Страница 4 из 21
О. Журавлёва: – А что, а Швейцария – тоже мессианская, оборонная и все остальное? Америка?
А. Проханов: – Нет, Швейцария – нет. А, вот еще Кантон швейцарский. Он небольшой, правда, его можно на велосипеде проехать за 4 минуты. У него тоже нет оборонного сознания. А у Америки мощнейшее оборонно-агрессивное сознание, это сознание авианосцев и боевых космических группировок. Отнять у России оборонное сознание, выгнать из Кремля политику, еще лучше срезать надгробие в Архангельском соборе… Ну, конечно, надо изгнать…
О. Журавлёва: – Вот мне интересно, как вы всегда выстраиваете в одну линию что государя-императора, что товарища Сталина. Они у вас тоже между собой не враги, они представляют одну линию…
А. Проханов: – Да, конечно.
О. Журавлёва: – …Они друг друга убивают, но все равно будет то же самое.
А. Проханов: – Ну, потому что Сталин был красным монархом. Конечно, он был красным монархом, он вернул…
О. Журавлёва: – Ну, вы вообще монархист – все равно, что бы с вами ни делали.
А. Проханов: – Я, может быть, монархист. А, может, я просто великих князей очень люблю, таких как Иван III и Филофей, который был при Василии III. Я за сильное русское государство, я за сильную империю. А когда мне предлагают десакрализировать остатки Российской империи, чтобы изгнать из народного сознания коды и их представления о себе самом как о народе неба, о народе с огромной задачей исторической, в которую вклеиваются поколения, мне это кажется омерзительной идеологической диверсией.
О. Журавлёва: – Хорошо. Александр Андреевич, а в сознание этого таинственного мистического народа входит обожание власти? Должна власть быть священна?
А. Проханов: – Я думаю, что в отношении к власти у русского народа есть прекрасные свои рецепты. Я думаю, что Пугачев был, по существу, абсолютным русским государственником. Как и Ленин, например. Я думаю, что отношение к власти и отношение к Кремлю – это разные вещи. Скажем, например, в Кремль приехал бы генерал Мантейфель, который, допустим, прорвал оборону кремлевских курсантов и вошел в Москву, и перед тем, как затопить ее и поставить памятник нацистам, вошел в Кремль. Вы что думаете, для меня это была бы священная власть? Я поэтому и удивляюсь тем православным священникам, которые кадили Гитлеру. Я не понимаю, почему православные люди, православные церковники, в глубине своей русские патриоты и монархисты, потому что Православная церковь – монархическая, как они могли найти в себе вот эту как бы смелость и дерзость дьявольскую петь осанну гитлеризму? Этого вот я не понимаю.
Поэтому власть власти – рознь. Горбачев – бес, сатана. Сталин, который восстановил государство и выиграл войну, – он уничтожил сатану. И поэтому вы, как бы, антисталинистка, бойтесь, посмотрите, нет ли у вас хвоста в чешуе.
О. Журавлёва: – Хорошо. «Как соотносится уничтожение врага с христианской моралью Проханова? Возлюби врага своего», – напоминает Дмитрий из Петербурга. А я хотела про другое спросить, как раз про политическую жизнь православия в данный момент. Вот на предложение наблюдателями выступить – нельзя без благословения выступать наблюдателями православным. Не входит в пасторский функционал, – объяснила православная церковь наблюдения на выборах. Ну ладно, это бог с ним. Создание православной партии. Вы бы проголосовали за такую, вступили бы в такую партию?
А. Проханов: – Нет, я бы не вступил в такую партию.
О. Журавлёва: – Почему?
А. Проханов: – Несколько позднее. Напомните, чтобы я не сбился опять на сталинизм.
О. Журавлёва: – Хорошо. Давайте.
А. Проханов: – Вот, мне показалось очень важным рождественское обращение патриарха. И я знаю, что в прессе и на «Эхо» все время дискутировали: кому сделал реверанс патриарх: площади или Кремлю? Поддержал ли он Путина или его осудил тайно, поддержал он площадь или погрозил пальцем? Я когда один раз услышал, а потом прочитал это послание, у меня возникла, знаете, какая мысль? Что патриарх, чувствуя, как на глазах проседает и разрушается власть, система, как разрушается государственная машина… Причем она разрушается не благодаря площади, она разрушается сама по себе в силу своей немощи, дряхлости и коррозии. Он ждет русской катастрофы. И он является представителем единственного института общественного – церкви, которая на фоне всех этих деструкций не разрушается, а, наоборот, укрепляется. И я не исключаю, что у патриарха может возникнуть роль Гермогена, и что патриарх со своим авторитетом, силой, со своими структурами региональными церковными, он может подхватить эту падающую русскую власть. И мне это воззвание патриарха показалось очень важным.
А предложение господина Чаплина создать православную партию мне кажется катастрофическим. Потому что я представляю: от лица православной партии выступает Иисус Христос, говорит, что он уполномочен на съезде православной партии.
О. Журавлёва: – Духовный лидер партии это называется.
А. Проханов: – Духовный лидер партии. Но сразу после этого возникнет мусульманская партия, я просто убежден.
О. Журавлёва: – Ну, как только православные отписались насчет наблюдений на выборах, тут же…
А. Проханов: – Она возникнет, мусульманская партия Кавказа, Чечни…
О. Журавлёва: -…представители мусульманского духовенства тоже высказались.
А. Проханов:-…Татарстана, Башкирии, партия якутов, национальная партия якутов, еврейская партия должна возникнуть. Я думаю, что Еврейский конгресс…
О. Журавлёва: – Иудейская, вы имеете в виду? Вы по вере разделяете или по?..
А. Проханов: – Иудейский. Я думаю, что Еврейский конгресс мгновенно будет трансформирован в иудейскую партию и, так сказать, путиконечная звезда будет соперничать с шестиконечной звездой Давида. Это конец стране, это будет свара, это будет бойня.
О. Журавлёва: – А если будет одно православие, главенствующее в стране, стране будет лучше?
А. Проханов: – Если будет одно православие?
О. Журавлёва: – Если мусульманство и иудаизм официально запретить, всех этих тибетцев, всех прочих лам?
А. Проханов: – Ну тогда надо… Если это сделать… Это возможно. Но тогда нужно пустить на полную мощность оборонные заводы, которые сейчас не выпускают ни танки, ни БМП, ни БТРы.
О. Журавлёва: – Ну, хотя бы саперные лопатки выпустить в нужном количестве.
А. Проханов: Нет, ну этого будет недостаточно. Против мусульман, Чечни, например, саперные лопатки не пойдут.
О. Журавлёва: – А вообще возможна империя с абсолютно главенствующей религией? Можно подавить остальные?
А. Проханов: – Можно подавить остальные в период, когда эта религия мощная, когда она подкрепляется тем, что православные женщины девять детей рожают. Это можно делать. Сейчас другая ситуация, и империя, которой является Россия (она – империя, она никакое не национальное государство), она требует другого подхода ко всему этому. Национальная политика должна быть связана не с тем, чтобы подавлять национальные меньшинства, которые перестают быть меньшинствами, а с тем, чтобы навьючить на них имперскую задачу, показать им, что они являются равноправными…