Страница 7 из 16
— Да, она жива. Но, в отличие от земных прямых трансляций, сигнал передаётся с задержкой. Исследовательский космолёт сейчас примерно в восьми миллионах световых годах от Земли, и сигнал приходит с запозданием на восемь миллионов лет. Поэтому сейчас мы видим её такой, какой она была восемь миллионов лет назад.
— Такая маленькая штучка может получать сигнал с такого далёкого расстояния?
— Чтобы передать сигнал на такое огромное расстояние, необходимо использовать нейтрино или гравитационные волны. Приёмник на космическом корабле получает сигнал, а потом ретранслирует его на этот телевизор.
— Это сокровище, настоящее сокровище! — от всего сердца сказал отец Цюшэна. Правда, было неясно, говорил ли он о крохотном телевизоре или о девушке с экрана. Услышав, что девушка жива, и отец, и сын почувствовали к ней ещё большую привязанность. Цюшэн попытался ещё раз взять крошечный экран, но Бог не дал ему это сделать.
― А почему на картинке она движется так медленно?
— Это результат того, что время течёт с разной скоростью. В нашей системе отсчёта время на космическом корабле, который летит со скоростью, близкой к скорости света, идёт очень медленно.
―
Но тогда… разве она может разговаривать с вами? — спросила
Юйлянь.
Бог кивнул. Он передвинул переключатель сзади экрана.
Тут же раздался звук. Это был женский голос. Казалось, девуш
ка всё тянет и тянет один звук, как иногда тянут ноту певцы
в конце арии. Полными любви глазами Бог смотрел
на экран.
— Это она говорит. Она уже сказала три слова: «Я тебя люблю». Чтобы услышать каждое, мне понадобилась больше года. Три с половиной года назад она начала их произносить, и сейчас она заканчивает «люблю». Чтобы закончить предложение, ей понадобится ещё три месяца. — Бог перевёл глаза с экрана на небо, куполом раскинувшееся над двором. — Ей есть что сказать. Я буду слушать её да конца жизни.
Какое-то время хорошие отношения с Богом поддерживал Бинбин. В Богах было что-то детское, и они с огромным удовольствием возились и болтали с детворой. Но однажды Бинбин попросил Бога отдать ему свои большие наручные часы. Бог отказался. Он сказал, что без этих часов он не сможет общаться с другими Богами.
— Видите, видите? Он до сих пор постоянно размышляет о своём народе! Он никогда не думает о нас, как о настоящей семье! — сердито заметила Юйлянь.
С тех пор Бинбин тоже перестал дружить с Богом и теперь
частенько пытался над ним зло подшутить.
Цюшэн остался единственным а семье, кто уважал Бога и про
должал соблюдать какой-то пиетет по отношению к нему Цюшэн закончил двенадцать классов и очень любил читать. За исключением нескольких человек, сумевших сдать вступительные экзамены в ВУЗы и уехавших из деревни, он был самым образованным жителем Сицзня. Но Цюшэн был слабым человеком, и дома он всегда поступал так, как говорили Юйлянь или отец. Если же их приказы противоречили друг другу, Цюшэну оставалось только забиться в угол и плакать. Из-за этой своей мягкости он не мог защитить Бога от нападок других членов семьи.
6
Отношения между Богами и человечеством испортились безвозвратно.
Окончательный разрыв между семьёй Цюшзна и их Богом случился после истории с лапшой. Однажды Юйлянь пришла на кухню и спросила, куда делась половина лапши быстрого приготовления, которую она купила только вчера.
― Эта я взял, — тихо сказал Бог. — Отдал её тем, кто живёт
у реки. У них почти не осталось еды.
Он говорил о месте, где поселились Боги, которые ушли
из своих семей. В последнее время в деревне Боги то и дело
подвергались нападкам. Одного Бога семья, которая должна была заботиться о нём, перестала кормить, била и проклинала. В конце концов Бог пошёл на ближайшую реку топиться. К счастью
, его сумели остановить.
Этот случай получил широкую огласку и стал известен
даже за пределами страны. В деревню приехала городская
полиция
вместе с толпой репортёров из ССТV и областной телерадиокомпании
и арестовала супругов, издевавшихся над Богом. В соответствии с законом о поддержке Богов, их должны были приговорить, как минимум, к десяти годам тюрьмы. Это был единственный закон, общий для всех стран мира.
После этого жители деревни стали осторожнее и пере
стали слишком уж издеваться над Богами, особенно на глазах
у других. Но в то же время этот случай пуще прежнего ухудшил
отношения между Богами и деревенскими. И некоторые Боги стали уходить из дома. Постепенно их становилось всё больше и больше. В лагере у реки обосновалась почти треть Богов из деревни Сицэнь. Жилось им там очень несладко.
В других регионах Китая и в других странах происходило то же самое. Как-то незаметно толпы бездомных Богов снова заполнили улицы и проспекты больших городов. И их число росло, как будто снова повторялся кошмар трёхлетней дав
ности. Мир, переполненный Богами и людьми, стаял на грани ужасного экономического кризиса.
― Какие мы щедрые, подумать только! Старый дурак! Да как
ты посмел отдать кому-то нашу еду? — закричала Юйлянь.
Отец Цгошэна стукнул кулаком по стопу и вскочил:
― Идиот! Убирайся вон! Жалко Богов у реки? Ну и присо
единяйся к ним.
Бог некоторое время сидел молча, раздумывая. Потом
встал, пошёл в свою крохотную комнатку и собрал скромные пожитки. Опираясь на бамбуковую палку, он медленно прошёл к выходу и направился к реке.
Цюшэн не ел вместе с остальными. Он сидел в углу на кор
точках, повесив голову, и молчал.
— Эй, не сиди болванчиком? Иди сюда и поешь. Сегодня нам надо сходить в город за продуктами, — прикрикнула на него Юйлянь. Цюшэн не двигался. Тогда жена подошла и схватила его за ухо.
— Отпусти, — сказал Цюшэн. Он произнёс это тихо, но Юйлянь от неожиданности выпустила ухо. Она никогда прежде не видела мужа таким мрачным.
― Да забудь ты о нём, — небрежно бросил отец. — Не хочет
есть — ему же хуже.
― Эй, тебе него, жалко своего Бога? Не хочешь тоже отпра
виться жить у реки вместе с ним и его друзьями? — Юйлянь
ткнула мужа пальцем.
Цюшэн встал и поднялся по лестнице в свою комнату. Как до этого Бог, он собрал вещи и закинул их в рюкзак, который обычно брал с собой, когда шёл работать в город. С рюкзаком на плечах он направился к выходу.
— Куда собрался? — крикнула ему вслед Юйлянь. Цюшэн ничего не ответил. Она снова крикнула, и в её голосе уже зазвучал страх:
— Когда ты вернёшься?
―
Я не вернусь, — сказал Цюшэн, не оборачиваясь.
— Что? Иди сюда немедленно! Совсем ополоумел! — отец вскочил с места и побежал за Цюшэном. — Даже если ты собираешься бросить жену и ребёнка, как ты осмелился оставить родного отца?
Цюшэн остановился, по-прежнему не оборачиваясь:
— Почему я должен о тебе заботиться?
― Да как ты можешь такое говорить? Я твой отец. Я вы
растил тебя. Твоя мать умерла. Думаешь, легко было тащить
на себе вас с сестрой? Ты совсем спятил?
Наконец Цюшэн повернулся и посмотрел на отца:
― Если ты выкинул из дома того, кто создал пра-пра-прадеда нашего пра-пра-прадеда, тогда и я не обязан о тебе заботиться. Не такой уж это и большой грех.
Он ушёл, а Юйлянь и отец ошарашенно смотрели ему вслед.
Цюшэн перешёл реку по старинному каменному мосту и направился к палаткам, где жили Боги. На поляне, усыпанной золотыми листьями, несколько Богов варили что-то в котле. Белые бороды и белый пар из котла, полуденное солнце… Всё это выглядело как сценка из какого-то старинного предания.