Страница 3 из 5
Кончился лес. Высоко в горах деревья не растут, им холодно. Только камни лежат, а между камней колючие кусты торчат. Это кедровый стланик. На нём коричневые шишки, где поодиночке, где по две, по три, а то и по пяти вместе. В шишках вкусные орешки спрятаны.
Полосатый зверёк бурундук на камне под стлаником сидит, орешки ест. Толя тоже сейчас с удовольствием бы орешки пощёлкал, да не до этого.
Интересно ему на камни посмотреть. Отколол Толя от камня небольшой осколочек, присел на корточки, рассматривает. Хоть и не поручал ему ничего Андрей Петрович на горе смотреть, но тот, кто хочет быть хорошим геологом, всё замечать должен, на всё обращать внимание.
Полез Толя дальше, на самую вершину. Влез, оглянулся. Далеко-далеко внизу, в лагере, дымок вьётся. Поближе — ручеёк, по которому Женя ушёл. Вдоль ручья тёмно-зелёные ели растут; хорошо выделяются они среди пожелтевшей тайги.
Где-то теперь Женя? Дошёл ли до лагеря? Зачем только он на карту не посмотрел! Стояли бы сейчас здесь вместе.
Посмотрел Толя себе под ноги, видит — камни выворочены. Большие камни, такие человеку не поднять. Это медведь в тайге хозяйничал, муравьёв искал.
Стал Толя с горы спускаться. Смотрит — и медвежий след вниз пошёл. На мху следы хорошо видны. Вот медведь одну лапу поставил, вот другую. Широкие лапы, большие, а когти длинные в мох вдавились. Видно, недавно он здесь побывал!
Знает Толя, что медведь сейчас сытый и на человека не нападёт, а всё-таки неспокойно.
Опять чаща лесная началась. Всё дальше и дальше позади остаётся лагерь.
Хорошо ещё, что ветер облака разогнал и солнце нет-нет, да и покажется на минутку.
Впереди зажурчала речка, та самая, по которой надо к скале сворачивать. Дошёл Толя до неё и решил устроить привал.
Часть продуктов у него в рюкзаке была: чай, сухари, сахар. Всё сухое: в непромокаемом мешке лежало. И банка мясных консервов есть.
„Надо подкрепиться!“
Набрал Толя целый ворох бересты, сверху положил тоненьких лиственничных веток, не тех, что на земле валяются, те мокрые, а которые прямо на стволе засохли, достал спички и разжёг костёр. Теперь надо только больших коряг в огонь положить, и всё в порядке.
Ветер огонь раздувает, а Толя взял кружку — котелок у Жени в рюкзаке остался, — набрал из речки воды и приладил кружку в костре.
Потом разулся, носки выжал, повесил их у костра на две палочки и принялся сушить брюки и рубашку.
Теперь можно и чаю попить. Но долго сидеть чай распивать некогда, и вот Толя снова шагает. Хорошо идти по мелким прибрежным камешкам. Но камешки скоро кончились, скалы к воде подступили. Перебрался Толя на другой берег. Прошёл немного, стали ему на пути огромные камни попадаться. Свалились они со скал и лежат один на другом, да ещё некрепко держатся, качаются.
Трудно по такой дороге идти. Устал Толя.
„Далеко ли до обрыва? Сейчас посмотрю“.
Развернул карту.
„Здесь гора, здесь речка — всё правильно обозначено, так, как Андрей Петрович говорил. Теперь недалеко!“
Толя прошёл поворот и увидел обрыв. Скинул рюкзак, положил под дерево и начал обрыв осматривать. Потом достал из рюкзака мешочки из плотной синей материи, бечёвку, чтобы мешочки завязывать. Вынул из сумки бумагу, карандаш и записную книжку. Взял молоток и начал работать.
Образцы надо брать умело. Старается Толя от такого камня осколок отбить, в котором хорошо зелёные и синие пятна видны. А это не так-то просто!
Стукнул молотком по камню, а он рассыпался. В другом месте хороший образец отколол, а он в сторону отлетел — никак его не разыщешь. Вот камень в речку скатился, пришлось рукава засучивать, в воде искать.
По-разному Толя образцы откалывает: то просто молотком по камню ударяет, то трещину в скале отыщет и острым концом молотка выворачивает камень. И у самой воды находит нужные камни, и высоко залезать ему за ними приходится.
В одном месте чуть с обрыва не свалился, в другом — оступился и в воду упал. Хорошо, что место было мелкое.
Каждый осколок от камня — образец — Толя внимательно рассматривает и только те, которые кажутся ему интересными, убирает.
Из каждого места — в отдельный мешочек.
Туда же он кладёт бумажку, на которой пишет, где образцы отбил, чтобы не перепутать. А то вся работа пропадёт.
„Плохо, Жени нет, — думает Толя. — Вместе мы бы много образцов взяли, а теперь хватит. Одному больше не донести“.
Толя крепко завязал мешочки бечёвкой и стал зарисовывать обрыв.
Геологу нужно уметь рисовать. На будущий год придут сюда люди, посмотрят на зарисовку и узнают, откуда взяты образцы.
Наконец-то Толя закончил работу.
„Ночевать здесь не буду, — решил он, — по дороге переночую. Завтра меньше идти придётся, пораньше в лагерь приду, поскорее про Женю узнаю“.
Беспокоится Толя. А вдруг Женя в лагерь не пришёл, заблудился? Ходит он теперь по тайге, из сил выбился, а выбраться не может — ведь карты у него нет.
7
Стал Толя в обратный путь собираться. Уложил в рюкзак мешочки с камнями. С трудом надел тяжёлый рюкзак на плечи. Плащ подсунул, чтобы острые камни на спину не давили. Оглянулся: ничего не забыл?
И пошёл.
Идёт Толя снова вдоль речки. Здесь он веточку надломил, там его след от ноги на песке отпечатался, этот камень он перевернул. Всё вокруг знакомое, не чужое, как будто в своём доме находишься.
Вот и то место, где большие камни наворочены.
Отсюда дорога потруднее пошла.
С камня на камень медленно, осторожно продвигается Толя. Наконец отмель — песок, ещё шаг, и всё.
Прыгнул он на последний камень, да рюкзак за спиной качнулся, потянул в сторону, и сорвалась с камня нога, подвернулась.
Упал Толя. Закричал от боли. Но кричи не кричи — всё равно никто не услышит, разве что медведь. С трудом Толя выполз на песок. Лёг на бок, даже рюкзак не снял, ногу руками держит. Полежал, полежал, как будто легче стало. Начал ногу ощупывать — всё цело, а встать попробовал — не получается.
Плохо дело! Уж вечер наступает: порозовели облака — осветило их заходящее солнце, потом облака из розовых сделались фиолетовыми и погасли. И сразу между облаками на светлом ещё небе показались первые звёзды.
Больше лежать нельзя, надо о ночлеге думать. Толя с трудом поднялся. Ковыляя, стал собирать сухие ветки, коряги. А то потом в темноте ничего не найдёшь. Набрать надо много, чтобы всю ночь костёр горел.
Ночью без костра и холодно и страшно.
Всякий зверь подойти может. А огня звери боятся.
Собирает Толя ветки да коряги и думает:
„А может, я неправильно поступил, что один ушёл? Может, надо было мне за Женей идти, догнать его и вернуть? А если бы не догнал, может быть, надо было мне в лагерь вернуться?“
Что надо было сделать?
Как ни думай, теперь ничего не изменишь!
Долго Толя возился, костёр разжигал. Наконец полетели искры высоко в небо.
„Эх, хорошо бы мой огонь в лагере увидели! Да за горой он. Не увидят“.