Ересь внутри

Остаток дня и большую часть ночи их троица ждала и наблюдала. Конечно, то, что такая разношерстная компания сидит на одном месте столь долго, выглядело по меньшей мере странно, даже если забыть об устроенной ими в этом самом трактире прошлой ночью драке. Бетрим нашел себе удобный участок стены и, сев на землю, прислонился к нему. Смотрелся он побитым жизнью попрошайкой, и Джеззет, похоже, была не единственной, кто так думал, — несколько раз к Шипу подходили люди и совали ему монету или две.

Танкуил вел себя куда приметнее. Арбитр шатался по магазинам, проводя в каждом кучу времени, но ничего не покупал и постоянно следил за главными воротами крепости Инквизиции, пряча лицо от проходящих мимо мракоборцев. Когда зашло солнце, он присоединился к Джеззет в небольшом замызганном переулке за пекарней и поручил ей слежку, пока сам расхаживал из стороны в сторону и действовал девушке на нервы. Три раза он бормотал себе под нос что-то о походе к богу-императору и три раза мотал головой, отметая идею. Джеззет была этому рада — меньше всего ей сейчас хотелось встречаться лицом к лицу с воплощенным божеством, чье имя она даже не старалась запомнить.

Одни ночи бывают темнее других. Эта ночь казалась Джеззет самой темной за всю ее жизнь, даже несмотря на свет уличных фонарей. Луну и звезды скрывала сплошная завеса облаков, протянувшаяся от горизонта до горизонта, и даже белые каменные строения терялись в непроглядной черноте.

«Отличная ночь для прогулок в одиночку, — подумала она, увидев, как Кессик вышел из главных ворот крепости. Арбитр посмотрел сначала налево, а затем направо, куда в итоге и двинулся. — Я могу идти совсем рядом с ним, и он ничего не заметит».

Черный Шип уже поднялся с земли и, мимоходом взглянув на Джеззет, последовал за Кессиком на расстоянии примерно тридцати шагов — достаточно, чтобы не вызывать подозрений и не терять при этом арбитра из виду. Джез шепнула Танкуилу идти за ней и пристроилась за Торном на безопасном расстоянии.

— Я его не вижу. Ты должна быть уверена, — напомнил Танкуил.

— Шип видит. Это он.

Дальше они шли молча. Черный Шип вел их по не ведающему сна торговому кварталу. Ни звуки, ни свет, ни запахи здесь никогда полностью не исчезали, поскольку огни в кузницах поддерживали круглосуточно. Купцы готовили свое добро к завтрашнему дню. Некоторые лавки вообще не закрывались на ночь — был бы товар, а покупатель найдется всегда, даже в темное время.

В центре квартала находился рынок, тоже никогда не умолкающий. Мужчины готовились к утреннему наплыву покупателей, а вокруг шныряли дети, высматривая, что можно украсть. На глазах Джеззет маленькая девочка побежала по улице, прижимая что-то к груди, а мгновение спустя за ней неуклюже бросился старик, на ходу осыпая воровку бранью. На оставленную без присмотра палатку сразу же набежала детвора, желая стащить как можно больше, пока старый хозяин не вернулся.

Наставник Джез тоже заставлял ее воровать. Раз в неделю он называл какую-нибудь вещь — это могло быть что-то маленькое, например красное яблоко, или что-то покрупнее, вроде рулона ткани. А иногда это было нечто особенное — так, однажды он послал ее украсть любимого пса купца Альбера. Если к полудню Джеззет не возвращалась из города с названной вещью, ее ждало наказание. Что-что, а наказывать наставник всегда умел.

— Мне казалось, что в Сарте вообще не должно быть преступлений, раз тут арбитры на каждом углу, — с улыбкой сказала Джез.

Танкуил не сводил взгляда со спины Черного Шипа.

— Мы боремся с ересью, а не с простыми ворами. Инквизиция — это не стражи порядка и не миротворцы. Наша задача — искоренять зло, причем не только в Сарте, но во всем мире, в каждом людском королевстве.

— Кроме Диких Земель…

— Даже в Диких Землях, — поправил он. — Просто там нас жалуют намного меньше.

— А вообще есть такое место, где вам, арбитрам, были бы рады?

— Я такого пока не видел.

Дальше они следовали за Черным Шипом молча. Стояла приятная погода, идеальная для поздней прогулки, и на мгновение Джеззет чуть не забыла, что они тут вообще-то преследуют арбитра с твердым намерением убить его и женщину, на которую он работает.

Вскоре Джеззет, Танкуил и Торн оказались в совершенно другой части города. Широкие улицы, на которых спокойно могли бы разминуться три кареты; громадные здания, построенные из белого камня и сияющие в свете фонарей даже в ночной тьме. Вокруг некоторых домов раскинулись изысканные сады со множеством разнообразных деревьев и цветов, подходы же к другим были просто вымощены. При этом все они были обнесены высокими каменными стенами, сплошь усеянными железными шипами для устрашения потенциальных грабителей. Практически у каждого дома дежурил патруль, причем форма на солдатах отличалась от стандартных белых мундиров городской стражи. Некоторые охранники пристально следили за проходившими мимо Джеззет и Танкуилом, иные же их словно не замечали.

Арбитр поймал на себе взгляд Джеззет.

— Инквизиторам даруют особняки за пределами крепости. Это награда за их долгую службу и усердие в деле спасения мира от ереси. — Последние слова в его устах прозвучали особенно горько. — Кто-то выбирает себе особняк в черте города, кто-то — в пригороде. Единственное исключение — великий инквизитор. Его жилище расположено прямо на верхних уровнях башни.

— И сколько же инквизиторов здесь живет?

— Не знаю. Я бываю в Сарте раз в три года и провожу здесь максимум пару недель. У меня никогда не было ни времени, ни желания выяснять, кто из инквизиторов где обитает.

Идущий впереди Черный Шип внезапно остановился, глянул на Танкуила и Джеззет через плечо и кивком подозвал их к себе. Сам он переминался с ноги на ногу и потирал обожженную половину лица трехпалой рукой. Когда остальные подошли к нему, он указал на один из особняков — немного меньше остальных и окруженный черным железным забором. Справа Джеззет заметила ворота с двумя явно скучающими стражниками в белой форме. Само здание насчитывало всего два этажа и было построено из такого же белого камня, как и почти все остальное в этом городе. Кессика нигде не было видно.

Танкуил накинул капюшон и подошел к прутьям решетки. Он что-то зашептал себе под нос, но Джеззет не смогла разобрать слов.

— И… кто это? — зашипел Шип; по нему было видно, что он сейчас готов оказаться где угодно, лишь бы не торчать здесь.

— Я не знаю, — прошептал Танкуил. — Я лишь видел, как Кессик вошел внутрь.

— Что ж, мы хотя бы знаем, что они оба тут, — сказала Джез. — Так почему бы нам просто не вломиться и не сделать то, за чем мы сюда пришли?

Танкуил, похоже, уже был готов согласиться с предложением, как вдруг они услышали голоса. Стражники У ворот говорили с кем-то. Троица преследователей отошла в тень и стала наблюдать. Неожиданно для Джез Танкуил выругался — нечасто арбитр такое себе позволял. Мужчина у ворот был высоким и статным, с резкими чертами лица. Чем-то он напоминал гордую птицу, например орла. Светлыми волосами в Сарте никого не удивишь, а вот пара ручных кос на поясе бросалась в глаза.

«Косы. Мерзкое оружие. От них трудно защищаться, и бьют они очень больно». Джез вспомнился один из ее шрамов, под левой грудью, — его оставил наставник, когда девушка набралась наглости и решила, что может обезоружить старика. Сделал он это именно косой. Джеззет вспомнила то чувство, когда всю левую половину груди словно охватил огонь, но, к своей чести, она тогда продолжила драться, не обращая внимания на кровь и боль.

Танкуил дождался, пока мужчина с косами пройдет в ворота, а затем, не говоря ни слова, развернулся и стремительно двинулся туда, откуда они втроем совсем недавно пришли. Джеззет бросила на Черного Шипа непонимающий взгляд. Торн ответил ей тем же, и вместе они поспешили за арбитром.

Даже вернувшись в трактир, Танкуил все равно отказался говорить — лишь злобно сверкнул глазами и скрылся в комнате. Черный Шип тяжело вздохнул, плюхнулся в кресло и попросил принести пива. Джеззет сделала то же самое.