Страница 3 из 30
Потом семь лет в территориальном отделе и два года в убойном. Кое-как защитил диплом, получил заветные корочки и «ромбик» на китель (что, правда, нисколько не сказалось на зарплате). Сейчас он носил на погонах капитанские звездочки и особо не жалел, что в свое время сменил род деятельности. Хотя финансовое обеспечение с годами практически сошло на нет…
Слава надел шлем, встал со скамьи подсудимых, тьфу ты – штрафников, хотя еще сидеть и сидеть. Целых две минуты. По хоккейным меркам – много… Просто не мог усидеть.
«Южные» пропустили «банку» за пятнадцать секунд до его выхода на лед. Вратарь отбил очередной щелчок, но нападающий успел на добивание. Такие шайбы самые обидные.
До конца игры оставалось еще восемь с половиной минут, вполне хватит, чтобы отыграться, но настроение на скамейке заметно упало. Сочнев подбадривал своих, как мог, рисуя радужные картинки североамериканской действительности. «Пиво там мировое, пиво!»
Чернаков, «вдохновленный» собственным удалением, ринулся за шайбой, как студент за стипендией. Пару раз его болезненно встречали защитники, но за три минуты до финальной сирены ему удалось проскочить вдоль борта, крутануть «улитку»[4] и откинуть шайбу на «пятачок». Летевший по центру Витек Федоров пробил с ходу. В девяноста девяти случаях из ста он бы, наверное, промазал, но сейчас шайба просвистела над правым плечом вратаря и, зацепив штангу, врезалась в сетку. Трибуны восторженно захлопали.
– Давайте, мужички, давайте… Они уже еле бегают… Дожмем! – Паша призывал своих снова идти в атаку.
Чернаков сел на скамью, сделал глоток воды, посмотрел на секундомер. Две минуты будет биться Пашино звено, минута останется ему.
Ничего, сравняем. Сравняем! Чтоб знали, как ребра ломать!
Моисеева еще не увезли в больницу, врач увел его в свой кабинет, сделал обезболивающий укол и велел лечь, но Женька вернулся на скамейку и следил за игрой.
«Северные» не рисковали, рассчитывая удержать победный счет. Ушли в глухую оборону, играя на отбой. Взломать оборону при такой тактике – все равно что Измаил взять голыми руками, да еще и без Суворова…
Паша щелкнул от линии, но промазал. Защитник подхватил шайбу и выбросил из зоны. Судья свистнул, фиксируя проброс. Оставалось пятьдесят пять секунд. Сочнев вернулся на скамейку.
– Слава, сделай их… Главное, вбрасывание выиграй, мы Ваньку заменим.
– Не вопрос, Паш…
Сочнев помахал вратарю, предупреждая, чтобы тот вовремя покинул площадку, уступив место шестому полевому игроку.
«Калинка». Чернаков встал на точку. Соперник нервничал, держа клюшку на весу, чтобы после вбрасывания шайбы нанести удар сверху не по шайбе, а по крюку оппонента.
– Клюшку на лед! – Судья заметил нарушение.
Нападающий нехотя опустил «перо» на лед.
Шайба плюхнулась в центр круга. Чернаков с размаху попытался откинуть ее назад защитнику, но угодил в конек противника. Треск, сломанное перо отлетело к бортику…
По правилам, игра не останавливалась: игрок должен заменить клюшку или смениться сам. Но вместо того, чтобы броситься к своей скамейке, охваченный азартом Славка метнулся к шайбе, пытаясь коньком, по-футбольному откинуть ее партнерам. Сочнев заорал, приказывая Чернакову смениться, но тот продолжал биться «безоружным», не отдавая шайбу сопернику. В итоге прижал ее к борту, но потерял еще десять драгоценных секунд.
Взял запасной «инструмент», вновь встал на точку. На сей раз ему удалось выиграть вбрасывание – шайба отскочила к своему. Ванька метнулся к скамейке. Шестой игрок прыгнул через борт и помчался в чужую зону.
Двадцать секунд!.. Трибуны свистели и топали. Болельщики «Северных» завели обратный отсчет. Девять, восемь, семь…
Витька пошел напролом, освободился от опеки и без замаха, кистевым, бросил шайбу. Вратарь среагировал, отбив ее «блином». Чернаков ласточкой прыгнул вперед, рассчитывая добить ее, словно бильярдным кием, но не дотянулся.
Три, две, одна…
Сирена!
Обессилевший Славка остался лежать, прижимая горячее лицо ко льду. Обидно, как обидно… Они же сильнее, они же бились честно…
«Северные» бросились обниматься. «Здравствуй, Монреаль!»
Команды выстроились на рукопожатие. Щербина на лед не вышел.
В раздевалке «Южные» выпустили пар. Ток-шоу на тему «Ненормативная лексика как средство снятия стресса». Витька даже потребовал провести анализ на допинг: мол, соперник играл на «батарейках». Искали причины поражения, требовали переигровки, короче, сотрясали пропитанный потом воздух. Настроение – домкратом не поднять. Про Канаду даже не вспоминали, хотелось просто доказать, что они сильнее.
Cочнев, который зашел в раздевалку последним, стянул свитер, швырнул его в сумку и мрачно бросил:
– Кончайте, мужики… Мы, может, и сильнее… Но счет – на табло. Мы проиграли.
На выходе со стадиона Чернаков хотел дождаться Щербину, чтобы объяснить, чей кунг-фу лучше, но тот уехал раньше, предчувствуя неприятный разговор и возможную стычку. Вахтер сказал, что Щербина сел в машину прямо в хоккейной форме, даже не сняв шлем и краги.
– Коз-з-зел-л-л!
Славка сплюнул на клумбу и, взвалив на плечо тяжелую сумку, побрел на остановку.
2005 год. Санкт-Петербург
«Новый год к нам мчится, скоро все случится…»
«Сможем мы напиться…»
Последнюю фразу к популярной песенке, оккупировавшей радиоэфир, Вячеслав Андреевич добавил от себя. Он заглушил двигатель «девятки», вытащил панель магнитолы и по привычке засунул под сиденье. Хотя мог бы и не прятать. Здесь, на режимной территории, машину можно бросать смело, ничего с ней не случится.
Погода радовала: декабрь выдался мягким, без трескучих морозов, и, если верить синоптикам, они до середины января вообще не предвиделись. С другой стороны, слякоть и грязь – сомнительное удовольствие: не успеваешь ботинки чистить.
Вячеслав Андреевич вынул из «бардачка» губку-блеск и полирнул обувь. Ноблесс оближ! Положение обязывает! Надо соответствовать. И только после того как навел глянец, он покинул салон машины, перешагнув через хоккейную клюшку, лежавшую на полу вдоль порога. Обычно здесь возят бейсбольные биты. Недавно один такой «бейсболист» внаглую подрезал машину Вячеслава Андреевича. Увидев жесткий, но справедливый жест последнего, обидчик перегородил дорогу, вытащил свой спортивный снаряд со следами выбитых зубов и решительно двинулся на татами. «Смерть лохам!» Но не зря говорится: не надо бояться человека с ружьем, если у вас гранатомет. «В ответ Онегин поднял клюшку…» Клюшка, конечно, много легче биты, зато длиннее, и при умелом обращении легко поражает жизненно важные «помидоры», а также кардинально исправляет мимику лица. «Бейсболист» об этом догадался и в кулинарный поединок вступать передумал. Поспешил убраться вместе со своим «Хундаем», поджав биту и пригрозив разобраться позже.
На часах – полдевятого утра. Рабочий день начинался в десять. Но он всегда приезжал в это время, раньше остальных сотрудников службы безопасности. Надо проверить посты, узнать новости у ночной смены, обойти территорию. Одним словом, быть готовым к любым происшествиям и нестандартным ситуациям. На то он и начальник. И охраняет не какой-то там интим-салон или склад, а один из крупнейших в городе строительных супермаркетов «Планета-Хауз».
Нажал кнопку на дверях служебного входа. Замок, погудев, щелкнул. Охранник, заспанный молодой парень, вышел из своего гнезда-«стакана» и вытянулся по струнке. Угадывалась армейская дрессура.
– Здравия желаю, Вячеслав Андреевич.
– Доброе утро, Саша. – Он протянул руку для пожатия. – Как у нас?
– За время вашего отсутствия происшествий не случилось!.. – по-уставному доложил охранник, оглаживая свою черную, похожую на эсэсовскую униформу.
Сам начальник СБ предпочитал гражданский костюм. Это выглядело гораздо представительней.
Он миновал лабиринт коридоров, толкнул последнюю дверь и оказался в торговом зале, представлявшем собой необъятный ангар со стеллажами, которые тянулись вверх до вентиляционных труб и разнообразных коммуникаций, закрепленных на потолке и напоминавших огромный кишечник. Пара рабочих, устроившись на стремянках, украшали зал новогодними гирляндами, водитель грузоподъемного электрокара ковырялся в двигателе, гремели ведрами уборщицы – все как одна мастера спорта по керлингу. Абы кого в «Планету-Хауз» не брали. Вообще-то, основные площади мылись специальными машинами, но в труднодоступных местах с грязью боролись уборщицы.
4
«Улитка» – крутой вираж на коньках.