Уикэнд втроем

— Это не обязательно предсказание. Просто ты заимствовал идею раздельных комнат из сна.

Он стоял, пошатываясь, передо мной. Виски, должно быть, подействовали на него, и он был упрям, настойчив.

— Что бы ты сделал, Алекс, если бы Диана пришла к тебе? Что, если бы она, а не я постучалась в твою дверь? Что, если бы Она спросила: «Ты возьмешь меня обратно, Алекс?» Что бы ты тогда сделал?

— Но послушай… — сказал я.

— Ответь на мой вопрос, — настаивал он.

— Я отказываюсь отвечать. — Я отошел от него. — Как я могу предсказать, что бы я сделал? Может быть, я пригласил бы ее войти. Или, может быть, во мне есть скрытое благородство. Кто знает, что бы я сделал? Я не знаю.

— Не пытайся провести меня, Алекс, — нажимал он на меня. — Не пытайся меня провести. Я знаю, что бы случилось. Ты все еще любишь ее, ведь так?

— Нет. В сущности, никогда не любил.

— Это ложь.

— Ты не понимаешь таких, как я, Шеп. Если бы я любил ее, я бы женился на ней задолго до того, как ты появился.

— Ты не понимал, что такой женщине, как Диана, нужно замужество. Но ты обнаружил это, когда появился я. Ты бы женился на ней сейчас, если бы у тебя была возможность. Ты бы увел ее от меня, если бы была возможность. Потому что ты любишь ее. Я вижу это по тебе, Алекс…

Мне хотелось ударить его.

— Заткнись и убирайся отсюда, — сказал я.

— Ты хотел бы доказать, что не влюблен в нее? — настаивал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Проведи у нас уикэнд.

Это был предел. Я оглядел его, пытаясь проникнуть сквозь этот дикий взгляд в его глаза. Так это приглашение было истинной причиной его прихода ко мне, в этом дело?

— Зачем тебе это?

— Если окажется, что ты не влюблен в нее, это облегчит мне душу.

Я рассмеялся ему в лицо.

— Ты имеешь в виду, что, если я не начну ухаживать за твоей женой, будучи твоим гостем в твоем доме, это удовлетворит тебя?

Он проигнорировал мой насмешливый тон.

— Совсем не обязательно явное проявление с твоей стороны, — сказал он.

— Как насчет Дианы? Она посвящена в заговор?

— Неделю назад я рассказал Диане о снах. Мы неоднократно обсуждали этот вопрос. Я спросил ее, видит ли она тебя. Ока сказала, что нет. Так сказал и ты, Алекс. Я спросил, есть ли у нее еще какие-нибудь чувства к тебе? Она это отрицала. Как и ты отрицал, что любишь ее, Алекс. Но когда я предложил ей пригласить тебя, она согласилась.

Стало быть, это было причиной его прихода сюда, заманить меня к Диане.

— Я сожалею, — сказал я, — но меня это не интересует.

— Диана хочет видеть тебя.

Я смотрел на него в упор. Сейчас он изучал меня или пытался понять.

— Нет, — сказал я. Но это звучало менее убедительно, даже для меня.

— Я не прошу тебя поверить в мои сны. Всего лишь провести приятный уикэнд.

— У меня есть свое представление о приятных уикэндах.

Он прямо взглянул на меня.

— Кого ты боишься, — спросил он, — Диану или меня?

Сидя там, в гостиной Шепли, попивая лучшие виски Шепли, я чувствовал неодолимое желание быть неприятным, оскорбительным и грубым.

— Тихое место, не правда ли? — спросил я, оглядываясь вокруг.

— Мирное, — поправила меня Диана.

Я отказывался смотреть на нее долго. Еще ни разу не посмотрел, и не хотел. Даже смутно осознаваемый факт, что женщина, которая когда-то тебе нравилась, более прекрасна, чем ты ее помнил, не утешает, совсем нет, в той ситуации, в которой я находился.

— Как назвать такой образ жизни? — спросил я их. — Провинциальная респектабельность?

Шепли удавалось почти не участвовать в беседе. Он занимался тем, что следил за огнем в камине и наполнял наши стаканы.

— Ты, я вижу, не завидуешь нам, Алекс, — сказала Диана.

— Боюсь, что нет. И меня поражает, что ты, похоже, полностью адаптировалась.

— Это доказывает, — ответила она, — что ты не так уж хорошо понимаешь женщин, как всегда утверждал, Алекс.

Я даже старался не вслушиваться особенно в ее голос. Боялся вслушаться. Я мог услышать тот же голос, произносящий забытые слова.

— Конечно, у Шепа больше денег, чем когда-нибудь будет у меня, — сказал я. — А деньги очаровывают.

— Ну что ж, по крайней мере, ты не изменился, — сказала Диана. — Я помню, ты обвинил меня в том, что я выхожу замуж за деньги, когда я впервые рассказала тебе о Шепе. Ты не стал более мягким, да, дорогой?

Намеренное использование этого интимного слова кольнуло меня. Я смотрел в стакан, но она оставалась на периферии моего зрения. Она сидела одна на этой невероятно длинной софе, которая делала ее такой маленькой, затянутые в нейлон ноги поджаты под себя — ее манера сидеть как маленькая девочка. Волосы она носила длинные, и я не мог заставить себя не замечать яркого контраста, который создавала их чернота на фоне белой шеи и плеч.

— Хорошо, так почему же ты вышла замуж за Шепа? — спросил я.

— Как же, назло тебе, дорогой. Это ведь тоже твое объяснение этого факта, помнишь?

— Ну а какова же истинная причина?

— Да, истинная причина…

Последние слова произнес Шеп, и, по-моему, мы оба вздрогнули. Что касается меня, то я сумел почти забыть о его присутствии здесь. А Диана, сохраняя все свое спокойствие, замолчала. Каким-то образом, хотя я не смотрел на нее, я чувствовал, что в течение этой паузы она не отрывала от меня глаз.

Шепли подошел и сел, как-то осторожно, на незанятый край софы. Что сохраняло довольно большую дистанцию между ним и Дианой, но помещало его между нами.

— Алекс, — начал он. — Я не думаю, чтобы Диана когда-нибудь рассказывала тебе, как я делал ей предложение.

Он казался более спокойным, лучше владевшим собой, чем в начале вечера, у меня дома. Сейчас в нем ощущались сдержанность и упрямая целеустремленность.

— Кажется, нет, — сказал я.

— Ничего романтического в этом не было, — признался он. — Я не мог бы быть романтичным, даже если бы захотел. Интересно то, что я делал ей предложение десятки раз, опять и опять, в одной и той же примитивной, лишенной фантазии манере. И в конце концов она ответила «да». Совершенно внезапно, понимаешь. После месяцев «нет» вдруг «да»! Я всегда спрашивал себя, что заставило ее передумать.

Она смотрела на него печально, но, пожалуй, и ласково тоже. Я сидел здесь два часа, искоса наблюдая за ней, и все еще не мог понять ее.

— Бедный Шеп, — сказала она, — я предполагаю, что ты тоже держишься версии «назло».

— Я не уверен, — сказал он. — Но во всяком случае, эта история мне всегда казалась несколько загадочной. Ты и Алекс были очень увлечены друг другом. Он был гораздо красивее меня и бесконечно более блестящим. Его недостатки были гораздо привлекательнее моих достоинств. И вдруг ты оставляешь его и выходишь за меня. Удивительно ли, что у меня появились дурные сны?

— Ох, эти глупые сны, — сказала она.

— Ты считаешь их глупыми? — спросил я ее.

— Конечно глупые. Я не верю в предсказателей, телепатию или спиритизм. Так что я не верю и в сны, которые предсказывают будущее.

— Нет, я не это имел в виду. — Я был прямолинеен, но в конце концов Шеп этого и хотел. — Я имею в виду, Диана, считаешь ли ты глупым, что ты могла бы когда-нибудь оставить Шепа и вернуться ко мне?

Она прямо взглянула на меня, и впервые я пожалел о своей неспособности к телепатии. Мне хотелось понять, что происходило в ее красивой головке.

— Я сказала тебе, — проговорила она совершенно спокойно, — что я не верю, что кто-нибудь может предсказать будущее.

Я услышал слабый вздох, возможно, разочарования, который издал Шел, как будто он задержал дыхание. Он встал и пошел назад к камину, где опять принялся шуровать в огне кочергой.

— Не говори мне, Алекс, — сказала Диана, — что ты веришь в сны моего мужа.

— Я довольно тщеславен, — сказал я ей. — Это задевает гордость, знаешь ли, быть брошенным женщиной, даже такой красивой, как ты. Так что вообразить, что ты возвращаешься ко мне, лестно для меня.