Страница 3 из 3
Первые вершины выросли как-то внезапно, внушительным гребнем возвышаясь над холмистой равниной. Еще издалека было видно, как небо хмурится, покрывая горы сплошной пеленой тумана и низких облаков. Хотя и в ясную солнечную погоду горная гряда всегда бывает подернута серой дымкой. Теперь Раис понимал, откуда взялось выражение «седой Урал». Наш Урал действительно во все времена сед и суров.
Когда очутились у подножия, где трасса принялась полого взбираться вверх, Раис невольно залюбовался окружающим великолепием, не забывая следить за дорогой. Суровый, но и величественный пейзаж расстилался вокруг – Каменный пояс, Рифей, горная страна Хайрат[2]. От вида покрытых снегом лесистых гор захватывало дух, а бурлящий на порогах стремительный ручей притягивал восхищенные взоры проезжих. На время оба притихли.
Встречных машин попадалось немного, на какой-то миг путников охватило чувство одиночества, словно затерялись они во владениях горных духов, и уже не выбраться из зачарованного царства подобру-поздорову. Музыка давно кончилась, но водитель не спешил менять кассету. На полпути решили сделать привал, размяться и перекусить. Фауль расправлялся с бутербродами, Раис налег на пирожки. Говорили скупо, все больше о предстоящей работе. Подкрепившись, продолжили путь, сразу стало веселей. Вот и Фауль затянул любимую песню: «Уралым…».
Случившееся вскоре после остановки улеглось в считанные мгновения. Вдруг из придорожных кустов выскочила лисица и ярко-рыжей стрелой метнулась под колеса. От неожиданности Раис резко ударил по тормозам, выворачивая руль, машину занесло и бросило на обочину. Уже видя впереди надвигающуюся кручу дорожной насыпи, с криком «Прыгай!» он успел распахнуть дверцу, вывалиться, после чего в памяти наступил провал.
Из черной ямы небытия его выдернул какой-то звук. И еще чувство холода, пощипывающего кожу лица. Значит, жив. А вот боли он не ощущал, не зная, плохо это или хорошо. Наконец, удалось разлепить веки. В голове все еще шумело, сквозь мутную пелену дурмана сумел разглядеть над собой небо. Выходит, он лежит на спине. Дыхание стесненное, будто что-то мешает. Попытался пошевелить конечностями, и сразу же заломило во всем теле. Цел ли позвоночник, может кости переломаны, не разбита ли буйная головушка – множество мыслей отяжелевшими от взятка пчелами вяло роились под черепной коробкой. С усилием вздохнул, и в легкие с шумом ворвался морозный воздух. Тут и послышались шаги. Отчетливо скрипел снег под ногами, кто-то приближался к контуженому водителю.
– Фауль! – попытался позвать Раис, но выдавил из груди лишь глухой стон.
Вот-вот свояк подоспеет и поможет подняться, а то так не долго и почки застудить. Сейчас он легкая добыча для кого угодно – беспомощная, распластанная на снегу бабочка. Мошка, угодившая в паутину и покорно ожидающая своей участи. А паук уже близко. Откуда у него взялись в тот момент мрачные мысли? Удивиться он не успел. Чья-то широкая тень нависла над ним, заслонив собой небо. Человек шумно дышал, приближая свое лицо к неподвижному водителю, повеяло гнилью изо рта. Раиса прошиб озноб – ночной кошмар сделался явью. Тот самый мерзкий старик из сна. Тянет заскорузлые руки с корявыми пальцами к шее поверженного. Вот уселся ему на грудь, сдавил горло, еще ближе склонился, лицом к лицу. Злые глазки с вертикальными зрачками излучали ненависть и торжество. Паника охватила Раиса, мысли перепуганными наседками заметались в голове. И тут, словно озаренье снизошло, вспомнил спасительное средство. Наполнив рот слюной, плюнул в страшный лик старца-шурале. И сразу потерял сознание.
Очнулся от боли – кто-то нещадно лупцевал его по щекам. Он замычал, замотал головой, в следующее мгновение услышав знакомый голос:
– Ну, кажись, ожил. Раис, брат, как ты?
Рот сам растянулся в улыбке. Хрипло прошептал:
– Фауль, никак ты?
– Ну, не дух же святой. Сам-то цел, встать сможешь?
Раис молча протянул руку, уселся, покряхтел малость, после чего, не без посторонней помощи, тяжело поднялся, покачнулся, но устоял. Осторожно ощупал себя, охлопал – вроде ничего не сломано. Оно, конечно, побаливают мышцы да суставы, оземь ведь грохнулся, но не боись, на нем как на кошке все заживает. Взглядом уперся в поверженную «Ниву», от которой до дорожного полотна по крутому спуску тянулся след. Оказалось, машина поначалу съехала вниз и где-то у самого дна обрыва перевернулась, упав на бок. Пассажир и водитель успели выпрыгнуть, кубарем скатившись вслед. Вся очередность событий ясным раскладом предстала перед ними.
– Фауль, – подбирая слова, промолвил Раис, – ты тут никого больше не видел?
– Черта лысого, что ли? – хохотнул тот. – Кроме тебя, никого, уж все глаза проглядел.
Раис смущенно хмыкнул, и только теперь заметил цепочку следов, уходящую в лес за оврагом, точнехонько от вмятины, оставленной в снегу его телом. Родственник проследил за его взглядом, пожал плечами:
– Старый след. Ну, давай выбираться. А то окоченеем тут.
Ничего не стал говорить Раис свояку, только пробормотал: «Сон-то, видать, вещий».
– Чего? – переспросил тот.
Раис лишь рукой махнул – дескать, пустяки. Пока карабкались наверх, со стороны Уфы появилась машина – большая фура. Усатый шофер затормозил, без лишних слов согласился довезти до Инзера – водителям в беде без взаимной выручки амба. По дороге обсудили варианты поднятия машины из оврага. Сошлись, что лучший способ – воспользоваться лебедкой, так как дорога с другого края ограничена склоном горы, где толком и не развернешься.
В поселке лебедки не нашлось, зато удалось договориться с трактористом и водителем грузовика. Вернулись на место аварии, вчетвером поставили внедорожник на колеса. Затем поочередно – трактором и грузовиком – принялись вытягивать его наверх двумя тросами, укорачивая их по мере надобности. Вскоре дело было сделано. Раис открыл капот, покопался внутри, оставшись доволен осмотром:
– Все на месте, никаких тебе поломок, нарушений. Ничего не скажешь, повезло нам.
Немного почихав проформы ради, двигатель завелся, издав привычное урчание. Пострадавшие отблагодарили мужиков: как водится, сунули тем пару бутылок. Деревенские помялись слегка да и завели разговор – издалека начали. Дескать, сами они по этой дороге не ездят. В километре отсюда имеется объезд – им и пользуются местные.
– Отчего так? – поинтересовался удивленный Раис. – Здесь же короче, да и дорога получше.
– Да как сказать-то, чтобы понятнее… – пожал плечами пожилой тракторист и поведал им поверье не поверье – то ли придание местное, то ли байку… Одним словом, еще во времена домусульманские, когда их предки-башкурды веровали в единого небесного бога Тенгрэ, здесь – на склоне горы – было место захоронения покойников. По обычаю тело ложили на землю, среди камней, предварительно обсыпав зерном. Если мертвого склевывали птицы, считалось, что душа у него чистая, безгрешная – возносится прямиком на небо, а после возрождается снова, проникая с солнечными лучами во чрево женщины из их племени. Если труп поедали звери лесные, то человек был отягощен грехами при жизни, но и его душа могла быть спасена. А вот тех, кого не трогали ни птицы, ни звери – значит, совсем черной была их душа при жизни, и не подлежали они возрождению в мире людском, а тем более заказан был им путь в небесное царство Тенгрэ. Таких пожирали муравьи и черви – и участь грешников заключалась в вечном пленении под землей.
– Во как! – Фауль аж крякнул.
– Так что, брат, место это святое, нельзя было его тревожить, – тракторист нахмурился, – а наши отцы проложили здесь дорогу – взяли грех на душу!
– И что же? – вскинулся живо заинтересованный Раис, вспоминая мерзкую харю старика-беса.
– А то, что мстят теперь людям за их глупость злые духи – дивы во главе с Иблисом…
– Это шайтан что ли? – не понял Фауль.
– Ну да. А по нашему – Шурале.
Раис встревожено присвистнул.
– Только нам, башкирам, они и пакостят, – добавил водитель, – а других и не трогают: грех-то на нас.
2
Каменный пояс, Рифей, Хайрат – соответственно: средневековое, античное и древнеарийское название Уральских гор.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.