что полку сеньоров и юнитов - потенциальных, как мы уже выяснили это раньше, противников перехода к индустриальной формации, существенно прибыло. Пик демографического взрыва пришелся на 1970—1980-е годы, сейчас рост пошел на убыль, но еще не прекратился. Ожидается, что к середине XXI века на Земле будут жить девять миллиардов человек, из них пять — в Азии, а к концу века — 10 миллиардов.

Однако такой рост населения стал возможен только благодаря технологическим достижениям развитых индустриальных стран. Именно благодаря им и были нейтрализованы факторы, обеспечивавшие ранее высокую смертность, что исключало столь быстрый прирост населения.

Таким образом, создалась двойственная ситуация. С одной стороны, доиндустриальные страны стали обладателями огромных людских ресурсов, притом, со значительным преобладанием пассионарной молодежи. С другой, сохранить достигнутую численность населения, защитив его от вымирания, они смогут, только опираясь на технологии индустриальной формации. Ситуация может развиваться двояко: либо процесс перехода к индустриальной формации во всем мире резко ускорится, либо, напротив, произойдет глобальный социальный откат к доиндустриальной эпохе, сопровождаемый сокращением населения Земли до доиндустриального уровня в 1,2-1,5 миллиардов людей максимум. И хотя наилучшие шансы войти в число выживших получат в этом случае жители стран индустриального центра, сами эти страны, по результатам глобальной социальной катастрофы, могут быть отброшены на доиндустриальный уровень. Именно такой сценарий и обеспечил бы глобальной русской мафии наиболее выгодные для неё позиции в посткризисном мире. Что же касается доступных ей ресурсов, то уже сегодня она вполне способна сплотить и бросить в бой против индустриального мира сотни миллионов доиндустриальных пассионариев, разработав и внедрив в их массы приемлемые для этого лозунги. Множество фактов, указывающих на то, что русская постсоветская мафия сыграла значительную роль в становлении ИГИЛ, говорят о том, что такая угроза вполне реальна.

Несколько слов об отдаленных перспективах

Хочется верить, что картина мировых процессов, изложенная здесь, дала читателю некоторое представление о том, что в действительности происходит в современном мире в целом, в России, и на постсоветском пространстве. Хочу лишь ещё раз подчеркнуть, что Россия, как таковая, ни в коей мере и никаким образом не является ни «уникальной цивилизацией» ни даже «специфическим явлением мировой культуры», как это пытается представить официальный кремлевский агитпроп. Развитие России проходит в русле современной нам формационной борьбы по общим для всего мира законам.

Полагаю, будет уместным сказать и несколько слов о дальнейших перспективах общемирового развития. Хотя эта тема и находится немного за рамками нашего разговора, коснуться её необходимо, и вот почему. Одним из основных идеологических трюков, применяемых адептами доиндустриальной формации, является критика капитализма с позиции его основной идеологической установки: святости и неприкосновенности частной собственности, которая влечет за собой примат собственности над личностью. Иными словами – и мы уже говорили об этом ранее, полноправная личность в условиях доиндустриальной формации может существовать только как собственник. Любые её права при внимательном анализе оказываются производными от права собственности.

Это дает возможность критиковать «бездуховность» индустриального общества. Бесспорно, такая критика основана больше на эмоциях, чем на логике и фактах. Все модели социальной организации, предлагаемые такими критиками в качестве образцов «духовности», от религиозной общины до общества тотального распределения, будучи реализованы на практике, приводят к полнейшему нивелированию прав отдельного человека – о чем убедительно свидетельствует весь известный исторический опыт. По сути же своей, все эти социальные модели вообще построены на отрицании прав отдельного человека вне какой-либо ленной вертикали, то есть, являются абсолютно доиндустриальными.

И, тем не менее, в критике индустриальной формации все-таки присутствует рациональное зерно. С точки зрения гуманистического подхода, ставящего превыше всего мыслящую личность, выведение прав личности из собственности действительно выглядит несколько ущербным. Не отрицая того факта, что индустриальная формация обеспечивает сегодня несравнимо большее приближение к гуманистическим идеалам, чем любой тип отношений, реализуемый в рамках доиндустриальной формации, приходится признать, что и это приближение вызывает ощущение недостаточности и чувство неудовлетворенности.

Кроме того, позволительно задаться и другим вопросом. Очевидно, что по мере развития технологий и экономики доиндустриальная формация рано или поздно будет окончательно вытеснена индустриальной. Но произойдет дальше, когда индустриальная формация окончательно одержит верх? Может ли дальнейшее технологическое развитие породить ещё одну волну качественных социальных изменений?

В ходе нашего разговора мы уже затрагивали этот вопрос, и ответ на него был дан положительный: да, за индустриальной формацией, по мере её развития, неизбежно последует следующая, постиндустриальная формация. Теперь, вооруженные представлениями о процессах, идущих в современном мире, мы можем разобраться и в том, как и почему будет происходить такой переход.

Начнем с того, что индустриальный мир (то есть та часть мира, в которой организация жизни, свойственная индустриальной формации, решительно преобладает над доиндустриальными социальными конструкциями) и весь мир в целом, экономическим и культурным локомотивом которого является его индустриальная часть, за последние тридцать лет изменились так существенно, что можно с уверенностью говорить об их переходе в новое качество.

Во-первых, мир стал уже абсолютно глобальным. Он объединен единой финансовой системой, обеспечивающей глобальное перемещение капиталов, и общей сферой производства, с отчетливой общемировой кооперацией и специализацией. Мироустройство, основанное на идее территориальных государств, в условиях индустриальной формации превращается в очевидный анахронизм, и постепенно утрачивает свое значение. Этот процесс идет сразу в двух направлениях. С одной стороны, индустриальные государства все в большей мере становятся инструментами транснациональных банков и корпораций (ТНБ и ТНК), соперничая уже не столько за территории и ресурсы, сколько за право быть нанятыми транснациональными структурами для обслуживания их интересов. С другой, в условиях коммуникационной революции, всё большее влияние обретают гражданские объединения «по интересам»: от самоорганизованных групп различных форм и направленности, решающих различные нишевые задачи, а также задачи местного самоуправления, либо плотно контролирующих чиновников, избранных или назначенных для решения этих задач - до глобальных профсоюзов и всемирных сетевых сообществ. Все чаще две этих силы организуют диалог напрямую, через голову классического государства. И, вопреки распространенному заблуждению о неизбежности конфликтного характера этого диалога, он, по мере развития технологий и экономики, и сопровождающий это развитие культурный рост, становится все более и более конструктивным. По сути, перед нами предстают два класса индустриального общества в их чистом виде. Они шаг за шагом отбрасывают уже ненужные им доиндустриальные формы организации, основанные на государственном устройстве в его привычном, «вертикальном» понимании. И, как мы уже говорили ранее, по мере прихода формации к «чистому» виду, без примеси других формаций, отношения классов, входящих в эту формацию, все в меньшей степени носят характер борьбы, и все в большей – партнерства. Всё это происходит вопреки утверждениям Маркса, приписавшего пролетариату роль «могильщика капитализма».