Страница 4 из 7
— Ну, что? — Потягиваясь, спросил рыцарь. — Вперед на поиски? Что там еще за шум?
— Это опять волкодлаки, сэр, — пропищал домовенок, за что сразу получил затрещину от деда.
— А-а… Пойдем, узнаем, чего им надо, — лениво махнул Ратибор.
Волкодлаки собрались в зале и переминались с ноги на ногу. При появлении хозяина замка вожак вышел вперед.
— Сэр рыцарь, половина из нас ушла на охоту, а остальные готовы помогать в поисках философского камня.
Домовенок громко засопел, обиженно поглядывая на деда, за что получил очередную затрещину, и успокоился.
Целую ночь домовые и волкодлаки стучали свинцовыми кругляками по камням в центральном коридоре и его лабиринте — без толку. На рассвете все разошлись спать.
На следующий день рыцарь отправился обследовать последний коридор. Настроение было паршивое. Хоть он и встал с правой ноги, но в памяти очень некстати всплыло правило левой руки, которое ему когда-то популярно пытался разъяснить бродячий монах. «Левая рука — это от сердца. Сердце — это эмоции. Рыцарю поддаваться эмоциям — потерять голову. Не ходи налево — потеряешь голову!»… Тьфу, черт! А что делать? Приходится идти.
Нехорошие предчувствия стали довольно быстро оправдываться. Сначала рыцарь едва не угодил в хитроумную ловушку, из которой едва ли бы выбрался без посторонней помощи. Потом обвал камней сразу за спиной Ратибора. Прикинув вес и число этих камушков, сэр весьма резко выразился. И чем больше всяких гадостей он встречал в лабиринте, тем мрачнее становился. Ему, владельцу замка, кто-то смеет пакостить?! «Найду вражину — убью», — с холодной яростью подумал Ратибор.
За очередным поворотом открылась комната, в углу которой, сжавшись в комок и дрожа от страха, сидел чертенок-подросток.
— Тьфу ты, черт… — при виде несчастного, до смерти перепуганного чумазого создания вся ярость сразу испарилась. Рыцарь подошел поближе.
— Ну, и кто ты такой? Чего тебе надо в моем замке и зачем всякие ловушки понаставил?
— Сэр — не черт??? — Глаза подростка округлились.
— Сэр — странствующий рыцарь. А ты кто?
— Я сирота. Родные погибли в войне кланов. Если меня найдут враги семьи — убьют… Уже пять лет здесь живу.
— А сейчас тебе сколько?
— Девятнадцать.
— Хлипковат ты, однако, для своих лет…
Глаза юноши полыхнули огнем и потухли.
— У меня был не очень богатый стол.
— Надо думать, — покачал головой Ратибор. — И что мне теперь с тобой делать?
Юный черт сжался еще больше.
— Черт в моем доме???!!! Жуть, — продолжал рыцарь. — Но не оставлять же тебя здесь. Хоть отмоешься и десяток дней поешь досыта. Черт с тобой, пойдем.
— Куда? — Чертовские глаза сверлили Ратибора.
— Куда, куда… Наверх, в замок. Найдешь себе какую-нибудь комнату получше этой. Если не будешь мне надоедать — живи себе дней десять.
— А потом?
— Потом, если не отыщу философский камень, мне башку оторвут. Сам понимаешь, за «потом» я уже не отвечаю.
— А если отыщешь?
— Живи себе и дальше, пока не окрепнешь. Коль сказал «аз», говори и «ять». Не выгонять же тебя за порог… Но чтобы вел себя прилично и мне сильно не докучал!
— Благодарю, сэр рыцарь, за доброту. Я согласна, — подросток насколько мог грациозно поднялся и озорно махнул хвостом.
— Да ты чертовка???!!! — Настало время удивляться Ратибору. — Во, я влип… Правильно мне говорил монах: «Не ходи налево — голову потеряешь»…
Девушка-черт только рассмеялась.
— Не беспокойтесь, сэр рыцарь, я буду «вести себя прилично и сильно не докучать».
Человеку оставалось только покачать головой.
— Ладно, пошли. Мне еще нужно выспаться перед ночными поисками философского камня.
— Слушаюсь, сэр, — чертовка явно забавлялась произведенным эффектом и немного кокетничала. — Разрешите выступить провожатым? Я хорошо знаю все местные опасности.
— Верю, — хмыкнул Ратибор. — Веди, плутовка.
Когда Плутония (так звали чертовку), хорошенько отмывшись, предстала перед Ратибором в новеньком собственноручно сшитом комбинезоне, обтягивающем фигуру, у того вспыхнули глаза. «Вот, ведь, действительно чертовка-плутовка. Если бы не хвост с копытами, она была бы очень недурна собой. Маленькие рожки даже придают ей некоторое очарование», — подумал рыцарь. — «Чур меня, чур! Совсем голову потерял».
Девушка, заметив произведенный на рыцаря эффект, только улыбалась, подавая на стол приготовленный обед.
На закате Плутония скрылась в своей комнате, чтобы не попадаться на глаза волкодлакам, а Ратибор пошел искать философский камень. К утру вернулся опять разочарованный.
— Сэр, позвольте постелить вам свежее белье. Старое уже никуда не годится.
— Валяй, — ответил хмурый сэр и отправился совершать омовение.
Когда он вернулся, Плутония уже заканчивала стелить постель.
— Одну минуту, сэр, — не оборачиваясь, затараторила чертовка. — Сейчас поправлю подушки, и все будет готово.
При этом грациозно потянулась вперед, комбинезон особенно явственно подчеркнул некоторые формы ее тела.
«Если бы у нее не было хотя бы хвоста», — подумал рыцарь. — «Копыта в постели я бы как-нибудь пережил. До чего же хороша, чертовка».
Плутония, чутко прислушивающаяся к дыханию Ратибора, улыбнулась и, не оборачиваясь, нежно провела своим хвостом сэру рыцарю между ног. Сэр рыцарь зарычал, не в силах противиться ласкам, и с мыслью «Черт с ним, с хвостом!» повернул девушку-черта лицом к себе. Его встретили смеющиеся глаза и раскрытые для поцелуя губы. Чуть позже Плутония увлекла за собой Ратибора, которого уже ни в чем не нужно было убеждать, в шёлковую прохладу кровати.
Дни неумолимо таяли. Ратибор хмурился все больше и больше. Вот, ведь, черти, даже двух недель не дали, иезуиты. Кто такие иезуиты, Ратибор не знал, но у бродячего монаха, учившего сэра рыцаря правилу левой руки, это было самое страшное ругательство, а ругаться он умел.
Половина отпущенного на поиски времени утекла, как грязная жижа из бассейна. С таким же мерзким чавканьем, но субъективно гораздо быстрее. Плутония перестала прятаться от волкодлаков и, как заведенная, бросилась вместе с остальными обстукивать камни катакомб свинцовыми бляшками. От многоночного цоканья, эхом будоражащего все подземелье, уже озверели не только плотоядные слизняки, поднимающие по углам свой заунывный вой «И-и-ть-ить-ить», но и неведомо где прячущийся бессмертный дракон, с которым рыцарю каждый раз по полчаса приходилось выяснять отношения. Наконец, свинцовая бляшка, приложенная Плутонией к одному из камней, превратилась в золотую.
— Е-эсть!!! — Восторженно закричала чертовка.
— Погоди голосить, — просопел старый домовой и приложил свой свинец к камню. Никакого превращения не произошло.
— Ч-черт… Как же так? — Удивился Ратибор.
— Твоя подружка тоже умеет превращать свинец в золото. Эка невидаль.
— Но с какой стати? Она же не владелец замка.
Домовой нахмурился.
— Рассказывай, девка, где ты тут шлялась, за что руками хваталась. Где нашла философский камень?
Плутония от удивления раскрыла рот.
— Я никуда не совалась дальше своего крыла подземелья.
— Не совалась она… — заворчал старичок. — Сиянье вокруг тебя было когда?
Чертовка задумалась.
— Было!!! Когда я бежала от своих преследователей и забралась в эти катакомбы, в одном из коридоров попала в какое-то сияние. Оно охватило меня всю и пропало. Тогда я сильно испугалась, что угодила в колдовскую ловушку, но все обошлось.
— «Колдовскую ловушку»… — не унимался домовой. — Здесь сроду колдунов не водилось. Где сияние видела? Говори, бестолковая!
Плутония немного разозлилась, но не стала препираться.
— Конечно, мне не вспомнить, где плутала в первые дни, — я была измотана и не запоминала, как и куда иду. К тому же совсем не знала лабиринта, чтобы хоть немного в нем ориентироваться. Но я примерно скажу, где могла ходить. Нам достаточно проверить только те камни, до которых в состоянии дотянуться четырнадцатилетняя девочка.