Страница 20 из 140
Мартынов поглядел на Медведева, на секретаря райкома комсомола.
— В школьных программах нет таких часов, — сказал Медведев, — чтобы можно было в учебное время борьбой заниматься.
— Как же нет! — возразил Рыжков. — А часы для физкультуры!.. А впрочем, я думаю, надо сделать иначе. Надо при клубе организовать кружки. В вечернее время. Если поздно придется домой возвращаться, Андрей Маркович, вас комсомольцы будут домой провожать, чтобы кто-нибудь в темном переулке вас не обидел.
Мартынов спросил у секретаря райкома комсомола:
— А тебе, Рыжков, известно, что в Лиственничном произошло?
— Нет, не знаю, Петр Илларионыч, что произошло.
— Плохо, что не знаешь. В Лиственничном трое учеников средней школы спутались с бандитами, участвовали в поджогах и грабежах. Прокурор мне сегодня утром докладывал. Серьезный сигнал.
— Так я же говорю, товарищ секретарь, сегодня жернов на крышу втащат, а завтра скирд подожгут!
— Да, одними политзанятиями молодежь не заинтересуешь…
— Учителя вот жалуются, Петр Илларионович, — продолжал Кожемякин, — что мальчики шумят на уроках, балуются. А я им все про спорт толкую: «Пусть побольше на переменах шумят! Пусть там они свою силу расходуют! Чемпионаты, соревнование за первенство! Дайте разгуляться силе молодецкой — в другое время, в другом месте, не в классе, не за партой. Тогда и на уроках будет тишина!»
— Договорились, Андрей Маркович! — встал, крепко, двумя руками, пожал руку Кожемякину Мартынов. — Переезжайте из своих Озерков в райцентр. В чем будет нужна вам помощь — поможем. И вы нам поможете. Не во всех районах есть чемпионы Европы. Уж из этого-то мы сумеем извлечь для себя пользу! Может, и нас вот с товарищем Медведевым подучите на всякий случай самбо?..
— А все же, товарищ секретарь райкома, — остановившись на пороге, приоткрыв уже своим могучим плечом дверь, сказал Кожемякин, — как-то у нас за последнее время насчет чемпионов ослабло. Не про борьбу говорю, а вообще… Помните, как было до войны? Валерий Чкалов — через Северный полюс. Вслед за ним — Громов. Девчата на Дальний Восток без посадки несколько тысяч километров пролетели. Папанин — на льдине. Коккинаки в гору лез, мировые рекорды покрывал. На стратостатах до седьмого неба добирались. Вот они, русские богатыри!.. Может, это только мне запомнилось потому, что у меня такая азартная душа? Всю жизнь на том провел: кто кого? Нет, вся Россия переживала! У радио толпы собирались. Газеты нарасхват. За папанинской льдиной целый год следили. Все ребятишки в зимовщиков играли. Интересная жизнь! А почему же сейчас затихло? Что у нас, нынче Чкаловых нет? Быть не может, есть они! И техника куда посильнее! Теперь уж можно без посадки подальше залететь! На планету Марс пора лететь!.. Каналы, колхозы, то, се? Так надо бы и этому внимание уделять. Вот о молодежи мы говорили. А это тоже влияет на молодежь — геройство, романтика! Опять же — первенства нам нельзя упускать! А то вдруг какой-нибудь черт возьмет да и махнет на эти планеты раньше нас?..
— Урожайный у нас сегодня день на людей, — сказал Мартынов, возвращаясь к столу. — Ну что ж, от борьбы и полетов на Марс — к нашим районным будням?.. Чья очередь?
— Моя, товарищ Мартынов, — отозвался мужчина лет сорока пяти, заведующий мастерскими колхоза «Искра», он же секретарь колхозной парторганизации, сам по профессии кузнец, Герасим Иванович Храпов. — Вот об этих самых буднях… Наш вопрос тоже жерновов касается, про которые этот борец рассказывал. Только с другой стороны… Почему этот жернов в Кудинцеве валялся не на своем месте, не на мельнице был? Так в Кудинцеве ж мельница уже лет десять как не работает!.. Товарищ Мартынов, товарищ Медведев! Вот мы на большие дела замахиваемся, всякие планы строим, чтобы и то было в деревне, и то было, мечтаем, чтоб со временем деревня с городом поравнялась, а самого маленького, простого для удобства жизни — нету! Мельниц в селах нет! Негде колхозникам муки себе смолоть. В Сухановский район возят — за восемьдесят километров. Ближе нету мельницы.
— А почему вы, товарищ Храпов, пришли с этим вопросом в райком? — спросил Мартынов. — Дело хозяйственное. Почему не в райсовет?
— Посылали мы в райсовет протокол общего собрания, — махнул рукой Храпов. — И я лично от себя писал письмо товарищу Руденко. Не только про наш колхоз, а вообще — какое нынче положение с мельницами. Ответили нам: «Ваши жалобы пересланы в облисполком»… Мой отец, товарищ Мартынов, был мастер по мельничным установкам, большой специалист, и я с детства ходил с ним по селам, помогал ему. Где строили мельницу, где ремонтировали, где жернова наковывали. Сколько было мельниц в округе — ни одна наших рук не минула. Уж я — то знаю, что было здесь, как было. И как теперь стало. Об этом я и писал товарищу Руденко. Было — в каждом селе не ветряк, так водяная мельница, а то и две-три. У кого и лошади нет — взял мешок на плечи, отнес, смолол. Близко, удобно. А сейчас одна мельница на район осталась в райцентре. По два месяца ждали люди очереди на помол. Закрылась на ремонт — и вовсе беда. Хоть в Сухановский район, говорю, вези. Да хоть по десять килограммов на трудодень давать колхозникам — мало радости людям, если негде смолоть! А сколько фуража зря переводим! Разве можно цельное зерно скармливать скоту? В навоз зерно идет. И половины нет той питательности, что в муке…
— В самом деле, — откинувшись на спинку стула, задумался Мартынов, — почему у нас мельничное хозяйство пришло в такой упадок?..
— Почему? А я расскажу вам, товарищ Мартынов, почему… Мельницы были кулацкие. Кулаков ликвидировали, а мельницы как-то к порядку не произвели. То колхозам их передавали, то трестам, то другим организациям. Не было хозяина. Опять же — глупости всякие. Скажем, плохо идут в области хлебозаготовки или семенные фонды не засыпаны. Распоряжение: закрыть мельницы! Чтоб зерно не утекало, чтоб не перемололи, часом, лишнее зерно, которое можно в заготовку сдать. Закрываются мельницы, специалисты уходят кто куда, оборудование портят, растаскивают. Объявление: можно пустить опять мельницы. А там уже пускать нечего и некому. И гарнцевым сбором прижимали. Хороший ли урожай, плохой ли, много ли дней в году работала колхозная мельница или, может, больше стояла, чем работала, а гарнец — сдай, сколько начислено! Выгоднее совсем закрыть мельницу, чем работать. Вот так оно и заглохло дело… А как же можно в сельском хозяйстве без мельниц? Если даже одна большая вальцовая мельница на район — и то мало! В каждом колхозе надо иметь мельничку — для хозяйства, хотя бы простого помола. Не водяную, так ветрячок. А где торфом богаты — локомобиль поставить. Но сейчас, должно быть, и заводов таких нет, где бы оборудование для маленьких мельниц выпускали?..
— Я, товарищ Мартынов, — продолжал Храпов, — и кузнец, и по мельничному делу мастер, могу камень наковать, веретено установить. Я и колесник и плотник… Вот еще в чем беда у нас. Одни старики остались в колхозах по мастерству. Помрут — нету смены им. Молодежь нынче прямо на большую технику прет, в МТС, на трактора, комбайны, а к ремеслу как-то уже не то рвение. Что ж, МТС, конечно, дело великое, там вся механизация. Но и коня в колхозе надо уметь подковать! И колесо ошиновать, и сани смастерить, и избу срубить! И эту самую мельницу установить!.. Какую бы тут работу провести, товарищ Мартынов, с народом, как бы рассказать, доказать, что это дело, мол, тоже нужное? Чтоб и к ремеслу у молодежи не пропадал интерес?.. Может, выставку такую сделать в районе — лучшие работы лучших колхозных мастеров? Прославить этих мастеров в газете, премии им дать?..
Продолжать прием Мартынову не пришлось, хотя среди тех, с кем он еще не говорил, тоже, вероятно, были пришедшие в райком не по пустякам. Позвонили из обкома: срочно выехать в Л-ский район, к часу дня, на кустовое совещание первых секретарей райкомов «по вопросу зимних мероприятий по повышению урожайности».
Второй секретарь Медведев увел Храпова и остальных, кого не успел принять Мартынов, в свой кабинет.