Ересь внутри

Меж тем Джеззет не сводила глаз с раскинувшегося перед ней вида. С корабля Сарт казался обычным портовым городом, разве что все здания были построены из белого мрамора — королевство всегда славилось его запасами, — который каждый день чистили сотни рабов, дабы город сверкал. Башни императорского дворца возвышались над остальным городом, словно две огромные белые руки, тянущиеся к небесам. Обитель Инквизиции являла собой полную его противоположность — одинокий и ощетинившийся черный шпиль, настолько контрастирующий с окружающей белизной, насколько это вообще возможно.

— Ты никогда раньше не была в Сарте? — обратился к девушке Танкуил, уже зная ответ.

— Нет. По правде говоря, я вообще мало где была. Большую часть жизни провела в Акантии, в Труридже. Иногда наставник, отправляясь в свои недолгие походы, брал меня с собой. Однажды я даже посетила столицу. Но чаще всего он оставлял меня одну.

Когда я убила его… когда стала Мастером Клинка, я двинулась на восток. Хотела увидеть пустыню. Думала даже пересечь ее, а в итоге села на корабль до Пяти Королевств. Там я одно время была наемником, пока на меня не обратил внимание Меч Севера… После этого я рванула в Краеземье так быстро, как только смогла, и отправилась в Дикие Земли. Мне казалось, таким, как я, там легче всего делать деньги.

Когда все это закончится, я, наверное, сяду на корабль, идущий в Драконью империю. Всегда мечтала увидеть настоящего дракона. Ты… ты можешь отправиться со мной. Я слышала, путь туда неблизкий, а в компании будет не так скучно.

Танкуил рассмеялся:

— Когда все это закончится, меня не будет… — Даркхарт понимал, что к тому моменту он либо будет мертв, либо останется до конца своих дней гнить в темнице Инквизиции, где его единственной компанией будут голодные крысы, и молить о скорейшей смерти. — У меня будут дела.

Джеззет кивнула и вернулась к созерцанию города.

Вскоре на палубе вновь показался портовый инспектор в сопровождении капитана «Голубой чайки». Они пожали друг другу руки, и инспектор вернулся на свою лодку с выражением лица куда более довольным, нежели перед проверкой. Взятки в таких портах не редкость — когда хочешь причал получше, дать на лапу обычно не жалко. Арбитров учили: «Где власть, там всегда и продажность». Причем чем мельче власть, тем более падкая она до денег.

Когда корабль снова тронулся, никто из трех пассажиров на носу не проронил ни слова. Черного Шипа слегка отпустило, но он весь позеленел и явно не горел желанием участвовать в беседах. Джеззет тоже замкнулась в себе. Даже капитан, казалось, почувствовал что-то недоброе, подойдя к ним, и долго не решался заговорить.

— Я обещал доставить вас в целости и сохранности — я это сделал. Простите за задержку, но… ну… человеку не дано контролировать природу.

— По крайней мере, не полностью, — натянуто улыбнулся Танкуил.

Капитан насупился.

— Точно. Как только мы причалим, вы свободны.

— Спасибо, капитан Хейл.

Тот что-то хрюкнул себе под нос, почесал бороду и с важным видом удалился. Остаток пути до пирса все провели в молчании.

Когда команда пришвартовала судно и начала разгрузку, Джеззет наконец задала вопрос:

— Так какой у нас план?

— Сначала найдем себе пристанище. В Сарте множество дешевых таверн, достаточно удаленных от цитадели Инквизиции, чтобы арбитры туда не захаживали.

— Я думал, ты не боишься обнаружения, Танкуил, — притворно ухмыльнулся Черный Шип.

— Нет смысла испытывать судьбу. Никому из нас. А завтра мы разузнаем подробности о местоположении Кессика.

— Есть идеи, как нам это провернуть?

— Очень просто. Джеззет пойдет в крепость Инквизиции и позовет его.

Черный Шип

— Знаешь, вблизи она выглядит еще кошмарнее, — заявил Бетрим и сделал добрый глоток; он уже оценил по достоинству все прелести сартского пива, после которого ту паршивую коричневую мочу, что варят в Диких Землях, даже вспоминать не хотелось.

— А ты прав, — негромко согласилась Джеззет.

Арбитр ничего не сказал.

Танкуил нашел дешевый постоялый двор в одном из самых бедных районов Сарта и снял две комнаты: одну для Торна, другую для себя и Джеззет. Большую часть времени Бетрим провел в общем зале, напиваясь до нужной кондиции, заплатив за все еще с утра, пока мог что-то соображать. Проснулся же он от дикой пульсации в голове, которая, как оказалось, удивительно совпадала со стуком в его дверь. Арбитру хватило всего одного взгляда на Шипа, чтобы горько вздохнуть. Бетриму жутко захотелось врезать ублюдку за такое к себе отношение, но он удержался. А несколько минут спустя Танкуил сунул ему в руку какой-то кулон и велел носить его, не снимая, но прятать под одеждой, иначе другие охотники на ведьм опознают в этой безделушке оберег. Поначалу Бетрим отнесся к заявлению скептически, но стоило ему надеть этот кулон на шею — и всего через пару секунд похмелье как рукой сняло. Черный Шип не преминул этим воспользоваться и накатил еще пива.

Сейчас же они сидели в другом трактире, уровнем повыше, всего в нескольких сотнях шагов от крепости Инквизиции. Таких домов Бетрим раньше не видал: чистые полы, никакого тростника или соломы, только натуральное дерево. У всех столов стояли не табуретки или скамьи, а полноценные кресла, наряду бармена иные чистокровные модники могли бы позавидовать, а служанки все до единой были полностью одеты и сверкали прекрасными белоснежными зубами. На втором этаже трактира — впрочем, как и любого другого здания в этой части города — находился балкон для желающих посидеть и выпить на свежем воздухе. В солнечном свете белый камень, из которого здесь было построено, казалось, вообще все, кроме башни Инквизиции, ослепительно сверкал.

Люди не зря называли Сарт «белым городом Священной империи», но Бетрим считал, что для привлечения народа можно было к этому добавить «город хорошего пива и чистых женщин». Он уже привык к разгуливающим повсюду арбитрам. Хорошо хоть Танкуил оказался прав — действительно, никому из них ни он, ни Черный Шип не были интересны. Джеззет собирала взглядов на порядок больше, чем оба мужчины вместе взятые.

— Видишь стражников у главных ворот? — наставлял Джез Танкуил. — Они остановят тебя, но не станут с тобой говорить. Ты тоже ничего не говори, просто жди. В сторожке всегда дежурит арбитр — он-то и расспросит тебя о цели твоего прихода.

Джеззет кивнула. Она ощутимо нервничала, и Бетрим не мог ее в этом винить — а как иначе, когда ты готовишься сунуть голову в пасть льву?

— Что мне сказать?

— Правду. Ты здесь, чтобы поговорить с арбитром Кессиком.

— И привратник отправится за ним?

— Нет. Он пошлет кого-нибудь, а сам не будет спускать с тебя глаз, пока Кессик не придет.

Джеззет снова кивнула.

— Что, если Кессика там нет?

— Тогда нам очень не повезло.

— А что, если вообще нет никакого Кессика? — вмешался Бетрим. — Что, если твой предатель просто нарядил кого-то охотником на ведьм и послал его к Х’осту? Что, если Кессик — фальшивое имя? Смотрю я, уж больно много в твоем плане этих «что, если».

Танкуил не ответил. Бетрим глотнул еще пива. Мракоборец заявил, что его кошелек не бездонный и что он не сможет в Сарте проставлять выпивку всем, но Бетрим еще в Хостграде обобрал труп Босса и разжился десятью золотыми — достаточно, чтобы не просыхать до самого конца дела.

— Но если Кессик реален… то что мне ему говорить? — смутилась Джеззет.

— Скажи, что Х’ост мертв. Убеди его, что ты посланник из Хостграда и что тебе приказали в случае смерти Х’оста отправиться в Сарт и известить арбитра Кессика. Моего имени не называй, но в остальном постарайся говорить правду.

— Невозможно солгать арбитру, — вставил Бетрим.

— Точно.

— Я серьезно, Танкуил. Что, если Кессик начнет задавать Джез вопросы? Узнать правду ему не составит труда.

— Думаю, я смогу сделать оберег, который защитит ее от его принуждения.

— Думаешь? — фыркнул Бетрим. — Сплошные «что, если», «я думаю», «может быть»…