Страница 2 из 2
Игорь сел напротив — приятный мужчина лет тридцати на вид, в белой куртке, с проседью в волосах и слегка рассеянным взглядом — и ободряюще улыбнулся, поскольку недоумение в заплаканных глазах девушки сменилось страхом.
— Вы тоже, как тот… Пожалуйста, только не опять! Не надо!
— Давайте, Оксана, мы с вами вместе вспомним ваш вчерашний вечер. Нет-нет, говорить ничего не нужно. Просто представляйте.
Из ночного клуба вывалилась парочка. Невысокий, смазливо-метросексуальной, но при этом чем-то отталкивающей внешности паренек тащил за руку симпатичную блондинку. Девушка переставляла ноги, как кукла, бессмысленно глядя перед собой. Охранник у входа равнодушно проводил их взглядом — каждый второй уходит пьяный или обдолбанный, дело обычное.
Возле машины паренек активизировался, притиснул спутницу к дверце, жадно запустил руку под короткую юбку, впился поцелуем в губы. Девушка вяло отвечала.
— Любишь «привязь»? — спросил Игорь, выходя из тени деревьев.
Метросексуал обернулся, тупо глядя на него. По подбородку стекала слюна.
«Бледная спирохета… да, точно сказано».
Игорь шевельнул правой бровью, снимая заклятие. Девушка судорожно выдохнула, дико заозиралась, пытаясь понять, как она попала на стоянку. Дернулась, обнаружила у себя в паху ладонь кавалера, взвизгнула, влепила ему звонкую пощечину и побежала прочь.
— Ай-ай-ай, — продолжил Игорь, — ну, если так нравится «привязь», то попробуй ее с другой стороны.
Наложить заклятие на Иного сложнее, чем на человека. Но борьба была короткой — регулярно практикующийся второй уровень смял сопротивление самоучки, едва достигшего нетвердого четвертого, все еще ошалело державшегося за покрасневшую щеку, за пару секунд.
Метросексуал вытянулся и встал по стойке «смирно». В его глазах плескался ужас.
— Григорий Ларвинский, — лениво процедил Игорь, — ты обвиняешься в несанкционированных воздействиях на людей женского пола, нарушающих их личную и сексуальную свободу. Семь… нет, восемь эпизодов только за последний месяц. При разрешенной норме в одно воздействие. Нехорошо, нехорошо…
Парализованный метросексуал издал странный звук, нечто среднее между писком и хрипом.
— Снисхождение? — усмехнулся Игорь. — Не заслуживаешь ты снисхождения. Я просмотрел воспоминания твоей вчерашней жертвы… ты же ее, мерзавец, не просто так, чтобы физиологию разрядить, ты ее всяко-разно. Садистские наклонности и нестандартные формы актов будем считать отягчающим обстоятельством. Весьма отягчающим.
И что теперь, спросил себя Игорь. Конечно, по правилам надо сдать его ребятам в офис. Грозит ему шесть-семь лет лишения магической силы, он будет ходить по улицам, радоваться жизни, а вокруг будут догорать сломанные мерзавцем судьбы. Потом срок выйдет, и он примется за старое… это если вообще не спишут его грехи взаимозачетом, выручая какого-нибудь набедокурившего Светлого. И вернется мразь к своему занятию, только станет хитрее и осторожнее…
Что бы сделал на моем месте тихий, но решительный курсант Леша Кузовлев? Что сделал бы я сам, студент курсов Дозора и пламенный комсомолец, пятьдесят лет назад? Нет, кастрировать, к сожалению, не вариант — отрастит ведь себе заново, сволочь…
Григорий сдавленно хрюкнул.
— Заболтался я тут с тобой, — посуровел Игорь. — Опираясь на параграф двадцать восемь прим, реализую свое право один раз в десять лет использовать полевой суд по канонам древних адатов. Решение: виновен. Приговор: соразмерное воздаяние.
Хрюканье стало судорожным и пронзительным. Игорь подавил улыбку — судья не должен проявлять злорадство.
— Прогуляемся немного, осужденный?
Шел второй час ночи, когда к двум амбалам в кожанках, коротающим время с пивом на скамейке в районе Плошки, известного в городе места сборищ лиц нетрадиционной ориентации, вихляющей походкой приблизился юноша метросексуальной внешности. Не давая им опомниться, он страстно поцеловал в губы сначала одного, затем второго, потом взял их за руки и повел в направлении ближайших кустов.
Игорь присел на освободившуюся скамейку. Прислушался к активной возне в зарослях, скупо улыбнулся уголком рта.
Входить в разум Григория было противно, как в загаженный вокзальный туалет, но процедура обязывала. Игоря обдало смрадом волн страха, ярости и боли, но ему приходилось сталкиваться и с вещами хуже, гораздо хуже.
«Прекратите! Прекратите это!» — пытался крикнуть Ларвинский, но из кустов донеслось только:
— Да-а! Дери, дери меня жестче!
Один из амбалов разговаривал по сотовому, яростно жестикулируя. Мимо Игоря торопливым шагом проследовала троица лысых типов с пирсингом в носу, ушах, бровях и других местах. Их явно интересовали кусты и происходящее там.
«Магических сил ты лишен для начала на полгода, — оттранслировал Игорь в сознание осужденного, — а «привязь» будет действовать еще пару часов, дальше свобода воли восстановится. Но что-то мне подсказывает, что эти ребята не захотят отпустить тебя просто так».
— Да, еще, сильнее!
От пешеходной дорожки к кустам стягивались темные фигуры.
«Согласись, право, что око за око, зуб за зуб — справедливый принцип? Еще раз поймаю — так легко не отделаешься!»
Охотник на девушек не ответил, он мало что соображал от боли.
«Нескучной ночи!» — Игорь без сожаления разорвал контакт и встал со скамейки.
Оставалось самое легкое и в то же время самое трудное.
Глеба Игорь встретил у подъезда. Тот шел, опустив голову, и попробовал просто обойти неожиданную преграду. И лишь когда ему вновь заступили дорогу, поднял взгляд.
— Любишь Оксану? — спросил Игорь, прямо глядя в наполненные черной тоской глаза собеседника.
— Да.
— Ничего не было, — сказал Игорь.
— Ничего, — согласился Глеб. На его губах заиграла слабая улыбка.
— Так чего же ты медлишь? Она ждет.
— И правда.
Глеб развернулся, сделал три шага, потом побежал.
Игорь улыбнулся ему вслед. Всегда приятно, когда удается добиться результата, не применяя магическую силу.
Ну, разве что совсем чуть-чуть.