Страница 7 из 9
* * * Одна дама из Мадагаскара колыхалась как теста опара, животом и коленами и прочими членами смущая общественность Мадагаскара. * * * Молодая особа из Пизы обожала сидеть на карнизе совершенно нагая и ногами болтая, всем на зависть девицам из Пизы. * * * Одна белокурая леди каталась верхом на торпеде. Две большие флотилии кораблей не схватили ее, эту взрывоопасную леди. * * * Один мальчуган на Таити мечтал о салате из сныти. Но ах и увы! Чудесной травы совсем, видно, нет на Таити. * * * Инфантильная личность из Бостона свою жизнь проводила на простыни: и пила там, и ела, и совсем не взрослела, к возмущению жителей Бостона. * * * Художница леди Камилла никогда по счетам не платилла. Скупердяйку полиция изгнала из столицы, и талант ее в землю зарылла. * * * Один энтузиаст из Брно жевал проросшее зерно: пшеницу, саго, рожь, овес — для укрепления волос. И что ж? Теперь его страна не экспортирует зерна. * * * Одна садовница из Канн растила в банке баклажан, и ежедневно поутру учила оного добру. Ей овощ прямо в рот смотрел и чрезвычайно раздобрел. * * *
Колыбельная
Ночью из леса выходят волки дыбят шерсть, щурят глаза, клацают голодными зубами и поджидают кого повкуснее. * * * Две совы когда могли пели гимны на ели. Что они сказать хотели, не постиг никто на ели, но всем было видно, что это им на пользу шло. * * * Деликатный старик из Финляндии по Летнему саду гуляндилил. У жуков и козявок он просил извинявок, что ему под башмак попадандили. * * * Одинокий старик в Барнауле проводил свою жизнь на стуле. Он твердил с малых лет: — Мне постыл белый свет! Так и умер с тоски в Барнауле. * * * Голосок у певицы Мариши поднимался все выше и выше, и сокрылся из глаз ее тоненький глас, и теперь обитает на крыше. * * * Для меня лучше уши, чем рот, а спине предпочту я живот, но что до волос, то просто до слез, мне жаль, что их время пройдет. * * * В моем доме чего только нет — стен, дверей; потолка тоже нет, и грустно, порою без пола, не скрою, мне ходить по нему столько лет. * * * Имел мой друг из Сингапура отменно стройную фигуру. С трудом просматривался в фас намек на талию и таз; а глянешь в профиль на него — не видно вовсе ничего. * * * Раз на даче леди Вера провожала кавалера: — Сыра, может быть, немного, или чаю на дорогу? — Да, — ответил кавалер, — сыро: ветер с Кордильер! * * * Мой знакомый печенег как-то влез по шею в снег. — Чай, не жарко-то в снегу? — я спросил его. — Угу, — он ответил мне, — но к неге не привыкли печенеги! * * * Один старик с Галапагосов владел чудовищнейшим носом. Кручинился не без причины носовладельный старичина: ужасно гадостный носище загромождал ему жилище. * * * Мой друг из города Орла довольно странно вел дела. Меж скрепок и карандашей держал он парочку мышей, и в благодарность зверь толковый ему дырявил протоколы. * * * Филолога Жана Виньи прельстила сметливость свиньи. Сказал он: «Вовек и отныне обучим свинью по-латыни!» Животное с трепетом в теле учило по букве в неделю. Увы! Интеллекта свиньи хватило лишь только на «i…»