Страница 10 из 11
Султан сознался, что он этого совсем не знал, и поинтересовался степенью обитаемости самых северных окраин Сибири, на что ему также было дано надлежащее объяснение и упомянуто, между прочим, что жители занимаются охотою, или рыбною ловлею и ездят на оленях.
– Я не знал, что можно ездить на оленях! Как же их запрягают? – полюбопытствовал Султан.
Великий Князь объяснил закладку.
– Ну, а в России, – опять спросил Султан, – снег очень глубок, так что мешает ходить, ездить?
Великий Князь описал особенности нашей зимы.
– Говорят, у вас есть много волков? – опять спросил Султан. – Какого цвета у них шерсть?
– Серого.
– Они ростом не больше наших шакалов, или крупнее?
– Нет, они с добрую собаку и гораздо больше и злее шакалов.
– На них охотятся?
– Какже, и очень разнообразно.
– Правда, что их бьют из экипажей?
Великий Князь рассказал охоту с поросенком.
– Должно быть очень забавно и страшно, – заметил Султан. – А на что полезны волки?
Ему было пояснено, что волчий мех очень тепел, и его употребляют на шубы, полости и ковры.
Затем Султан расспрашивал об охоте на медведей, о производительности России, урожаях, конских заводах, а после окончания обеда спросил, чем Его Высочество командует?
– Всею гвардиею, всею кавалериею и инженерным корпусом, – ответил Великий Князь.
– Вы сами командуете, или есть люди, которые за вас командуют, как у моего сына?
– Сам командую и служу уже более 25 лет, – ответил Великий Князь. – С семи лет батюшка поставил меня во фронт, и я ходил за рядового в Первом Кадетском корпусе, потом был унтер-офицером, знаменщиком, командовал взводом, ротою, эскадроном, баталионом, наконец был произведен в генералы, получил кавалерийскую бригаду, дивизию, корпус и затем уже главное начальство.
Султан остался очень удивлен, услыхав о том последовательном прохождении службы Его Высочества, и заключил разговор словами: «Да! Нечего сказать! Это настоящая практика для военного человека, я сам плохой военный, потому что никогда не занимался этою частью, и оттого заставляю своего сына учиться военному делу».
Возвратясь с завтрака, продолжавшегося с небольшим час, Его Высочество переоделся, и мы спустились пешком из посольства по крутой, узкой и утесистой улице на рынок в Топ-Хане. (Топ-Хане в переводе значит «пушечный двор»). Рынок украшен фонтаном Султана Махмуда I, построенным в виде четырехугольного павильона с далеко выдающимся карнизом, и сплошь покрыт арабесками, стихами из корана и изречениеми восточных мудрецов. Эти надписи так красивы и изящны, что сами по себе составляют прелестный арабеск. В этом отношении арабские письменные знаки гораздо красивее европейских; в них очень мало острых углов, которыми мы так изобилуем, а, напротив того, все извороты округлены. Топ-Хане лежит на площадке между Босфором и высоким холмом Перы, вершины которого увенчаны дворцами европейских посольств; с одной стороны она примыкает к воротам Галаты, с другой ее украшает мечеть Ени-Джами, построенная Султаном Махмудом II и названная таким образом в отличие от стоящей близ арсенала старой мечети Эски-Джами. Рынок, занимающий середину между только что описанными местами, замечательно декоративен и оживлен толпящимся народом, идущим из ворот Галаты, или из Перы к пристани, на которой стоят множество гальйотов, каиков и пароходов, содержащих сообщение по всему Босфору.
Мы прошли к пристани у арсенала и сели в придворные и посольские каики. Эти красивые лодки сколачиваются из тонких буковых досок, весла укрепляются посредством кожаных петель, смазываемых маслом, отчего каики скользят по воде без всякого шума. Большинство из них двухвесельные; они постоянно снуют по Босфору с легкостью и изворотливостью ласточки. Султанские же каики, а равно посольские и богатых людей устроены с большою роскошью и на несколько пар весел. В наших было по двадцати гребцов, как на подбор, рослых, красивых, в фесках, красных и голубых, шитых золотом, куртках с белыми до колена шароварами и голыми мускулистыми руками.
Описав широкий круг по Босфору, мы остановились у пристани на Серальском мысу и пешком прошли в большой базар, построенный еще Магометом II, после завоевания Константинополя. Он состоит из широких перепутанных между собою коридоров, под кирпичными арками с отверстиями для света, и из крытых навесами улиц. Стены и своды расписаны цветами и фигурами. По сторонам сделаны нары или поставцы, на которых расположены товары, между ними сидят торговцы, работают и курят трубки, а в глубине лавки видна дверь, ведущая в кладовую. Мы совершили, почти не останавливаясь, прогулку по базару, возбуждая любопытство толпы, и тем невольно мешая торгу.
Из рядов мне очень понравились по своей живописности: оружейный и москотильный с духами. В мануфактурном интересно было видеть женщин с более или менее прозрачными вуалями, закрывавшими нижнюю часть лица до глаз, в сопровождении их обычной свиты: желтолицого евнуха или старухи негритянки.
Интересно было видеть женщин с более или менее прозрачными вуалями, закрывавшими нижнюю часть лица до глаз
Время незаметно изменяет все людские обычаи и законы. Как ни ревнив суровый османлис, как ни высоки стены его гаремов, но и в них пробиты бреши. Женщины мало-помалу отвоевывают себе свободу, а большинство мусульман избегает многоженства, как сопряженного с большими расходами, дрязгами, интригами и ссорами. По чувству любопытства, все запрещенное, тайное, заинтересовывает нас до того, что, не отдавая себе отчета, стараешься при первой возможности изведать тайну. От этого, встречая женщин с полузакрытым лицом, невольно обращаешь на них особое внимание и все чего-то ищешь.
Пока мы гуляли, время стало приближаться к 4 часам; базар начал закрываться, а мы поспешили к каикам, чтобы прокатиться по Золотому Рогу. Эта морская бухта врезывается в материк в виде рога изобилия, при ширине от 5000 до 6200 футов, образуя превосходную гавань, вмещающую до 1200 судов.
Босфор вместе с Золотым Рогом представляет самое счастливое сочетание, какое только может предоставить природа для мореплавания. Это неисчерпаемый источник богатства и жизненной силы для людей, а потому со времен глубокой древности, залив этот назван Золотым Рогом.
Катаясь в роскошном каике по тихим водам Золотого Рога и Босфора, я поддался всему обаянию чудного, бесконечно разнообразного сочетания воды, гор, неба, прозрачного воздуха, великолепных зданий, лачуг, мечетей, минаретов и кипарисовых рощ. Я не в силах передать действительности во всем ее величии и блеске, она так прекрасна и в то же время так фантастична, что, как опиум или хашиш, опьяняет чувства и притупляет желание. Куда ни взглянешь, всюду дивная картина, всюду разнообразнейшее богатство линий и красок. Это волшебный калейдоскоп, в котором, по мере перемещения, картина сменяется картиной, а невыразимая красота их чарует взоры и чувства, как мираж, плавающий в прозрачной синеве воздуха. В это время душа, мысли и чувства сливаются в одно благоговейное созерцание красоты, отдаваясь всей силе ее обаяния.
Вот впечатление, которые вызвала во мне эта прогулка, но… человек не может безмятежно наслаждаться. Захватывая рукою бирюзовую воду, мне пришло на мысль, сколько она затаила в себе ужасов и преступлений, и как быстро исчезал в руке чудный цвет воды, так же скоро радужные картины сменялись воспоминаниями ужасов, скрытых в этой молчаливой глубине. Мрачны легенды этих вод, много скрывают они насилий и страшных преступлений. Сюда выбрасывались трупы, после кровавых междуусобий и войн. В этих прохладных объятиях кончали свою жизнь несчастные затворницы гаремов. Сюда проведена была канава для стока крови из Семибашенного замка. Сюда же выходил «Мыс казней» и «Двери на тот свет», из Румели-Исар (Замка забвения).
Но довольно об этом. Мы подъехали к верфи, на которой строится броненосец по рисунку Султана, как по крайней мере его величество объявил о том за завтраком Великому Князю. Замечу одно: инженеры-строители, которых мы видели, все были турки, некоторые даже не говорили на иностранных языках. Доехав до конца Золотого Рога, мы увидели «Долину пресных вод», одно из любимых загородных гуляний турок, потом, объехав правый берег вдоль Стамбула, вышли у нового моста, сели в коляски и возвратились в посольство. По дороге нас остановил флигель-адъютант Султана, который потребовал к себе Гафиз-бея и произвел его в паши, за то, что, состоя при особе брата русского Императора, он удостоился высокой чести ездить с ним в одной коляске по улицам Константинополя. В этот же день Султан прислал Его Высочеству двух лошадей своего седла.