Страница 121 из 140
Он на мгновение замолчал. Однако его не смущало то, что он бросал своими словами тень на ту девушку, которую даже хотел бы сделать своей женой. Если дело касалось его денежного мешка, то все отходило на задний план, и ничто не было для него священным.
— Но, быть может, вам неизвестно, — снова заговорил он, набивая свою трубку, — что… э… что эта девушка… дочь метиски?
— Я не имел понятия об этом?! — воскликнул полицейский офицер, глаза которого загорелись любопытством.
— В ее жилах течет метисская кровь, — продолжал Лаблаш, — и, кроме того, то уважение, которым она пользуется у этих… лукавых жителей лагеря, внушает мне мысль, что… при надлежащем уменье… э… соответствующем обращении…
— То есть вы подразумеваете, что мы можем через нее добыть те сведения, которые нам нужны? — прервал его Хоррокс.
Лаблаш слегка улыбнулся, но взгляд его по-прежнему был холоден.
— Вы предупреждаете меня, — сказал он. — Это дело очень деликатного свойства. Выяснить то, что-делала мисс Аллондэль в прошлом, будет нелегко, даже если предположить, что в этих сплетнях была правда… Но, пожалуй, будет лучше, если вы предоставите мне этот информационный источник, — прибавил он, пораздумав.
Лаблаш преследовал определенную цель своими коварными словами. Он хотел внушить полицейскому офицеру подозрение, что один из членов семьи Аллондэля оказывал покровительство грабителю. Если в дальнейшем это понадобится для успехов плана Лаблаша, то он может воспользоваться этим подозрением и укрепить его. А теперь он знал, что может руководить действиями сержанта, как ему вздумается.
Холодное спокойствие и превосходство ростовщика оказало желаемое действие на сержанта, и он попался в расставленные ему сети.
— Прошу извинения, мистер Лаблаш, — сказал он, — но вы мне указали один источник для информации, и я, как полицейский офицер, обязан его исследовать. Как вы сами это допускаете, старые рассказы о тайных любовных отношениях могут иметь в основе действительные факты. Если признать это, то разве не могут тут открыться большие возможности? Будь мне поручено дело Ретифа во время его прежних набегов, я, наверное, воспользовался бы этим важным источником.
— Тише, тише, человече! — резко остановил его Лаблаш. — Я знаю, что вы очень ретивый исполнитель долга, но один ложный шаг в этом направлении, и вы подольете только масла в огонь. Девушка эта очень ловка и умна. Стоит ей только догадаться о вашей цели, и… все кончено. Западня захлопнется. Метисы будут предупреждены, и мы будем еще дальше от успеха, чем когда-либо раньше. Нет, нет, вы уже предоставьте мне иметь дело с Джеки Аллондэль. Ах!..
Это внезапное восклицание было вызвано внезапным появлением в окне какого-то темного лица. Лаблаш быстро вскочил и, прежде чем Хоррокс сообразил, в чем дело, ростовщик схватился за револьвер. Однако в то же мгновение он опустил его и сказал полицейскому:
— Это, должно быть, ваш метис. В первую минуту я подумал, что это кто-то другой. Всегда лучше в таких случаях прежде стрелять, а потом спрашивать. Порою у меня бывают странные посетители.
Полицейский засмеялся, подходя к двери. Он забыл свое раздражение, вызванное обращением с ним ростовщика, когда увидел, как быстро вскочил с места этот огромный жирный человек. Такое проворство чрезвычайно удивило его. Если б он сам не видел этого, то ни за что бы не поверил, что такая масса жира может так быстро двигаться в случае крайности.
В окно действительно заглянул Готье, и когда Хоррокс открыл дверь, он тотчас же, крадучись, вошел в комнату.
— Я ускользнул от них, хозяин, — сказал он, оглядываясь с некоторой тревогой: — За мной следили… Добрый вечер, сэр, — повернулся он к Лаблашу с подобострастной вежливостью, — это дело опасное, которое мы затеваем.
Лаблаш не удостоил ответом метиса и не желал принимать никакого участия в разговоре с ним. Он хотел только слушать и наблюдать.
Хоррокс тотчас же принял тон начальника и строго сказал метису:
— Не болтай лишнего, а перейди к делу. Можешь ли ты сообщить что-нибудь о Ретифе? Выкладывай скорее!
— Это зависит, хозяин, — ответил метис. — Скорее, говорите вы? Но дело-то стоит денег. Сколько вы положите?
Он сразу переменил тон, и никакой заискивающей вежливости в его тоне больше не было, когда он заговорил с полицейским офицером. Он хотел только продать ему сведения, — если только таковые у него были, — как можно дороже… Хоррокс знал, что это самый плохой тип метиса, какой только можно встретить среди этого народа, но по этой причине власти и употребляли его для своих целей, руководствуясь поговоркой сыщиков: «чем хуже метис, тем лучший шпион». Поэтому Готье считался превосходным шпионом, совершенно беззастенчивым и жадным. Он продавал свои сведения и всегда находил щедрых покупателей среди властей. Но, обладая таким же деловым инстинктом, как Лаблаш, он привык сначала торговаться и, лишь сговорившись о цене, выкладывать свои сведения.
— Слушай, — сказал Хоррокс, — я не играю втемную. Я должен знать, какие новости ты принес. Можешь ты наложить руки на Ретифа или сказать нам, где находится стадо?
— Вот чего вы захотели! — возразил с дерзким видом метис. — Если б я мог дать вам эти сведения, то вам пришлось бы глубоко запустить руку в свой карман. Но я могу указать хороший след, и за это хочу получить пятьдесят долларов. Это небольшая плата за беспокойство и опасность, которой я подвергаюсь. Согласны? А? Пятьдесят и ни одного цента меньше!
— Мистер Лаблаш может заплатить вам, если найдет это нужным, — ответил Хоррокс. — Но пока я не буду знать, чего стоят ваши сведения, до тех пор я вам не дам и пятидесяти центов. У нас бывали сделки с вами, Готье, но не всегда мы были довольны вами. Вы можете поверить, что я хорошо заплачу за такие сведения, которые будут этого стоить. Но знайте, что я ничего не дам вам вперед, а если вы не скажете нам все, что вам известно, то вы отправитесь в Калфорд и посидите некоторое время в заключении, на хлебе и воде.
Лицо метиса вытянулось. Он знал, что Хоррокс шутить не любит и что он сдержит свое слово. Следовательно, упрямство ни к чему не поведет и надо покориться. Лаблаш молчал, но он видел метиса насквозь.
— Слушайте, сержант, — угрюмо ответил Готье, — вы всегда были суровы к метисам, и вам это хорошо известно. И за это наверное поплатитесь когда-нибудь. Но я буду играть в открытую. Не я стал бы обманывать человека вашего сорта, но только мне хотелось знать, что вы меня не обидите… Ну, хорошо, я расскажу вам все, и вы убедитесь сами, что это стоит пятидесяти долларов.
Хоррокс присел на край письменного стола и приготовился слушать. Лаблаш не спускал своего мутного взгляда с метиса, но на его собственном лице не шевельнулся ни один мускул во время рассказа Готье. На этот раз хитрый метис наткнулся на человека еще более хитрого, чем он, который сразу раскусил его. Готье рассказал лишь то, что Хоррокс уже слышал в бытность свою в лагере, только несколько разукрасил рассказ своей фантазией. Казалось, что метис произносит лишь хорошо заученный урок. Однако Хоррокс судил иначе, увидев в рассказе метиса подтверждение того, что он слышал собственными ушами. Поэтому, когда метис кончил свой рассказ, сержант стал расспрашивать его:
— «Пуски»? Это пляска метиса, сопровождающаяся пьяной оргией?
— Вероятно, — был короткий ответ.
— А приходят ли на этот праздник метисы из других лагерей?
— Не могу сказать. Но думаю, что это возможно.
— Но какая цель у Ретифа? Почему он будет платить за все издержки на этот праздник, когда ему известно, что белые разыскивают его?
— Может быть, это просто насмешка, издевательство Питера. Он ведь смелый человек. Он любит щелкать полицию… — И Готье подкрепил свои слова наглядным образом. Он чувствовал, что Хорроксу это было неприятно.
— Если это так, то, значит, Питер просто дурак, — заметил сержант.
— Я думаю, вы неправы. Питер самый умный и хитрый злодей.
— Увидим. Ну, а как относительно болота? Стадо ведь перешло через него? Через тайную тропинку?