Страница 55 из 141
Бодуэн Эдесский двинулся на земли Василия Дга и осадил его крепость Рабан. Рубенид Торос пригласил Василия Дга, искавшего с ним союза, к себе, чтобы обговорить брак с ним своей дочери, схватил его и продал Бодуэну. Тот освободил Василия Дга и позволил ему убраться в Константинополь после того, как тот передал ему Кайсун и Рабан. Затем Бодуэн в течение двух лет захватил все мелкие независимые армянские княжества в долине Евфрата. Он прогнал из Биреджика Абул Хариба и отдал город своему двоюродному брату Валерану дю Пюизе, женившемуся на дочери этого армянского князя. Он прогнал из маленького города Корос западнее Евфрата Баграта, брата Ког Василия, когда-то бывшего другом Бодуэна I, а князя Константина выгнал из Гаргара. Константин погиб в тюрьме Самосаты при землетрясении. Рубенид Торос остался единственным независимым армянским князем.
Отсутствие удачи в войне с франками лишило Аксонкора иль-Бурсуки милости султана Мухаммеда. Вместо него эмиром Мосула был назначен сын султана Масуд, а командующим султанской армией — наместник Хамадана Бурсук ибн Бурсук. Кроме священной войны с франками, в задачи нового атабека входило подчинить султану атабека Дамаска и эмиров Алеппо и Мардина, в последнем правил своевольный Артукид Ильгази.
В феврале 1115 г. большая армия под командой Бурсука ибн Бурсука выступила против франков, с ним были прежний наместник Мосула Джуюш-бек и Темирек, эмир Синджара.
Мусульманские эмиры Сирии были обеспокоены походом не меньше, чем франки. Ильгази Мардинский заключил союз с Тогтекином и объединил свои войска с его армией. Аулу, правитель Алеппо, обещал сначала поддержку обеим сторонам, но затем испугался армии султана и встал на сторону Тогтекина и Ильгази. Единственными верными вассалами султана в Сирии были Мункидиты, эмиры Шайзара и Ибн Караджа, эмир Хомса.
Рожер Антиохийский заключил союз с Тогтекином и его союзниками и объединил свои силы с их армиями у Апамеи, принадлежавшей ему. Оттуда союзники могли своевременно отреагировать на любое направление движения султанской армии. Франков было около 2000 конных и пехоты, их мусульманских союзников — около 5000.
Бурсук хотел разбить свою штаб-квартиру в Алеппо, но, когда узнал, что Аулу, Ильгази и Тогтекин объединились с франками против него, напал на Хому, принадлежавшую Тогтекину. Он захватил город и отдал его на полное разграбление. Это было его ошибкой, окончательно оттолкнувшей от него местных мусульман. Рожер предложил атаковать войска Бурсука. Однако его союзники-мусульмане не хотели этого, объясняя нежелание недостатком сил. Хронист Кемаль ад-Дин пишет: «Атабек [Тогтекин] помешал франкам выступить на врага, потому что боялся, что если они победят, то вся Сирия перейдет к ним, а если проиграют, то армия султана завладеет Дамаском». Бурсук подошел к Шайзару и разбил возле него лагерь. Противников разделяло несколько километров. Численный перевес был на стороне Бурсука, но в это время к Апамее подошли войска короля Бодуэна и Понса Триполийского, вызванные Рожером. Армия короля насчитывала 500 конных и 1000 человек пехоты, армия Понса — 200 конных и 2000 пехоты. Бурсук отступил в Джазиру. Его хитрость удалась. Союзники подумали, что опасность миновала, и разошлись.
Однако Бурсук вернулся и двинулся против франкской крепости Кафартаб. Он завоевал ее и передал Мункидитам. Лулу Алеппский написал Бурсуку, прося простить его и прислать войска для занятия Алеппо. Бурсук отправил в Алеппо Джуюш-бека с его войсками. На помощь к Рожеру успел подойти только Бодуэн Эдесский с конницей. Патриарх Антиохии Бернар благословил войска крестоносцев и дал им с собой частицу Святого Креста. 12 сентября франки вышли из Антиохии и двинулись на юг, к замку Шатель Руж, в то время как Бурсук пошел на север, к Антиохии. Обе армии двигались навстречу параллельными курсами, не зная друг о друге. На следующий день рыцарь Тео де Бернвиль, находясь в разведывательном поиске, увидел мусульманскую армию и прискакал с сообщением. 14 сентября франкская армия, скрытно обойдя турок, напала на них сзади. Турки не ожидали удара. Рассказывает Кемаль ад-Дин: «Впереди турецкой армии шли обозы и вьючные животные, за которыми следовали войска… не ожидавшие, что на них нападут. До разбитого накануне лагеря они еще не дошли: поставленные палатки были заняты только слугами». Тяжелая конница франков смяла один за другим корпуса атабека, сражение, не начавшись, превратилось в резню. Сопротивление оказал только атабек со своей личной охраной, отступивший к возвышенности Тель-Данит. Арабский хронист Ибн аль-Атир пишет: «Напрасно его склоняли спасти свою жизнь бегством. Он желал погибнуть там за Аллаха. В конце концов его удалось убедить, и он скрылся». Бурсук вернулся в Хамадан, где вскоре умер от горя. Это сражение, вошедшее в историю под названием «день Тель-Данита», положило конец попыткам султана Мухаммеда завоевать Сирию.
Таким образом, можно сказать, что на первом этапе ислам потерпел поражение. И арабы Фатимиды, и турки были разбиты и в ближайшее время не должны были беспокоить государства франков. Правители Дамаска и Алеппо были серьезно обеспокоены. Тогтекин заключил союз с визирем Египта аль-Афдалом и Артукидом Ильгази, ему удалось также заключить мир с султаном, хотя тот никакой помощи ему больше не оказывал. Лулу, правитель Аллепо, пытался заключить союз с Тогтекином. Всеми ненавидимый и презираемый, он был убит в мае 1117 г. несколькими турками из своего гарнизона. В течение двух лет в Алеппо сменилось несколько правителей. Все они искали помощи у мусульманских соседей и у франков, расплачиваясь с ними малыми городами и крепостями. Рожер присвоил себе крепость Азаз к северу от Алеппо и около этого времени завоевал недалеко от города Балунияса замок Маркаб на вершине горы, над морем. Замок был расширен, укреплен и получил название Маргат. На короткое время Алеппо попал в руки Киркана Хомского. Но в союзе с Тогтекином, двинувшимся на Хомс, Иль-гази летом 1118 г. прогнал Киркана и овладел Алеппо.
В конце 1118 г. в северной Сирии установилось равновесие сил. Франки стали неотъемлемой составной частью страны. По численности они значительно уступали мусульманам, но были лучше вооружены, строили крепости, и между ними царили мир и согласие. Мусульманские князья, превосходя христиан по численности, постоянно ссорились между собой, и только союз Тогтекина Дамасского и Артукида Ильгази поддерживал равновесие. Никакая посторонняя сила не могла нарушить это равновесие: королю Бодуэну египетская угроза с юга не давала возможности часто и надолго вмешиваться в дела севера. Сельджукский султан Ирана Мухаммед после поражения при Тель-Данитом отказался от попыток изгнать франков из северной Сирии и установить там свое господство. Византийскому императору выступить против Антиохии мешали укрепившиеся в центре Анатолии Рум-Сельджуки и Данишмендиды.
Внутри христианского мира в северной Сирии единственное оставшееся независимым армянское государство — княжество Рубенидов в горах Тавра — действовало заодно с франками. Армянские подданные Антиохии и Эдессы были разочарованы во франках и склонны к измене. Яковитскую церковь на несколько лет поразил раскол, спровоцированный латинским патриархом Бернаром Антиохийским. И хотя часть яковитов после этого перешла в латинский обряд, в массе своей яковиты также были склонны к предательским интригам с мусульманами. Православные христиане хотя и не заигрывали с мусульманами, однако мечтали о приходе в Сирию императора Алексея, вражда по отношению к ним армян и яковитов не давала им поднять голову.
Когда у папы Пасхалия в 1111 г. резко обострились отношения с императором Генрихом V в споре за инвеституру, закончившиеся его месячным пленением, ему пришлось пожалеть о неразумной поддержке Боэмунда против византийского императора, и хотя Алексей не простил папу, он провел с ним в 1111–1112 гг. ряд переговоров. Алексей обещал уладить спорные вопросы между римской и греческой церквами, а папа в обмен на византийскую поддержку против Генриха V предложил Алексею или его сыну западную императорскую корону, для чего Алексей должен был прибыть в Рим. Войны с турками и плохое здоровье помешали путешествию Алексея. Архиепископ Миланский Петр Хрисолан в 1112 г. прибыл в Константинополь, но его ученый спор с епископом Никейским Евстратием не привел к примирению церквей. Впрочем, Алексей, видимо, никогда не принимал всерьез мысль о западной императорской короне, союз с папой был ему необходим для лучшего противостояния агрессивным устремлениям итальянских нормандцев, а также для поднятия авторитета у правителей франкского Востока.