Золотой Лис

Лиса чувствовала, что он не то, чтобы врёт, но что-то недоговаривает, но углубляться не стала — заинтересовал другой вопрос. Утренний — а дальше? Туман? Отлив? Ветер?

— Кошмар он Утренний. И мой. Вечный, — недовольно буркнул Тихий.

Значит, Утренний Кошмар? Нормально! Ласково, ничего не скажешь! И что же — у всех такие имена? Весёлые?

— Нас так назвал Создатель, — вдруг очень строго, даже торжественно вмешался Утренний. — И не нам это обсуждать. Ему виднее было, как назвать свои творения.

А Создатель-то кто?

— Дракон, конечно! Чё, не знала? Он создал нас для Властителей растений, но они больше к нам не приходят, и к себе не зовут, — в голосе Тихого впервые прорезалась настоящая грусть. — А те Властители, что ещё бывают в нашем Парке, со временем выродились и нас уже не слышат, как вон тот, на Ласковой. Слышат только некоторые, но с ними так тяжело говорить. Не в кайф совершенно. А между собой уже скучно. А с тобой клёво, ты прикольная! — Лиса скорее почувствовала, чем услышала ещё четыре отклика согласия. Голова шла кругом. Они, что, все меня слышат?

— Мы тебя чувствуем, сестрёнка! — звучное контральто обдало лаской. — Ты такая яркая, живая! Мы всегда будем тебе рады! Заходи в Парк, поболтаем!

— Пошли все на фиг! Моё! Не дам! — Тихий потянулся вперёд и цапнул Утреннего зубами за ляжку. Тот подскочил от неожиданности, остальные Звери дружно заржали, закинув морды. Квали удивлённо повернулся к Грому. Тот успокаивающе замотал головой:

— Не, ничего. Это они так, между собой.

Лису совсем разморило от обилия впечатлений и влажной истомы леса. И спина Зверя мерно покачивалась, как колыбель. И чувство полной безопасности и общего благополучия, неизвестно откуда взявшееся, но настойчивое до уверенности… Лиса задремала.

— Лиса! Эй! Ты говорила — поворот русла! Да она спит, полюбуйтесь! — восхитился Квали. — Вот это нервы! Я уже весь издёргался, а она дрыхнет, как ни в чём не бывало! Зверь, разбуди её, пожалуйста!

В голове у Лисы взыграли трубы и забухали литавры.

— Ай! — подскочила она с ещё закрытыми глазами. — Что ж ты, злыдня, делаешь-то? Имя оправдать решил?

— Лиса, посмотри: место то? Или дальше? — не дал ей возможности развить тему Квали. Лиса зевнула, огляделась.

— Здесь, — решительно кивнула она. — Вон там ёлка поваленная, с которой я лапник рубила, я со Зверя вижу. Тихий, опусти меня, пожалуйста! — Зверь вышел из воды, припал на передние лапы. Лиса соскользнула на землю и сразу оказалась по пояс в начавшей уже подсыхать на корню траве. Прошлась, оглядываясь. Куст ивняка за восемь лет превратился в два довольно солидных дерева, всё остальное будто бы и не изменилось. От костра не осталось и следа — смыло паводками, а вымоина в берегу осталась, даже стала больше.

Со Зверей сняли поклажу, Лиса скормила им последние яблоки из кармана, и они, пофыркивая, отправились бродить вверх по ручью, за поворот. Дэрри с Громом устроили кормлеца на травке под кустом и уселись рядом, тихо переговариваясь о чём-то своём, вампирском. Гром подсунул кормлецу бутылочку, но питаться тот не захотел, соску выплюнул. В лесу идиоту, похоже, нравилось, он довольно гукал басом и пускал слюни. Квали и Роган сортировали кладь, её оказалось неожиданно много. Захватили и еды, и питья, и для себя и для кормлеца, и Рогановские прибамбасы в одну сумку не влезли. Лиса присела под ивой, там, где когда-то попрощалась с Доном.

— Привет, Дон, — тихо сказала она. — Говорят, ты ещё жив.

Эйфория, охватившая её при общении с Тихим, постепенно проходила. Возвращались неуверенность и даже опустошенность. И чувство вины. Но, Жнец Святой, она же не знала! Она и подумать не могла, что Дона ещё можно вытащить! С другой стороны, а как бы она могла это сделать — одна? Ну, что-нибудь придумала бы… или нет? Спор с самой собой как начался позавчера, так его и не удавалось никак прекратить, Лиса устала уже от этих мыслей. Вообще последнее время нервы сдали, она то рыдает, то ржёт, как ненормальная. Но это как раз можно понять. Мир перевернулся буквально на глазах. С грустью вспоминать погибших друзей превратилось для неё в не очень хорошую, но привычку. А теперь они живы, да и Дон того гляди оживёт, и, как ни странно, отсутствие привычной уже печали привело не к безудержной радости, а к потере душевного равновесия. Лиса никак не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего. «Совсем истеричкой скоро стану», вяло подумала Лиса, следя взглядом за наглой стрекозой, будто повисшей в воздухе прямо перед лицом, «Надо взять себя в руки. Подумать о чём-то совершенно другом, к делу не относящемуся. О гардеробе, например. Я теперь вполне себе ничего, можно и сарафанчик напялить, а не глухую стоечку. Вот такого цвета, как эта нахалка с крылышками. Надо на Базар сползать, присмотреть себе что-нибудь этакое. И слава Жнецу, а то Дон сейчас воскреснет, хороша бы я была… Тьфу ты, опять туда же! Не про Дона надо, а про фасон!» — но мысли упорно сворачивали на текущие события.

За спиной у неё Роган, копаясь в сумке, мурлыкал, как всегда, что-то про магию. Песенка была бесконечной, список событий и ситуаций, подвластных магии, поистине впечатлял. Лиса даже помнила несколько куплетов, но у Рогана всё время находились новые, которых она ещё не слышала.

— Покажи мне, пожалуйста, где ты точно его оставила, — сзади подошёл Квали с какой-то бумажкой, компасом, раскладной линейкой и здоровенным транспортиром в руках. Лиса, не задумываясь, показала прямо перед собой. Квали спрыгнул с невысокого бережка на полосу прибрежной глины и начал вычерчивать что-то, глубоко процарапывая палкой линии, обрывая попадающиеся корешки и постоянно сверяясь с записями на бумажке.

— А что это будет? — спросила Лиса только для того, чтобы не оказаться безучастным зрителем.

— Пентаграмма, — пропыхтел Квали, моментально извозившийся в глине по уши. Форму он предусмотрительно перед этим снял — хитрый, блин! — и ползал по берегу в чём-то непрезентабельном. Поня-атно, почему багажа завались! Полгардероба, поди, приволок! Одно слово — эльф!

— Да ты особо ровно-то не старайся, — подошёл Роган. — Главное, чтобы линии замкнуты были, да углы почётче.

Роган весь позвякивал и побрякивал, Лиса удивлённо обернулась. На шее, на поясе, на запястьях и лодыжках Рогана висело неимоверное количество медальончиков, висюлек, амулетов, и ещё неизвестно чего. В руках он крутил цельнометаллический серп желтого металла. — Ух, ты! — Лиса сразу потянулась посмотреть, но Роган проворно спрятал его за спину:

— Кыш! Ишь! Это ритуальный, свячёный, а ты прямо так и хватаешь!

— Жадина! Ну и не надо! А что это вообще такое-то? — кивнула Лиса на художество Квали.

— У-у-у, — покрутил маг головой. — Ты не представляешь, в какие архивы я вчера лазил! Три тысячи лет, ребятки! Три с лишним уже, как этим никто не занимался! Ага, вот такие, оказывается, вампиры примерные ребята. Именно столько времени прошло с последнего дикого поднятия. А серп я стырил, — неожиданно смущённо хихикнул Роган. — В храме при Госпитале, ага. Да не насовсем, не смотрите так уж. Потом обратно положу. А как вы хотите, такую штуковину фиг сделаешь, Это ж ритуальная магия! Там и поститься надо, и вина ни-ни, и эти, как их, бдения — во!

— Да-а, — засмеялась Лиса, — И впрямь жестоко!

— Милая моя! — всплеснул руками Роган. — Полгодика так проживёшь — а там уж и серп не нужен будет, петлёй обойдёшься! — Лиса не стала возражать, похоже, маг знал, о чём говорил.

— Фу! Вроде, всё, — разогнулся Квали.

— Ага-ага, — оживился Роган и кивнул Грому с Дэрри: — Давайте сюда, ребятки, начнём уже! — он как будто помолодел, глаза азартно блестели. — А ты куда? — отловил он собравшуюся тихо смыться Лису. — Не-е, ты погоди, я в тебе ещё дырку делать буду! Что «Ой!»? А как ты хочешь? На чью кровь вызывать-то будем? Кормлеца — это он уж потом, как поднимем, хавать будет, а начинать-то с тебя придётся. Уж на тебя у него привязка точно есть!