Страница 112 из 140
Наталья. Так он не мужик.
Иван Гаврилович. А что ж я такое, по вашему мнению?
Луша. От мужика остатки.
Иван Гаврилович. Ой, бабы, бабы! Создал вас бог, посмотрел, да и нос высморкал!..
Женщины уходят к речке.
Настя. Не плескайте на тропинку, скользко, на гору не вылезешь! Прокопыч! Во второй бригаде народ в поле ночует. Ну-ка, пойди, уговори их, пусть придут, поработают. И бочки у них там есть.
Шавров. Сейчас, сейчас. (Встает.) Болячка на мою голову!..
Иван Гаврилович (с восхищением). Двужильная! И сама которую ночь уж на ногах!..
Черных (встает). Зря трудодни разбазариваешь, товарищ Шавров.
Настя (приостановилась). Что-то больно много у меня сегодня супротивников. Кто это тут еще объявился?
Черных. Не узнаёшь, Настасья Никитишна?
Настя. Вроде знакомый человек… Кто это?
Иван Гаврилович. Ракитинский председатель.
Настя. О!.. Черных? Василий…
Черных. Павлович. Забыла соседа? А приезжала к нам в гости, соревнование проверять. И не раз приезжала.
Настя. Не узнала. Простите, что накричала на вас.
Черных. Ничего. Вижу — под горячую руку попал.
Иван Гаврилович. Тут нынче все — горячие да нервенные.
Настя. Откуда вы?
Черных. Со станции иду.
Настя. Приехали к нам жить?.. Как это вы сказали: зря трудодни разбазариваем?
Черных. Обиделась?.. Ну, конечно, зря. Что вы здесь успеете полить вручную! Если уж бороться с засухой, то — по-настоящему.
Настя. А как — по-настоящему?
Черных. Прошел я, Настасья Никитишна, за войну много разных стран. И на Кубани вот жил, побывал там в хороших колхозах… Надо всю землю обрабатывать так, чтобы даже засуха не могла сильно повредить!
Настя. Всю? Ого! Кто ж ее у нас так обработает?
Черных. Люди.
Настя. Люди!..
Черных. А если уж поливать какие-то участки, то надо канал рыть. Помнишь, Иван Гаврилович, какое строительство мы планировали на сорок второй год?
Иван Гаврилович. Помню. В аккурат на последнем собрании перед войной обсуждали мы вопрос о Сухиновском водохранилище.
Черных. А в этой речке, я знаю, воробью по колено. Тут и ведрами не надолго хватит черпать. Дело пустое.
Настя. Нет, не пустое! И вы не хотите понять, чего нам стоит все, что здесь выросло! Здесь и слезы наши, и радости!.. Сколько трудов вложено!..
Черных. Так это же не выход из положения — десяток гектаров.
Настя. Конечно, лучше б на всей земле взять такой урожай, как мы берем. А с кем это сделать? Кабы вы да я, да все в одно думали. Не пришли вы часом раньше, послушали бы, какой тут крик был.
Иван Гаврилович. Из-за чего крик? Не греши, Настя, не наговаривай лишнего на людей! Они ж тебе сказали: от колхозной работы не отказываются.
Настя (не слушая). Эх, надоело мне здесь! Если б из возраста не вышла, поехала бы учиться в Тимирязевку. Что меня тут держит? Ни мужа, ни детей.
Черных. Надоело? Тебе? Странно слышать… Прости, что по старой памяти на «ты» зову.
Настя. Ничего. А потом куда-нибудь на опытную станцию поступила бы. Там дело государственное: приказ. А у нас в колхозе всё: «по силе возможности»!
За сценой голоса: «Готово, можно ехать!»
Сейчас иду!.. А поливать мы все же будем! (Оглянулась.) Прокопыч! Да чего ж ты стоишь? Ступай во вторую бригаду, давай еще бочек и людей. Да скорее, ночь проходит!
Шавров. Иду, иду!.. Прощай покуда, Черных. Увидимся еще?
Черных. Увидимся.
Шавров уходит.
Изменилась ты.
Настя. Постарела?
Черных. Нет…
Настя. Что ж вы так долго домой не ехали? Где скитались? Сказала — домой… Куда же вы пойдете?
Черных (на Ивана Гавриловича). Пока к нему.
Настя. А дед сам у чужих людей живет… Да, большое несчастье вас постигло, Василий Павлович. Приходили после войны фронтовики из вашего Ракитного — все разбрелись по другим колхозам. А кого нынче минуло горе?.. До свиданья. Устраивайтесь работать в нашем районе да приезжайте к нам в гости.
Черных. Приеду. До свиданья.
Настя уходит. Остаются Черных и Иван Гаврилович. Небо на востоке заметно посветлело.
Иван Гаврилович. Высказала! В колхозе неладно — на опытную станцию надо уходить!..
Черных. Что-то с нею случилось… Не такой я помню Настю Колосову.
Иван Гаврилович. Своя цель — Героя добивается. Для ее рекордов-то в этой речке воды хватит.
Черных (присаживается к костру). А кто у вас сейчас секретарем райкома?
Иван Гаврилович. Секретарь у нас новый, Тимошин Денис Григорьевич. Мужик вроде с понятием.
Черных. Работать приехал, дед, не в гости. Как думаешь, дадут мне другой колхоз?
Иван Гаврилович. Дадут! Тебе какую хошь должность дадут! Может, и в район возьмут.
Черных (смотрит на старика). Один остался… Ну, расскажи — как было.
Иван Гаврилович. Как было?.. Как сон было, Вася, — фашисты ходят по нашей земле!.. Три раза казнили они людей у нас, за помощь партизанам. А последний раз — Степанида Горева, ты ее помнишь, в сельпо работала, — отравила немецкого офицера. За сына. Сын ее в плену был, в Астаховских лагерях, замучили его. Вот тогда вышел приказ от ихнего командующего: уничтожить всех и село спалить. Приехали каратели на машинах… Что было, как было — никто тебе не расскажет. Нету тех, что видели, как было…
Черных. Ты как спасся?
Иван Гаврилович. Ходил с донесением в лес к партизанам. Дома меня не было, Вася!.. А твоих — не тогда, раньше…
Черных. Знаю.
Иван Гаврилович. Сынишка твой малой был. Чуть бы постарше — может, вместе бы воевали…
Черных. Как сон, говоришь, было? Нет, не сон… Надо большое что-то сделать всем нам на нашей земле, чтобы не повторилось такое никогда!..
Молния, удар грома. На степь налетает дождевой порывистый ветер.
Иван Гаврилович. А дождик таки собрался! Зря бабы в панику ударились.
(Пошел дождь.)
Так, так! Давай пуще, давай! Домой нам далеко, здесь переждем.
Уходят под ракиты. Черных достает из вещевого мешка плащ, укрывает им себя и Ивана Гавриловича.
А, ладно, укрывайся сам, ради такого дождя и промокнуть не беда!
К ракитам бегут Настя, Наталья, Ксюша, Мария, Луша.
Наталья. Пустите и нас под крышу. Боюсь грозы! (Тянет на себя плащ.) Ой, кто это? Незнакомый человек. Я думала — Прокопыч.
Иван Гаврилович. Ракитинский председатель.
Наталья. Товарищ Черных?.. Вот кто! Здравствуйте, Василий Павлович!
Черных здоровается с женщинами, отдает им плащ.
Настя (к Черных). Пришли и дождика нам принесли! Теперь каждая былинка в поле возрадуется!
Луша. Конец — ведрами поливать! Приду домой, как завалюсь спать! Отосплюсь за все дни-ночи!
Иван Гаврилович. Давай, давай пуще! Заждались! Всех теперь дождик ублажит, все добрыми станут! Давай пуще!