Тело и душа

— И Малахий не имеет к этому никакого отношения.

Губы Уилла сжались в тонкую линию, и он посмотрел на меня так, как будто хотел что-то сказать, но вместо этого только покачал головой.

— Что? — потребовала я.

— Ничего. — Но затем он продолжил. — Просто, ты ведешь себя так, как будто Лили какое-то ужасное наказание для тебя.

Я зыкнула не него и затем выдернула свою руку из его.

— Ты не хочешь, чтобы я была в этом теле!

— Я не хочу, — сразу сказал он. — Но ты знаешь, как много людей убили бы за возможность прожить свою жизнь заново, поесть пончиков, понюхать цветов, поговорить с людьми - с другими живыми людьми - и все что тебя волнует, это как ты выглядишь, что, честно говоря, по мне так нормально. — Слова лились из него, будто он давно сдерживал их.

Я откинулась на спинку сидения, ошеломленная. У Уилла были чувства по отношению к Лили. Это я знала. Это была влюбленность, которая сразу же сошла на нет, и была не очень серьезной, но слышать, как он говорит об этом... это было по-другому.

— Я не она, — сказала я, чувствую себя так, как будто мне дали пощечину.

— Я знаю, — сказал он ровным голосом. — Я никогда не говорил, что ты была ею.

И все же, ему все равно каким-то образом удавалось намекнуть, что я была - не Лили - даже хуже.

— Ну, что же тогда? — спросила я. — Неужели ты обижаешься на то, что я показывают твою драгоценную Лили в невыгодном свете своим ужасным характером, или что я не достаточно благодарна за возможность сделать это?

— Забудь. — Поморщился он. — Я не это имел в виду...

— Ох, нет, давай поговорим об этом, — я огрызнулась. — Давай поговорим о том, как классно притворяться кем-то, с кем я никогда не была знакома, чтобы ее семья не расстроилась, давай поговорим о том, каково это не узнавать свое отражение в зеркале, давай поговорим о том, каково это быть неуверенной в том, кто ты есть, потому что все кто смотрят на тебя, видят в тебе другого человека. — Я сморгнула слезы, отказываясь дать им возможность пролиться.

Он открыл рот, чтобы ответить, но я продолжила.

— И эй, прежде чем ты поднимешь эту тему, ты прав. Я не делаю это ради себя. Это было случайностью, но это только моя вина. Я королева драмы, но Лили - друг, который бросил тебя, дурачилась с Беном Рождерсом и врезалась на своей машине в дерево — долбанная святоша!

Его челюсть напряглась.

— Я никогда не говорил, что она ...

— Пожалуй, не только говорил, но и показывал на деле. А тем времен, что бы я ни сделала — все плохо. Ты задумывался над тем, кем были те люди — те духи, которые были бы признательны за такую же возможность - чтобы они сделали с этим телом? Через какие бы приключения они бы прошли с твоей милой, идеальной, никогда-не-совершающей-ошибок Лили?

Он ничего не сказал, даже не попытался, но потому как его бледное лицо залилось краской, я забила прямое попадание.

— Я делаю все, что в моих силах. Для тебя, для себя, даже для Лили. — Я указала на себя. — А ты когда-нибудь задумывался, какого мне? — спросила я, устав ругаться с ним насчет припозднившейся (вроде как) неожиданно появившейся замечательности Лили. — Я живу не со своей семьей, смотрю, как они заботиться обо мне и понимаю, что это все на самом деле не для меня. Я даже не могу поговорить со своей семьей о чем-либо – кроме, разве что, о подписке на журналы или о сборах средств по средствам продаж конфет или любом предлоге, который я могу придумать, чтобы оказаться за другой дверью, как незнакомец — без того, чтобы напугать их до чертиков.

Странно, это заставило его замолчать, заставив меня чувствовать себя немного лучше. Последние десять минут двадцати минутной поездки мы провели в полной тишине, что было смешно.

Попросту говоря, данная ситуация - кошмар. Я хотела пойти домой, в свой дом, которого больше не существовало. По словам соседей, с которыми я поговорила, когда дома никого не оказалось, моя мать выставила наш дом на продажу и пару недель назад переехала в кондоминиум. В доме отца, я вежливо попросилась воспользоваться ванной комнатой, чтобы осмотреться и обнаружила, что мою старую комнату переделали в детскую для нового исчадие моей мачехи Мойры, которое явно было девочкой. Это конечно не имело значения. Я ведь не могла появиться в любом месте с претензиями о том, что мое место здесь, особенно выглядя вот так.

Но еще больше, я хотела вернуть себе свою старую жизнь. Даже моя жизнь после смерти была лучше, чем это. По крайней мере, я была сама собой и люди, которые могли видеть меня, знали, что это была я. Теперь, в лучшем случае, однажды я смогу получить свободу, снова стать призраком и надеяться, что свет придет, но таким же образом я не могла вернуться назад с тем, что у меня было с Уиллом. Не зная о его истинных чувствах к Лили. Может быть, он скорее хотел вернуть из света ее, чем меня.

Чудненько.

Уилл проехал мимо улицы Тернеров и как обычно, свернул за угол на улицу Святого сердца. Дом Тернеров располагался между пустырем и улицей Святого сердца, напротив пустыря находилось огромное кладбище. Кстати говоря, оно было моим кладбищем. Теперь находясь в теле Лили Тернер, я была ближе к своему настоящему телу, чем я была с тех пор, как я была в нем. Смешно, не правда ли?

В любом случае, сарай кладбищенских садовников располагался на внешнем краю собственности и был идеальным местом для того, чтобы спрятать Додж с глаз долой, пока Уилл высаживал меня или подбирал. Эта дополнительная уловка, к сожалению, была необходима. Уилл все еще был персоной нон-гранта для семейства Тернеров — Миссис Тернер все еще винила его в том, что произошло в больнице. И моя первая попытка выбраться тайком через переднюю дверь, несколько недель назад, закончилась тем, что соседи насплетничали обо мне и мне пришлось придумать историю, которая включала в себя долгую прогулку, как часть моей физической терапии (ложь), и как, если там и была машина напротив подъездной дорожке, уехала до того, как я ушла (большая ложь).

Я потянула дверную ручку и толкнула дверь, чтобы выпрыгнуть — ладно, вывалится — из машины как можно быстрее.

— Подожди, — сказал Уилл. —Я... Прости меня, Алона.

Но это было одним из тех извинений, которое совершенно не звучало как извинение. Это было дерьмовое "Прости, что ты расстроена", которое Крис и пару других бойфрендов опробовали в разное время на мне. Эм-ага. Была причина, почему они были бывшими. Ну, причины помимо моей смерти и в случае Криса, конечно, его измены. Хотя это причины так же были вескими.

Уилл отстукивал нечеткий ритм по рулю, смотря на свои руки вместо того, чтобы смотреть на меня.

— Я думаю, мы должны согласится, что мы делаем все, что в наших силах, чтобы найти решение этой ситуации, и мы не должны вымещать стресс друг на друге.

— Хорошо, — бесцветным тоном сказала я.

Он мог говорить все что угодно. Это не меняет того факта, что я была — всегда буду — плохим человеком. За то, что я не Лили, за то, что не благодарна за шанс быть Лили. Мне все равно.

Он вздохнул.

— Завтра я попробую еще раз увидеться с Малахием. Будет безопаснее, если ты останешься здесь...

— Прекрасно. Завтра я поеду повидаться с Мисти.

Слова вылетели из моего рта, даже прежде чем я успела принять это решение. Но, думаю часть меня обдумывала эту идею раз за разом, с того момента, как я увидела ее в комнате ожидания у Малахия. Знаю, Мисти лучше чем кто бы то ни было. Она была не из пугливых или из тех людей, кто придумывает то, чего нет. Черт, когда я пыталась преследовать ее, она даже не заметила этого. Если она решила, что "Алона" преследует ее, скорее всего у него была хорошая причина на это, и я хотела узнать, что происходит, даже если Уилл не хотел этого. Кто-то там, воспользовавшись моим отсутствием, притворился мною и делает это так искусно, что даже Мисти, человек, который знал меня лучше в прошлой жизни, поверила в это. Так не пойдет. Я хотела узнать, кто стоял за этим, чтобы, собственно, я могла надрать задницу.