Страница 42 из 47
— У меня здесь мать… — пролепетал охранник.
— К черту! У меня здесь прошла вся жизнь, и что из того? Когда-то нужно принимать решения — такие, которые меняют судьбу! Твою маму мы сможем забрать позже, это не проблема. Ну?! Ну же — решайся! У тебя есть машина?..
— У меня есть машина, Сони, — послышался от двери насмешливый знакомый голос.
Они отпрянули друг от друга, будто школьники, застигнутые строгим учителем за чем-то постыдным. В дверях стоял Залеский.
— Даже фургон, — продолжал полковник, входя в комнату. У двери остались стоять истуканами двое крепких ребят в беретах. — Десять конденсаторов длительного хранения не такой маленький груз, тут нужен транспорт посолиднее. А вы неплохо проводите время, ребята. Вино, хорошие закуски. И планы! — конечно, грандиозные планы от госпожи Станкевич! Эдик, ты проникся?
На охранника было жалко смотреть.
— К сожалению, у меня совершенно нет времени. — Залеский стал серьезным. — Мальчики, начинайте носить конденсаторы в машину.
«Береты» опрометью бросились выполнять приказание, а командир повернулся к Эдуарду:
— Ты только что предал меня, парень. По себе знаю, эта стерва умеет уговаривать, но ты меня предал. А что делают с предателями?
Эдик съеживался на глазах, будто из него разом выпускали весь витакс вместе с воздухом.
— Ладно, не трясись, пока я тебя убивать не буду, — закончил Залеский. — Послужи пока. Когда погрузим конденсаторы, уберешь этих двоих. Быстро и тихо. И сядешь за руль. Может, еще заслужишь место рядом со мной. Преданностью! — он поднял палец вверх, — только преданностью!
Охранник быстро-быстро закивал головой, начал сползать со стула, а полковник уже смотрел на Софью:
— И все-таки ты ехидна, Сони! Никогда нельзя ни положиться на тебя, ни оставить без присмотра. Стоит отвернуться, и раз! — у собственных губ обнаруживаешь бокал с отравленным коньяком! Или что вы там сегодня пьете…
Софья смотрела на Залеского с ненавистью. Страха не было, паники не было, ничего уже не было. Только ненависть.
— Такой ты мне нравишься даже больше, девочка, — хмыкнул то ли безопасник, то ли бандит. — Но вот тебя я, пожалуй, с собой не возьму. Сыт я твоими выкрутасами по горло. Вокруг полно красивых женщин, и все они покупаются за деньги или витакс. Дело лишь в цене…
— Позвольте с вами не согласиться, господин Залеский, — вдруг раздалось от дверей.
Все обернулись одним движением: спутанные, давно не чесаные волосы, стянутые ремешком, грубоватое, но по-своему красивое лицо с резкими чертами, клепаная «косуха» и ботинки с высокими берцами.
— На мой взгляд, каждая человеческая жизнь не имеет цены. Если не брать в расчет витакс, конечно…
— Гром! — взвизгнул Залеский. — Нет! Тебя сейчас не должно быть здесь!
— Почему? — удивился главарь Неукротимых. — Потому что спецназ штурмует Змеиный остров? С применением авиации и тяжелой техники. Да, сейчас там все объято пламенем. И я, стало быть, должен гореть вместе с развалинами судоремонтного завода?
— Ты должен гореть в аду! — вырвалось у Залеского. — Ты уже пару часов как должен валяться дохлый в компании своих головорезов!
Словно в ответ на его слова за спиной Грома появились здоровенный молодец, по глаза заросший щетиной, и жилистый мужик с мрачным лицом. Эдик, словно проснувшись, дернулся, и тут же грохнул выстрел. Охранника отбросило на сервант, тело медленно сползло, оставляя на полировке темный след.
— Со Змеиного есть много путей отхода, — философски проговорил Гром. — И не только по воде. Но мы здесь по другой причине.
Он чуть отодвинулся, и в комнату вошел Вик.
В Софье все дрогнуло — Вик! живой! все тот же смелый, честный, благородный Вик!
Залеский изменился в лице. Слова, готовые сорваться у него с языка, застряли в глотке. Все, что он смог, — выставить перед собой руку с растопыренной пятерней.
Но Виктор шел к врагу размеренной походкой человека, прибывшего для свершения определенной миссии.
Приблизился.
Между ними остался один шаг.
— Вы знаете, Залеский, с какого объекта происходит отток витакса в первую очередь? — спросил Вик. — А если контакт с объектом будет максимально плотным? Например, вот таким?
И он резким движением схватил врага за горло и сжал.
Залеский захрипел, вцепился пальцами в руку Сухова, но ни оторвать ее от себя, ни вывернуться сил у него не было.
— Вот и все, Залеский, — проговорил Вик. — Вспомни напоследок Себастьяна Лагеря. Да и других тоже — а их было много — вспомни.
Свинцовая бледность залила лицо полковника, губы посинели. Он захрипел совсем уже страшно, ноги дернулись и подогнулись. Вик отпустил руку, и тело рухнуло на паркет с грохотом, словно сбросили вязанку дров для камина.
— Эй, как это ты его Вик?! — подал голос Гром. — Ты ж у нас теперь не по части тяга. Или снова всех нас обманул, вор?
— Да уж какой тут тяг. — Вик склонился над телом, пощупал пульс. — Готов. Сам сдулся. Видно, сердце у негодяя было ни к черту. Не выдержало, так сказать, грандиозности планов. Да и смог бы тянуть — с него бы не стал. Мусор один…
Софья не верила ни своим ушам, ни своим глазам. Вик уже не тянет витакс, но убивает Залеского одним прикосновением? В комнате, всего в метре, стоит легендарный Гром? Что за чертовщина здесь происходит?
Виктор будто услышал ее мысли:
— Да, Соня, я больше не тягун.
Спросила с испугом:
— А кто ты?
— Не знаю, — честно признался Вик.
— Вот, кстати, — вступил в беседу Гром, — пора бы тебе, Вик, определяться. Войсковая операция на Змеином уже, наверное, окончена. Сейчас там разберутся, что штурмовали голые камни, и начнут поиски. Нас будут искать — есть за что, но и тебе шлейф трупов не простят. То, что многое свершилось по незнанию или по принуждению, вряд ли зачтется.
— А ты куда, Гром? — спросил Вик.
— Мы уходим на другой берег Змейки. В городе сейчас будет слишком опасно. Поставим новую базу, нарастим мышцы. И вернемся, все начнем заново. Нас, знаешь ли, совершенно не устраивает нынешнее распределение витакса. А что до тебя… Ты мог бы высосать нас всех, как леденец, По приказу Залеского. Но не сделал этого. Да и раньше я кое-что о тебе слышал, среди блатных тоже иногда люди встречаются. Однажды я тебе уже предлагал присоединиться, так что предложение остается в силе.
— Но я ж не тяну больше… — грустно усмехнулся Вик.
— Зато опыт какой! — хохотнул Гром. — Оперу давно нужен помощник в его изысканиях в области витакса.
— Опять же разобраться надо, как «пылесос» с конденсатором реагирует? — встрял неизвестно откуда вынырнувший Опер. — И как эта система воздействует на тягунов? Все твои беды, Вик, начались с этого. Вот и покумекаем…
— В крайнем случае, будешь рисовать для нас листовки, — продолжил с улыбкой Гром. — Шутка. Дел в этом мире для нас с тобой найдется с избытком, брат. Итак, заканчиваю дискуссию. Витакс, неправедно нажитый преступником Залеским, я объявляю конфискованным в пользу фракции Неукротимых. Решать судьбу Софьи Станкевич не имею права, да и не хочу этого делать. И нам пора. Тут еще прибрать нужно, — показал он в сторону мертвых тел. — И внизу двое холодных.
Вик повернулся к Софье.
Вик шагнул к Софье:
— Пойдем со мной, — сказал он. И посмотрел — совсем не так, как когда-то на речке. И не так, как смотрел, когда миловались они в гнездышке.
«Пойдем, я не смогу без тебя!» — крикнули его глаза.
А Софья глаза опустила.
Ах, мой славный, мой честный, смелый и благородный Вик. Какой лес, какая база? Что мне там делать — стирать белье твоим новым товарищам? И самое главное: разве можно из вашего подполья попасть в мир бессмертных?
Молчание повисло между ними глухое, как пыльный занавес на сцене всеми забытого театра. И нерушимое, как окончательный приговор.
— Пошли, брат, — хлопнул Вика по плечу Гром. — Боюсь, эта дама не горит желанием разделить твою судьбу. Бог ей судья. Пошли.
— Прощай, — проронил Вик и развернулся к двери.