Страница 7 из 69
Я была там всего раз, но красота усадьбы на краю небольшого пруда поражала. До сих пор помню аромат хвои и непрестанный пересвист птичек в окружающей усадьбу роще. Правда, в доме уже более пяти лет никто не живет, но это даже и хорошо.
- Так, Геня, летим к моей бабушке. У нее дом недалеко от Кургана. Это двести километров южнее Тюмени.
- Да, помню. Тогда поверни немного вправо, нам надо лететь точно над этой трассой. А потом свернем вправо.
Я поразилась, как такая маленькая головка удерживает в себе такую массу данных.
Добрались до Малиновки мы часа через три. Долго кружили над рощей, выбирая, куда лучше опуститься.
Я показала Гене на пустырь за сараями. Мы медленно плюхнулись возле почерневшей деревянной изгороди. Отряхнувшись, взяла Геню на руки, и еле волоча ноги, побрела к крыльцу усадьбы.
Остановилась передохнуть перед кирпичными ступеньками.
- Вернулась, значит? - знакомо скрипучий бабкин голос заставил вздрогнуть. - И еще дитё в подоле бабке принесла. Нате вам, воспитывайте, кормите, поите, одевайте.
Я осторожно опустила Геню на землю. Та поглядывала то на меня, то на бабку, выбирая линию поведения. Я незаметно показала ей, чтобы молчала.
- Здравствуй, бабуля. А я думала ты на Канарах.
- На Канары едут пары, а одиноким там делать нечего.
- А что... этот, первый секретарь?
- Внучка, ты будешь смеяться, но он все мои денежки спустил в казино. Хорошо, твоя мать прислала на дорогу.
Так, теперь стало яснее и веселее.
- А этот дом? Не заложен?
- Ты про эту развалюху?
- Да.
- Я еще перед отъездом все дома на себя переписала.
- Так мы у тебя поживем?
- До твоей пенсии, внучка?
- Баба Роза, ты что, собираешься еще так долго прожить? Тебе ведь уже восемьдесят.
- Ты мои года не считай, старый - не больной.
- Верно, бабуля, пусть другие года считают, а мы будем жить, сколько захотим, верно? - писклявый голосок Гени заставил бабку окаменеть.
- Ты где таких слов набралась, малявка? - старуха гневно застучала об пол клюкой.
- Ладно, хватит стучать и ворчать. На стол все мечи, что есть в печи.
Я испугалась, что старуху обнимет кондратий и унесла Геню в спальню на второй этаж.
- А что, я права, - Геня улыбалась. - Сама без гроша, а еще пытается понукать.
- Права, права. Но пока она здесь хозяйка, придется нам ее слушаться.
- Нет. Давай лучше я ее... - малявка достала из карманов своего халатика лазер и фотовспышку.
- Геня, прошу тебя, потерпи денек. И насчет денег... тут большой вопрос. Мне мама рассказывала...
- Тоже Роза?
- Да.
- И тоже Черная?
- Да.
- Тогда я тоже буду Роза Черная. Не хочу быть Геня. Это не девчачье имя. Если я тебя буду называть мамой, исправишь мне имя?
Я обняла малышку и заплакала. Хотя какая она малышка - восемь лет уже.
- Давай я тебя тогда буду звать Розалия, нравится?
- Да, мама, - Геня хитро прищурила глаза. - Ты там что-то про деньги бабкины говорила?
Да, девочка все помнит, знает и понимает.
- Дело в том, Розалия, что муж бабкин, будучи первым секретарем обкома, когда их автоматически назначили руководителями областей, неожиданно стал коллекционером. Он сначала скупил золото во всех магазинах области, потом в ломбардах, потом в антикварных магазинах. А через два года правления уехал за рубеж, даже не сдав дела.
Следователи неделю делали обыск в усадьбе, перекопали все огороды и луга вокруг пруда - ничего. Даже пруд спустили. Оказалось, муж бабкин весь областной бюджет растранжирил на золото.
- Говоришь, ничего не нашли?
- Да, ни собаки, ни миноискатели.
- А что конфисковали?
- Тоже ничего. Он и мебель всю деревянную распродал. Осталось несколько железных кроватей сеточных, да десяток закопченных котелков на кухне.
- Пойдем покушаем.
Когда мы спускались со второго этажа в столовую, Геня стала шалить и стучать своей указкой по чугунным перилам.
Стол меня удивил: красная и черная икра, дорогие салаты, консервы и на первое - осетровая уха.
- Бабуль, откуда такая роскошь?
- Из ресторана заказала. Праздник у меня сегодня - сорок дней Грише.
- Так, значит, помер он?
- Прям из гостиницы, из номера сиганул. Как птичка. Даже чирикнуть не успел на прощание, - старуха передернула довольно широкими плечами и опрокинула рюмку виски. - Привыкла вот по заграницам к их пойлу, наше теперь в горло не лезет.
Такое оправдание тоже многое проясняло. Я потянулась к баночке с черной икрой, но там уже было пусто. Геня тыльной ладонью вытерла рот и опустила глаза.
- Баба Роза, может еще у мамы денег в долг попросить? Нам теперь ведь втроем тут жить.
- Не надо. Я тут кое-что из старой мебели продала, хватит нам. До конца года. А там еще продадим.
Я растерянно оглядела пустую столовую и сервант без стекол с двумя треснутыми стаканами. Что тут продавать?
Геня уже сползла со стула и тянула меня за палец на крыльцо.
- Мама Роза, а своди-ка меня вон в те сараи.
В первом располагался гараж на три машины. Но у стены стоял только ржавый велосипед без колес.
Во втором были пустые полки и откинутая крышка громадного погреба. В третьем находилась бывшая мастерская. Инструмент за эти годы весь растащили.
- Посади меня вон на тот железный стол, - неожиданно попросила малышка.
Она засеменила босыми ножками к треснувшему керамическому тиглю. Потом вынула из угла кусок резинового шланга.
- Знаешь, что это? Это газовая горелка. Видишь, вон в углу сложены пять кислородных баллонов. А это тигль для плавки. Тебе это ни о чем не говорит?
- Говорит. Здесь могли плавить скупленное золото. И где же теперь оно? Тут за пять лет все перекопали.
- Всё? А копать не надо. Пойдем покажу.
- Золото? - я застыла от неожиданности.
- Снимай меня со стола, маманя.
Мы прошли через весь двор. Но Геня тащила меня не к крыльцу, а к деревянной оградке сада.
- Вот твое золото, - малявка ткнула в ограду.
- Это же дерево!
- Да, дерево, а вот эти столбики вовсе не железные. Дай-ка твою пилочку для ногтей.
Она стала соскребать черную краску с покосившегося столба. И тут меня осенило!
Краска! Если бы столбы были железные, краска бы давно осыпалась вместе с ржавчиной, а тут она ровно и матово блестела.
Точно. Под толстым слоем смолы блеснула желтая полоска.
- Как думаешь, Розалия, бабка об этом знает?
- Об этих столбиках - нет. Но она знает о золоте в доме. Ты видела в кухне пять котелков висели на стене, а два стояли на полу. Почему?
- Может, варила что в них, вот и сняла.
- Нет. Пять котлов висели на вбитых в стену штырях, а слева два вешать не на что - дырки в стене. Вот их бабка и продала, распилив штыри в сарае на кусочки. Не заметила на полу золотую пыль?
- Нет.
- И не только штыри на кухне золотые. Я не удивлюсь, что и гвозди в полу - тоже.
- Ну, нет. Шляпки бы стерлись и блестели.
- Правильно, подумают - гвозди медные. Раньше в господских домах не только каблуки прибивали медными гвоздями. Могли и мебель, и полы. Да, сколько там у нас денег?