Страница 19 из 24
В испанской НКТ существовали течения как близкие к революционному синдикализму с его идеей «синдикального устройства общества», так и поддерживавшие концепцию «вольной коммуны»[162]. Спор шел о том, что делать после революции — победоносной всеобщей стачки и восстания. Коммунитаристы, следуя анархо-коммунистической традиции, считали, что основой будущего общества должна стать вольная коммуна («свободная муниципия»), максимально автономная и самообеспечивающаяся. Соответственно они придавали меньшее значение проблемам экономических связей и хозяйственного взаимодействия между такими коммунами, полагая, что те просто смогут дарить друг другу излишки. Индустриалисты склонялись к революционно-синдикалистской схеме, по которой после революции централизованные фабричные хозяйственные структуры и формы организации экономики сохранятся и перейдут из частных или государственных рук под управление ассоциированных синдикатов (профсоюзов). Их сильной стороной была разработка проблем экономики как единого комплекса и принципов либертарного планирования. Наиболее известными теоретиками коммунитаристов выступили писатель и публицист Федерико Уралес (редактор теоретического и художественного журнала «Ревиста бланка») и врач Исаак Пуэнте. Ф.Уралес соединил аргументацию П.Кропоткина с традицией испанских сельских общин, считая их наиболее подходящей базой для реализации коллективистских принципов солидарности. Он утверждал, что революция разразится после фазы кризиса капитализма и приведет к возрождению коммунитарных традиций в свободных деревнях. Эти идеи были популяризированы И.Пуэнте, одним из лидеров повстанческого движения 1932-1933 гг., в книге «Либертарный коммунизм — цель НКТ». В ней содержался план создания системы либертарного коммунизма в Испании и аргументы в пользу его возможности. Как и Ф.Уралес, И.Пуэнте следовал за Кропоткиным в истолковании социальных наклонностей человека. Он отвергал идею революционной или послереволюционной элиты и переходного периода. Коммунитарное движение он считал отвечающим социальным инстинктам человека. Автор исходил из возможности того, что Испания первая установит у себя либертарный коммунизм и сможет противостоять капиталистическому миру. По его мнению, коммунитарное сельское хозяйство легко накормит страну. И хотя И.Пуэнте соглашался с тем, что коммуна как орган (общее собрание всех жителей) может существовать только в небольших городах и в сельской местности, а в крупных населенных пунктах ее функции будут выполнять органы синдикатов как ассоциаций производителей, он в духе анархо-коммунистической традиции подчеркивал добровольность и социально-экономическую автаркию коммун. Он с недоверием относился к «архитекторам нового мира», к хозяйственному планированию и индустриальному развитию[163]. Книга имела огромную популярность в анархистских кругах, переиздавалась и обсуждалась.
Одним из основных теоретиков индустриалистов выступил Диего Абад де Сантильян, переехавший из Аргентины в Испанию и отказавшийся там от взглядов ФОРА. Его книга «Экономический организм революции» приветствовала современную индустрию и подчеркивала необходимость планирования и экономической координации. Он критиковал Кропоткина за экономический локализм и объявлял вольные коммуны анахронизмом, реакционной утопией. Д. Абад де Сантильян придавал большое значение свободному экспериментированию, оставляющему место различным формам будущего общества. Но в принципе то, что он предлагал, было скорее жесткой структурой синдикальной организации всего общества[164]. Подобно многим другим индустриалистам, он понимал либертарнывй коммунизм как некое переходное общество на пути к полной анархии (коммунизму), допуская вначале отход от коммунистических принципов распределения «по потребностям».
Теоретические и тактические расхождения приводили к расколам, наиболее существенным из которых стал выход из организации сторонников более реформистского и прагматического синдикалистского подхода, сформулированного в 1931 г. в «Манифесте тридцати» (Хуана Пейро, Анхеля Пестаньи и др.).
В середине 30-х гг. стало ясно, что страна идет к социальной революции, и перед НКТ встала настоятельная задача превратить общие положения анархической «программы» в реальный план преобразования общества на началах вольного коммунизма. В ходе острой дискуссии между «синдикалистами» и «коммунитаристами» был найден компромисс, который оказался ближе к позиции сторонников «вольной коммуны». Конгресс НКТ в Сарагосе (май 1936 г.) утвердил документ, ставший одной из первых в истории анархистских программ конкретных мер социальной революции, — «Концепцию либетрарного коммунизма». Она соединила идеи и подход обоих течений, но опиралась в большей степени на проект И.Пуэнте. Либертарный коммунизм (принцип: от каждого по способностям, каждому по потребностям в рамках экономической возможности) должен был установиться без переходных периодов сразу после победоносной социальной революции. В основе будущего свободного общества должна была лежать двойная организация — территориальная (вольные коммуны и их федерации) и отраслевая (синдикаты как ассоциации производителей и экономические органы коммун). Программа ратовала за децентрализованное планирование снизу на основе статистического определения потребностей и производственных возможностей. Деньги подлежали отмене и замене карточкой производителя и потребителя. «С завершением насильственного аспекта революции будут упразднены частная собственность, государство, принцип авторитета и, следовательно, классы... Богатства социализируются, организации свободных производителей возьмут в свои руки непосредственное управление производством и потреблением. В каждой местности установится Вольная Коммуна, вступит в действие новый социальный механизм. Объединенные в профсоюзы производители в каждой отрасли и профессии и на своих рабочих местах свободно определят форму его организации». Координацию экономической и общественной жизни, функции обороны и т. д. предполагалось возложить на коммуны, синдикаты и их федерации. Большое место в программе уделялось коммунистическому принципу распределения, преобразованиям в отношениях между полами и образовании, свободному развитию искусства и науки. Государство и постоянная армия подлежали упразднению и замене федерацией коммун и рабочей милицией[165].
[135] Die Internationale. 1925. Nr.5. Juni. S.19.
[136] Manfredonia G. France, a
[137] Malatesta E. Quelques considerations sur le regime de la propriete apres la revolution // Malatesta E. Articles politiques. Paris, 1979. P.379-390.
[138] Цит. по: Adamo P. Anarchismo tra ethos e progetto // A — Rivista anarchica. 1997. N.1 (233). Febbraio. P.36.
[139] См.: Организационная платформа Всеобщего союза анархистов (Проект) // Анархисты. Документы и материалы. Т.2. 1917 — 1935. М., 1999. С. 471-494; Новое в анархизме. (К чему призывает Организационная платформа) // Анархисты... Т.2. С.505-524. О дискуссиях вокруг «Платформы» см.: Шубин А. Анархистский социальный эксперимент. М., 1998. С.87-133.
[140] См, напр.: Reponse de quelques anarchistes russes a la Plateforme. Paris, 1927; Malatesta E. A propos de la «Plate-forme» (Makhno) // Malatesta E. Articles politiques... P.122-135.
[141] Неттлау М. Очерки по истории анархических идей. Tucson, 1991. С. 123-124.
[142] Presse-Dienst hrsg. von dem Sekretariat der IAA. 1928. Nr.7.
[143] Rocker R. Doktrin und Praxis // Rocker R. Aufsatzsammlung. Bd.1. 1919-1933. Frankfurt a.M., 1980. S.93-97.
[144] Souchy A. «Vorsicht: Anarchist!». Ein Leben für die Freiheit. Politische Eri
[145] Der Syndikalist. 1923. Nr.15 (Beilage).
[146] Rüdiger H. Konstruktive Zukunftsaufgaben des Syndikalismus // Die Internationale. 1928. Nr.12; Gerhard H.W. «Prende au tas» // Die Internationale. 1931. Nr.7; Dettmer F. Regelung der kunftigen Wirtschaft // Die Internationale. 1931. Nr.10; Linow F. Die Probleme der Planwirtschaft im Lichte des Sozialismus // Die Internationale. 1933. Nr.2; Busch R. Die FAUD (AS) als Minderheitsbewegung // Die Internationale. 1931. Nr.8/9.