Страница 7 из 116
Наискосок листа идет еще одна надпись, красным карандашом:
«Одного осужденного принял. Блохин. 11. V.39»43.
Второй документ, составленный дежурным секретарем, гласит:
«Предлагается немедленно привести в исполнение приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР над Ивановым Петром Васильевичем, осужденным к расстрелу по закону от 1 декабря 1934 года. Председатель В. К. В. Ульрих»
Сбоку документа, тем же Мироновым приписано:
«Выданная личность Иванов под № 110 подтверждаю.
Нач. Вн. тюрьмы Миронов. 11/V.39 г.»
Эта приписка сделана, скорее всего, по особому требованию «сверху», чтобы удостовериться в уничтожении именно ТОГО «Иванова».
Сохранился и третий документ, написанный в тот же, роковой для секретного узника день:
Приговор в отношении сего Иванова, осужденного военной Коллегией Верхсуда СССР приведен в исполнение в 23 часа 5 минут и 23 часа 30 минут сожжен в крематории в присутствии:
Комендант НКВД Блохин (подпись)
Н-к внутр. тюрьмы ГУ ГБ НКВД Миронов (подпись)
11/V 39 г.»
Так как этот документ подписан только двумя лицами, то можно утверждать, что один из них и произвел расстрел Миллера. Никого третьего при завершении этого секретного дела не было. Можно даже предположить, что даже комендант НКВД Блохин, непосредственный участник расстрела, не знал, кем именно был этот сожженный в московском крематории «Иванов».
Но сомнений в том, что Петр Васильевич Иванов и есть Евгений Карлович Миллер, быть не может. Все три документа были подколоты к той же стопке бумаг, что и письма самого генерала. На тонкой папке с этими документами осталась пометка: «Материал передавал 5/3 49 г. т. Абакумову (подпись)». Свидетельством является и совпадающий номер камеры (110), и тот факт, что расстрел «Иванова» был произведен по сценарию, который НКВД применял лишь в отношении особо секретных осужденных — тайно, обычно ночью (время расстрела на документа 23 часа 5 мин.) их привозили в крематорий, убивали в подвале, примыкающем к печи, и почти сразу сжигали.
Похищением генерала Миллера закончилась борьба советских спецслужб с наиболее антисоветски настроенными лидерами Белого движения, оказавшимися в эмиграции после Гражданской войны и не пожелавшими сложить оружие. Что касается РОВСа, то, как уже было сказано, он перестал играть лидирующую роль в белой эмиграции, уступив место Национальному союзу нового поколения (НСНП — будущий НТС — Народно-трудовой союз), одним из членов которого и являлся автор данной книги Борис Прянишников, объединившему в своих рядах молодежь 1920-х годов, вышедшую из военных училищ Белой армии и подросших детей эмигрантов первой волны.
А. И. Колпакиди
От автора
Дореволюционная Россия оставила большевикам в наследство опыт Департамента полиции, основанного 6 августа 1880 года и заменившего Третье отделение собственной Его Величества канцелярии. Несмотря на недостаточную подготовленность многих своих сотрудников, Департамент полиции и охранные отделения Министерства внутренних дел во многих городах Российской империи все же были хорошо осведомлены о деятельности оппозиционных политических групп и нередко своевременно пресекали действия революционного подполья.
Сбор сведений от осведомителей и слежка филерами сочетались с провокацией, устраивавшейся не только с целью внести расстройство в планы революционеров, но и для подрыва их духа и воли к борьбе.
В лице знаменитого Евно Азефа царская тайная полиция приобрела весьма ловкого агента, по ее желанию способствовавшего слиянию разрозненных групп подпольщиков в единую партию социалистов-революционеров, что упрощало и облегчало наблюдение за ними. Член Центрального Комитета партии эсеров, глава ее Боевой организации, в течение пятнадцати лет вел двойную жизнь, осведомляя Департамент полиции, предавая в его руки революционеров и расстраивая их террористические акции.
Все же деятельность царской тайной полиции, несомненно доказавшей свое превосходство над организациями революционеров, по своим методам была охранительной и оборонительной. Департамент не ставил перед собой задач захвата руководящих постов во враждебных царскому строю партиях, ему не были свойственны поступательность и агрессивность.
Захватив власть в России и не чувствуя под собой твердой почвы, Ленин задался вопросом: удержат ли власть большевики? Сомнения были велики. Следовательно, нужно было отчаянно бороться за власть со множеством противников, к счастью для Ленина, не объединенных и плохо организованных. Революционная целесообразность подсказала и пути — цель оправдывает средства.
И самым действенным средством стала Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, основанная 7 декабря 1917 года под председательством Феликса Дзержинского.
ВЧК переняла не только опыт Департамента полиции и даже уцелевших в вихрях революции некоторых его сотрудников. Она пошла своим путем, применяя всевозможные средства и приемы борьбы, не только провокацию, шантаж и сыск, но и безудержный жесточайший красный террор.
Террор ВЧК времен Гражданской войны — страшная страница в истории России. По размаху и жестокости Ленин и Дзержинский затмили знаменитого Робеспьера.
Победа в Гражданской войне не внесла успокоения в умы советских вождей. Множество врагов советской власти, в лице побежденных политических партий и организованных остатков белых армий, ушло за рубежи страны. Эмиграция не склонила голов перед узурпаторами и помышляла о борьбе с советской властью.
Сами революционеры, пришедшие к власти из эмиграции, большевики боялись эмигрантов, сотнями тысяч рассеянных по всем странам мира. Кронштадтское восстание матросов Балтийского флота и крестьянские восстания, вспыхнувшие уже после победы над белыми армиями, указывали Ленину на непрочность его режима. Объявив нэп, Ленин укрепил свое положение в стране. Но за границей бушевали эмигранты, опасные своей многочисленностью и организованностью и возможной поддержкой со стороны капиталистических государств.
Немедленно ВЧК, в лице своих КРО и ИНО, занялась активной борьбой с эмиграцией. Проникновение в ее среду, использование ее неустойчивых элементов, применение классических приемов борьбы «плаща и кинжала», шантаж оставшимися в России родственниками, подкуп продажных, идейный увод из стана эмигрантского в лагерь Ленина, дезинформация о положении в стране.
В противоположность царской тайной полиции, применявшей одиночных осведомителей и провокаторов против сравнительно немногочисленных революционеров, ВЧК пошла путем создания целых организаций, как открытых, так и тайных, с целью не только подавить эмиграцию и положить предел ее поползновениям против первого в мире социалистического государства, но и поставить ее себе на службу хотя бы частично.
Конечно, ВЧК в первую очередь интересовали наиболее активные организации эмигрантов. Против них были продуманы и осуществлены совершенно исключительные по своему размаху и наглости провокации, по сравнению с которыми деяния Департамента полиции кажутся детскими игрушками.
Не успела еще эмиграция перейти к активным подпольным действиям, как соответственно замаскированные агенты ОГПУ начали втягивать ее в свои сети. Подбору провокаторов уделялось исключительное внимание.
Провокатор — обычно человек незаурядного ума, инициативы, широкого политического кругозора, воли, выдержки, расчетливости, изворотливости и терпения.
Внедряясь в организацию, провокатор должен был действовать в русле идей и дел, свойственных данной организации. Так, в монархической среде он выступал доброкачественным идейным монархистом; в республиканской — искренним, убежденным демократом.
История русской антикоммунистической эмиграции богата примерами действий советских органов безопасности. Создавая так называемые «легенды», ОГПУ придерживалось четкого отделения одной «легенды» от другой. В каждой «легенде» действовали другие его агенты. И только даровитый Опперпут составлял исключение: он был участником двух, идейно весьма отличных, «легенд».