Гонка за горизонт

– Ладно! Но придет время, и ты должен будешь выложить мне все до последней капельки!

Раз девушка сейчас говорит "хватит, прекрати", то, значит, время, увы, еще не пришло. Я поднимаю руки выше на талию и чуть сильнее притягиваю Нинель к себе. Ее грудь опять прижимается ко мне. Она что, сегодня без бюстгальтера? Я чувствую остренькие сосочки через ее платье и свою футболку. Черт! У меня опять встает. Хорошо, что музыка затихла и танец кончился. Заметила в этот раз или нет? По выражению Нинкиного лица ничего понять невозможно. Хитрая она. Хитрая и красивая.

Нинель поворачивает меня лицом к свету и внимательно разглядывает.

– Пошли в фойе. Тебя опять надо припудривать. Твой фонарь снова проявился. И когда ты у меня драться перестанешь?

"У меня"? Дает некоторые надежды! А с другой стороны, ну не буду же я ей все рассказывать? Не дерусь я, а тренируюсь!

Заметил за собой довольно неприятную вещь. Если долго в течение суток держу режим, то потом начинает сильно болеть голова. И вообще общее состояние не очень. Становлюсь каким-то вялым. Анальгин не особо помогает. Пятерчатка – тоже. За несколько дней перепробовал различные таблетки. От деда у меня остались кое-какие знания об элементарной фармакологии. Неплохое действие у седальгина, но ведь он с приличным содержанием кодеина. А наркотики – не мой профиль. Мне достаточно долго вдалбливали что родители, что дед, что это дорога в никуда. Причем, без возврата. Вывод? Надо продолжать себя усиленно тренировать на быстрое включение режима и немедленное отключение сразу, как только в нем исчезла необходимость. Крепкий кофе тоже хорошо помогает. Я теперь каждое утро начинаю исключительно с большой чашки ароматной "Арабики". Бодрит отлично. Настена попробовала и отказалась:

– Горький же! Нет, я буду пить какаву.

– Какао, – автоматически поправляю я сестренку.

– Денька, ты обещал меня в зоопарк сводить? Когда поедем? – Настена стоит передо мной в своем коротком сарафанчике в обтяжку, уперев руки в бока, – ты меня с подружками-то не отпускаешь!

Вот еще, отпущу я ее одну! Знаю я этих подружек! Полчаса до станции и еще сорок минут до Питера. Кто в электричке попадется – неизвестно. Одиннадцать ей только через месяц исполнится. У меня день рожденья седьмого августа, а у Настьки – шестого. Как у родителей так получилось, что у нас разница в возрасте ровно шесть лет без одного дня?

– Ну, давай завтра с утра, – соглашаюсь я, – заодно новый сарафан для дачи купим. Этот тебе уже мал.

– Ура! – кричит довольная сестренка, – а еще нужен новый купальник, туфли, шорты и, может, ты мне еще косметический набор подаришь?

Интересно, что ее больше радует? Зоопарк или тряпки? Я с удовольствием притягиваю Настену к себе и целую в пушистую макушку. Сестру я люблю. Ближе у меня никого нет. Только вот Федорович говорит, что я ее слишком балую. Почему балую? Ведь нужно же девчонке быть нормально одетой? Из своих нарядов она очень быстро вырастает. Интересно, когда я разговариваю с Настенькой, то тоже, как и с Нинкой, не могу включить режим ЗНАНИЯ. Здесь-то почему? Дядя Витя, когда я ему про свои проблемы с режимом при общении с Нинель намеками рассказал, задумался. А потом сказал:

– Гормоны это в тебе играют. Подожди лет тридцать-сорок и все будет "авге махт".

Это "все хорошо" по-немецки, что ли? Во, шутник! Не буду я ждать. Мне сейчас кой-чего хочется! Причем, очень хочется! И причем тут гормоны и моя Настена? Сказал он, как в воду пернул!

– Ну, так, Денька, подаришь? – теребит меня сестра.

– Посмотрю на твое поведение, – отвечаю я, усмехаясь, – кто вчера вечером с веревок высохшую одежду убирать не хотел? Кто после ужина играть убежал, не помыв посуду?

– Дениска, ну пожалуйста! Я все буду делать, – канючит сестренка.

– Вот завтра и посмотрим, – оставляю я Настене надежду, – а сейчас дуй под душ и спать.

Она, припрыгивая, убегает, успев напоследок показать мне язык. А ведь спать она не станет. Включит в своей комнате телевизор, звук сделает потише и будет мультики смотреть. Придется мне обязательно зайти и, как всегда, выключить.

Губы – как оладьи, рожа – опухшая от фингалов, но в оставшиеся щелки видеть могу. Хорошо меня отметелили, качественно. Месили ногами все четверо. Школа защиты дяди Вити и подполковника пришлась в самый раз. Как успевал, валяясь на асфальте, прикрывать голову и живот – сам не понимаю. Наука на будущее. Всего-то два глотка джин-тоника. Нинке он чем-то нравится, а мне – до лампочки. Но вот вечернюю головную боль снимает мгновенно. Эти гопники прицепились к нам на танцах. Один хотел пригласить Нинку, но я не разрешил. Она и сама не хотела, но вслух запрет был от меня.

– Пойдем, покурим? – раздалось требование через десять минут. Злопамятный? Скорее дурной.

– Не курю, – холодно отрезал я. Лень мне тогда было его бить.

– Не тяни резину, пошли.

Не отцепится ведь. Ладно, я кивнул и направился за ним, уверенно наказав Нинель сидеть и ждать, и что все будет нормально. Только вышли на улицу, как подскочили еще трое.

– Он, оказывается, некурящий, – проинформировал своих дружков первый.

– Ничего, – откликнулся другой подонок, усмехаясь во всю прыщавую рожу, – у нас закурит.

Они перебрасывались словами, делая вид, что меня рядом с ними нет. Мол, чмо какое-то стоит, а я… Я пытался включить режим и с ужасом начинал понимать, что у меня ни хрена не получается. Почему? Вроде и ситуация стрессовая, и натренирован я на врубание ЗНАНИЯ нормально, но не получается, хоть ты тресни!

Не очень-то долго они меня били. Минут, наверное, пять, если не меньше. Так как я молчал и не пытался ответить – не сумасшедший же, понимаю, что без режима мне против четверых не выстоять – они не очень-то и старались. Напоследок, двое схватили меня, лежащего на грязном заплеванном асфальте, за руки и оторвали ладони прикрывающие лицо.

– Ну что, фраерок,[2] говоришь – некурящий? – спросил тот, который вызывал меня на улицу. – Соси, давай! – и, грязно матерясь во весь голос, сунул мне в разбитые губы дымящийся слюнявый хабарик.

Куда было деваться, тем более что четвертый наступил пока еще несильно ногой на мои яйца и недвусмысленно покачивал подошвой?

Какую же огромную ошибку они сделали, заставив меня затянуться! Я, конечно, закашлялся. Распятый на грязном асфальте я кашлял – слезы сами текли из глаз – и… и приходил в себя.

Никотин! Почему люди курят? Ведь противно же! И жутко вредно. Добровольно вдыхать в себя дым с канцерогенными смолами – абсурд! Но все равно многие курят. Никотин вызывает кратковременное расширение сосудов головного мозга. Некоторые, в том числе – медики, считают неплохим антистрессовым средством. У меня же… Я наконец-то смог включить ЗНАНИЕ!

Ух, какой я был тогда злой! Как я вывернулся из-под них – сам не заметил. Теперь уже я метелил эту долбаную компашку глупых мудаков от всей души! Откуда силы взялись – не понимаю. Когда ревущая Нинка, которая выскочила на улицу, заметив, что меня слишком долго нет, начала меня оттаскивать от них… Вырублены они были достаточно качественно. Тому, который угрожал мне раздавить яйца, я сломал ногу. Тот же, кто хабарик засовывал, отделался треснувшей челюстью.

Вот так я всего за один вечер узнал, что алкоголь мне категорически противопоказан, а курево… Пачка крепких "Лаки страйк" у меня теперь всегда в кармане.

– Хорош! Знатно тебя отделали! За что? – спросил Вадим Федорович на следующий день, поворачивая и разглядывая меня со всех сторон. – Руки-ноги вроде бы целы. Ну, давай рассказывай.

2

На блатном жаргоне – жених. Но некоторые утверждают, что фраер – это кастрированный баран.