Страница 118 из 140
Между тем Хоррокс, известный среди своих товарищей под именем «хорька», энергично принялся за отыскание следов пропавшего стада. Люди, находившиеся под его начальством, знали, что отдыхать им не придется! Как он и предполагал, найти следы похищенного скота было очень легко. Даже новичок мог бы заметить их без всякого труда, а Хоррокс и его подчиненные далеко не были новичками. Еще до наступления вечера они проследили отпечатки копыт до самого края великого болота, и Хоррокс уже предвидел быстрый успех дела. Конечно, он скоро отыщет пропавший скот. Но задача эта казалась гораздо легче, чем была на самом деле. На краю болота следы стали запутанными, и опытные искатели следов лишь с большим трудом, благодаря своему изощренному инстинкту, напали снова на настоящий след и проследили его на краю болота на расстоянии полутора мили. Затем стадо как будто погнали назад, по его собственным следам, и притом с большей быстротой. Следы снова спутались, но Хоррокс скоро выяснил, что стадо несколько раз прогоняли взад и вперед, по краю великого болота с целью избежать дальнейшего преследования. Это было проделано так много раз, что оказалось совершенно невозможно выследить стадо дальше, и солнце уже садилось, когда Хоррокс наконец сошел с лошади и остановился на краю болота.
Следы ясно виднелись перед ним на расстоянии полутора мили, но куда потом погнали животных, на это не было никаких указаний. Великое болото не выдавало тайны. Оно было по-прежнему зеленое и гладкое, на нем не было видно никаких следов, кроме тех, очень запутанных, которые тянулись по краю опасной трясины.
Хоррокс должен был признаться, что во всем этом деле была мастерская рука и, как опытный житель прерии, он отдал должное своему врагу. Но именно то, что тут перед ним был чрезвычайно искусный грабитель, еще более разожгло пыл Хоррокса и его желание во что бы то ни стало разрешить эту трудную проблему. Конечно, слава и почести и другие блага будут ему обеспечены.
Полицейские солдаты, сопровождавшие его, дожидались его инструкций, и так как он молча стоял на краю болота, погруженный в размышления, то они стали громко высказывать свои соображения.
— Хорошо сделано, сержант! — спокойно заметил один из них. — Я не удивляюсь, что этот парень мог так долго и безнаказанно действовать в этом округе и ускользал от всех, кто был послан изловить его. Да, да, он очень умен, этот Питер Ретиф!
Хоррокс смотрел на великое болото, расстилавшееся перед ним. Благодаря случайности они как раз остановились у зарослей ивняка, где начиналась тайная тропинка через болото. Сержант как будто не слыхал замечания своего спутника и не ответил на него, а высказал только свою собственную мысль.
— Это совершенно ясно, — сказал он, кивнув головой по направлению отдаленных гор за болотом. — Скот отправился туда. Но кто же решится последовать за ним. Слушайте, — обратился он к своим спутникам, где-нибудь тут, вдоль берега, на расстоянии полутора мили, где видны следы, должна находиться тропинка или по крайней мере более твердый грунт, по которому можно пройти это чертово болото. Наверное, это так и есть. Скот не может исчезнуть, как призрак. Разве только!.. Но не может же человек похитить скот, чтобы потопить его в болоте?
— Животные перешли это опасное болото, ребята. Мы можем сцапать нашего приятеля Ретифа, но никогда не увидим этого стада!
— Это все так же, как было раньше, сержант, — сказал один из солдат. — Мне пришлось тогда участвовать в розысках, и я должен сказать, что всякий раз, идя по следам Ретифа, мы останавливались на этом месте. Дальше мы никогда не могли идти. Это болото — такой орешек, который раскусить трудно. Я думаю, что метис просто смеется над нами. Если тут действительно есть тропинка, которая известна только ему, а не нам, как вы сказали, то кто же последует за ним?..
Солдат подошел к краю трясины и ступил ногой на ее поверхность. Кора, покрывающая ее, быстро подалась под сапогом. Черная вязкая масса поднялась кверху и тотчас же всосала сапог, который быстро исчез в ней. Он с силой вытащил сапог, и трепет ужаса охватил его. Болото внушало всем какой-то суеверный страх.
— Я думаю, что никто не пойдет вслед за животными, сержант. По крайней мере, я не пойду ни за что!..
Хоррокс наблюдал, как его подчиненный вытащил свою ногу из болота. Он понимал, что ни один человек, ни одно животное, не смогут перейти его, если не знают тайной тропинки. Что такая тропинка или даже несколько тропинок должны существовать, он был в этом уверен, так как слышал много раз рассказы о том, как преступники, в прежние времена, ускользали от преследования закона таким путем. Но сам он не знал таких путей и, конечно, не имел намерения бесполезно жертвовать своей жизнью, чтобы вырвать у болота его тайну.
Повернув свою лошадь, сержант вскочил в седло, сказав своим спутникам: «Бесполезно тут оставаться, ребята. На сегодня довольно, и вы можете вернуться в поселок. У меня же тут есть еще одно маленькое дельце. Если кто-нибудь из вас увидит Лаблаша, то скажите ему, что я у него буду часа через два».
Четверо солдат поехали по дороге в поселок, а Хоррокс повернул в другую сторону. Хотя его лошадь пробыла под седлом почти восемь часов, но усталости у нее не было заметно, и она бежала очень быстро. Сержант был превосходным наездником, как настоящий житель прерии. В прерии каждый смотрит на свою лошадь, как на товарища и даже больше заботится о ней, чем о себе. Зато, в случае необходимости, он требует напряжения всех сил от лошади, в награду за свой уход и заботливость, и обычно не бывает обманут. Лошадь — такое животное, которое чувствует и понимает человека. На Западе существует старинная поговорка, что «хороший наездник достоин уважения». Среди жителей прерии распространено мнение, что человек, который любит свою лошадь, не может быть вполне дурным человеком.
Хоррокс не поехал в поселок, оставив его далеко к западу, а повернул свою лошадь в сторону лагеря метисов. Там жил один бывший правительственный разведчик, которого он знал раньше. Это был человек, готовый продать кому угодно сведения, которые ему удалось добыть, и сержант хотел теперь повидать его, чтобы купить у него то, что тот мог продать, конечно, если эти сведения стоили покупки. Этим желанием и объяснялась поездка сержанта в лагерь.
Вечерние тени уже протянулись в прерии, когда он увидал вдали убогие лачуги и полуразрушенные шалаши метисов. У Фосс Ривера собралась довольно большая колония этих кочевников Запада. Это место считалось гнездом преступлений и проклятием для страны, но столь суровый приговор не дает понятия о той нищете, которая господствует среди этих несчастных. Выехав на небольшой холм, Хоррокс увидал внизу то, что можно было принять с первого взгляда за небольшую деревню. Группа маленьких полуразвалившихся лачуг числом около пятидесяти была рассеяна по зеленой равнине, поражая взоры путешественника своей грязью и разбросанностью. Тут же находилось и соответствующее число изорванных палаток и неряшливо построенных шалашей. Неумытые и большею частью голые ребятишки возились около жилищ вместе с голодными собаками из породы овчарок, с взъерошенной шерстью. Над этой деревней стоял едкий запах дыма очагов, которые топили навозом, а в воздухе носились мириады москитов, осаждавших жирный скот, пасшийся около деревни.
Такая картина, представляющая контраст между красотой волнистой зеленой прерии и грязью и убогостью человеческих жилищ, должна поражать каждого, кто впервые видит это. Но Хоррокс привык к подобным зрелищам, так как ему часто, по обязанности, приходилось бывать в еще худших лагерях метисов, чем этот. Он с полнейшим равнодушием взирал на все, считая, что подобные вещи являются необходимым злом.
Он остановился и сошел с лошади у первой лачуги и тотчас же сделался предметом внимания стаи лающих собак и гурьбы полуголых и испуганных ребятишек, в возрасте от двух до двенадцати лет. Шум, произведенный собаками, нарушил покой обитателей, и вскоре Хоррокс заметил, что за ним внимательно наблюдают из темных отверстий дверей и окон.