Страница 124 из 140
Иван Гаврилович. Я думал — посидим, поговорим с тобою… Посошок на дорогу, Вася! (Шаврову.) Наливай, студент!..
Черных. (Насте). Так решила — отдать девчат, набрать новеньких?.. Нет, думаю, этого тебе мало — сызнова начинать на десяти гектарах. Бригаду тебе надо бы взять.
Настя. Бригаду?.. Хорошо, пусть мне дадут бригаду… Вот Федосью Андреевну выберем председателем…
Федосья. Что ты, Настя?..
Дарья. А мы уж давно решили, Федосья: как будет собрание, тебя будем кричать!
Фрося. Вас, тетя Федосья, вас!
Настя. Что ты — не поведешь за собою людей? Не сможешь доказать, что хорошо, что плохо?.. Тому трудно доказывать, у кого у самого за душою ничего нет.
Федосья. Меня — в председатели?.. Настя! Ты это как говоришь? С чистым сердцем?..
Настя. Даю тебе слово, Федосья Андреевна, вот при людях: буду помогать. Колхоз — наш дом, нам с тобою в нем жить… Ты двух сыновей отдала за нашу победу.
Федосья. Настя! Вот это мне дороже всего. Спасибо, что сыновей помянула… (Разволновалась.) Ну, ежели не шутите… Дайте хоть подумать! Как я это все охвачу?..
Черных. Думай, Федосья Андреевна, до самого воскресенья.
Настя. Вот, говорю, она примет колхоз, а на ее место бригадиром назначим (на Игната) его. А третью бригаду, куда ты просился, Игнат Трофимыч, дайте уж мне. Самую отсталую… А может, еще чего-нибудь, потруднее?.. Вот тот участок у нас, за Глубокой балкой, сто гектаров. Нам его не засчитывают в план. Негодная, говорят, земля, солончаки. Дайте мне и ту землю! В год — не ручаюсь, а года через три — посмотрите, какой там будет урожай!.. Все равно первенства не уступлю!..
Федосья. Черт в юбке!..
Все смеются. Гудок машины.
Черных. Ничего не поделаешь, приходится в такую минуту уезжать от вас. Мне еще надо домой заехать, документы захватить. До свиданья! Спасибо за хлеб-соль, за песни!
Наталья. Гостинцев привезите нам из Москвы!
Фрося. Да спросите — скоро ли там выставка откроется опять? Может, за наши труды и нас пригласят на выставку? До войны я девчонкой была, не работала еще, теперь выросла, могу заслужить — выставку не открывают. А Москву посмотреть хочется!
Игнат, Фрося и Настя провожают Черных.
Черных (Игнату). Видал, какой народ?
Игнат. Да, с ними держи ухо востро!
Черных. Боишься, еще пятьдесят лет проживешь и ничем больше не прославишься? Они заставят прославиться!
Настя. И от меня, Василий Павлович, поклонитесь Москве. Я свой первый орден в Кремле получала. Никогда не забуду тот день!.. (Улыбнулась.) А носила я его знаете как? Вот с Наташкой по очереди. Неделю я носила, неделю она. Дуры были обе, молодые, не знали еще тогда, что нельзя так.
Гудок машины. Игнат и Фрося отошли.
Недолго вы у меня гостили…
Черных. Я приеду еще, когда вернусь из Москвы. В тот же день приеду. Хорошо?
Настя. Приезжайте…
Черных. Вот ты и ожила. А когда я пришел…
Настя. Нет, жалеть меня не надо! Еще увидите, что сделаю!
Черных. Настя!..
Настя. Что?
Черных. Я тебе — никто?
Настя. А… Я про себя сказала: кто я вам такая, чтоб заступаться за меня.
Черных. Чуть не выгнала…
Настя. Ну, не надо… Приедете еще — не буду гнать.
Черных. Да?..
Настя. Нельзя на пороге прощаться.
Черных. Пойдем, проводи меня.
Уходят. Все посмотрели вслед им. Насти долго нет. Наталья, лукаво улыбнувшись, запевает: «Ох!.. Люди добрые, поверьте, расставанье хуже смерти…» Женщины вполголоса подхватывают песню: «Он увлек меня речами, я не стала спать ночами… До свиданья милый скажет, а на сердце камень ляжет…»
Настя (входит). Бросьте!..
Женщины со смехом оборвали песню. Настя подошла к открытому окну… Гудок, блеснули фары — машина, развернувшись, ушла.
Дуня! Сыграй мою любимую.
Дуня играет, женщины поют. Настя стоит у окна.
(Сорвала с куста за окном веточку сирени.) Наташа, поди сюда! Смотри. Сирень у меня зацвела второй раз. К чему это?
Наталья (подошла, обняла Настю). А ты лучше меня знаешь, про всякие растения — отчего такое с ними случается?..
Женщины поют:
Занавес.
1949–1950
Навстречу ветру
Пьеса в 3-х действиях,
6-ти картинах
Андрей Николаевич Глебов — главный инженер МТС, 27 лет.
Степан Романович — бригадир тракторной бригады, 48 лет.
Вера Сергеевна — агроном, 28 лет.
Григорий Софронович Лошаков — пенсионер, 60 лет.
Семен Ильич — почтальон, 50 лет.
Федор Алексеевич Карасев — тракторист, 25 лет.
Павел Арефьевич Шубин — директор МТС, 48 лет.
Виктор Петрович Соловьев — секретарь партбюро МТС, 40 лет.
Татьяна Ивановна — бухгалтер МТС, 38 лет.
Дарья Мироновна — жена Степана Романовича, 45 лет.
Трактористы, их жены, парни, девушки.
Действие первое
Поле. Вдали небольшой лесок. Солнечный весенний день. Стан тракторной бригады. Полевой вагончик, бочки с горючим, водовозка, пустые ящики, банки, за кустами трактор со снятым радиатором. Бригадир Степан Романович сносит к вагону инструмент и разбросанные вокруг вещи. Почтальон Семен Ильич починяет свой велосипед. В вагоне на топчане спит Федор, из открытой двери видны его ноги.
Семен Ильич. Значит, кончаете сегодня, Степан Романыч?
Степан Романович. Да, к вечеру добьем посевную. Завтра начнем пахать пары.
Семен Ильич. Вот хорошо. И мне ближе будет почту вам возить… Романыч! Где у тебя тут ненужные железки? Мне надо одну штучку, на мой вездеход.
Степан Романович. Чего доброго, железок у нас хватает. Вон (повел рукой вокруг) ищи.
Семен Ильич. Два болтика мне надо на мою машину, а то скоро совсем рассыплется. На бечевочках езжу.
Степан Романович (посмотрел на велосипед). Да, машина у тебя того…
Семен Ильич. Казенная.
Степан Романович. Поищи в той куче, под вагоном.