Страница 19 из 21
Т. Фельгенгауэр: – Ну, когда-то точно были.
А. Проханов: – Когда-то все мы были друзьями в детстве.
Т. Фельгенгауэр: – Ну да.
А. Проханов: – А сейчас перессорились очень крепко. И, похоже, навсегда.
Т. Фельгенгауэр: – Это очень печально. У нас все «Особое мнение» сегодня довольно грустное. Ну, наверное, времена такие. Не работает у нас, к сожалению, кардиограмма эфира – сейчас в перерыве уже поплакали.
А. Проханов: – Я ее нарисую, я сам ее нарисую.
Т. Фельгенгауэр: – И я тоже нарисую, а потом сравним по ощущениям от эфира. Давайте про Белоруссию теперь наконец-то уже подробно и обстоятельно поговорим. Ну, там все совсем печально с Евросоюзом. Уезжают белорусские послы из стран ЕС, а страны ЕС отзывают послов своих. И что вообще происходит? Вроде вот этот постоянный танец Белоруссия-Евросоюз – он, все-таки, как-то, но двигался. И вроде даже получалось у Александра Григорьевича балансировать.
А. Проханов: – Я вот сейчас был в Минске. Опустел город. Понимаете? Ни одного посла. Иду по улице, ищу, где бы найти посла Польши. Нет. Германии – нет. Все сгинули. И что делать теперь приезжающим в Минск? Пустыня! Эти послы не были изгнаны, ни посол Евросоюза, ни посол Польши. Им было элегантно предложено на время покинуть столицу Белоруссии, чтобы обсудить со своими мидовцами ситуацию в отношениях Евросоюза и Белоруссии. До этого Белоруссия отозвала своих послов из Польши и из Евроцентра, из Брюсселя. Поэтому нечего здесь нагнетать истерию. Это обычный такой психологическо-дипломатический демарш, направленный на твердую, жесткую республику Беларусь и лично на Лукашенко, которому, на мой взгляд, повторяю, нет равных в Европе. Все эти ничтожные президенты типа Саркози и Берлускони – они в подметки не годятся твердому, мощному, авторитарному лидеру Лукашенко.
Что касается того, почему это произошло. Ведь, мы же с вами говорили о том, что оранжевая революция захлебнулась. И организаторы этих погромов в ночь после президентских выборов, когда громили административные учреждения, были арестованы. Некие из них покаялись, выпустили их на свободу, некоторые все еще в тюрьме. И было проведено расследование того, что же произошло. Это расследование, в частности, выявило, что спецслужбы Польши и спецслужбы Германии напрямую воздействовали на этот оранжистский поток, создавали коммуникации финансовые. Деньги в больших количествах скапливались на счетах в Литве, а оранжисты ездили в Литву и в чемоданчиках перевозили эти деньги в Минск для своих нужд. Поэтому Польша изначально занимает лютую антибелорусскую, впрочем, и антирусскую позицию. И если бы, повторяю, наша власть, Медведев или Путин были также последовательны и тверды по отношению к врагам, то у нас ситуация была бы гораздо спокойнее. А то Медведев и Путин (Путин в основном) приглашают к себе на встречу своих лютых врагов, ненавистников, которые глумятся над ним на площадях, в эфирах.
Т. Фельгенгауэр: – Настоящий демократ.
А. Проханов: – И устраивает им встречу.
Т. Фельгенгауэр: – Им можно только восхититься.
А. Проханов: – Ну, это им может восхититься слабый, дряблый слюнтяй. А у человека, понимающего, что такое власть в период кризиса, все это вызывает недоумение и даже презрение.
Т. Фельгенгауэр: – Странно, действительно, почему Путин, зная, что это может вызвать недоумение и презрение, зачем он себя так ведет?
А. Проханов: – Я думаю, что это ошибка. А как говорят, ошибка – это хуже, чем преступление.
Т. Фельгенгауэр: – Да. Как-то не ожидала я такого от Владимира Путина. А вот про эту раскрытую схему – это Лукашенко вам рассказал?
А. Проханов: – Нет, она печаталась, она была опубликована и в белорусской, и в российской печати. И даже, по-моему, на «Эхо» об этом говорилось.
Т. Фельгенгауэр: – А вы же с ним общались прямо вот так вот несколько часов?
А. Проханов: – Да, я с ним недавно встречался… У нас с ним была трехчасовая встреча.
Т. Фельгенгауэр: – Как у него настроение?
А. Проханов: – Ну, он встревожен ситуацией в России, должен вам признаться. Он хотел бы передать свой опыт общения с оранжистами. Но, в целом, он тверд, он в здравии, он крепок, он очень надеется на Евразийский союз, он желает победы Путину на выборах.
Т. Фельгенгауэр: – Ну, в принципе, отношения Белоруссии с ЕС никаким ведь образом не влияют на отношения Белоруссии и России и ее участия в этом Евразийском союзе.
А. Проханов: – Влияет, влияет. Знаете, почему? Потому что белорусская продукция, например, трактора – она примерно на 80 % комплектуется из российских деталей. То есть российские рабочие, которые делают эти детали для белорусских тракторов, они получают рабочие места и заработки. Когда идет бойкот белорусской продукции на Западе, от этого страдает не только Беларусь, но и Россия в лице тех рабочих, которые строят на 2/3 эти трактора. Влияет. Сейчас все влияет друг на друга.
Т. Фельгенгауэр: – А как же тогда быть с тем, что мы хотим, чтобы Белоруссия была больше к нам расположена и с нами больше общалась, а не с Европой?
А. Проханов: – Ну, так и быть. То, что я сказал, не противоречит тому, что я только что произнес.
Т. Фельгенгауэр: – Бизнес есть бизнес? Выше политических каких-то интересов.
А. Проханов: – Нет, почему? Бизнес есть бизнес, но бизнеса без политики не бывает. Бизнес абсолютно политизирован, особенно в современном мире и в Европе. Бизнес, а потом авианосцы и бомбардировки.
Т. Фельгенгауэр: – Опять мы скатываемся к каким-то ужасающим картинам. Что же это такое?
А. Проханов:– Ну, нет этих картин. Я просто нагнетаю. Таких картин в мире нет.
Т. Фельгенгауэр: – Зачем вы нагнетаете? И так, видите, все на пределе. Сами говорите, что все на пределе и еще нагнетаете. Александр Андреевич?
А. Проханов: – Ну просто я смотрю на мир, вот смотрю на Ливию. Чудесная процветающая страна, которая не знает ни бомбардировок, ни авианосцев. Или Сирия.
Т. Фельгенгауэр: – Сирия – тоже хороший пример.
А. Проханов: – Оазис тоже. Прекрасная страна.
Т. Фельгенгауэр: – Город-сад Хомс.
А. Проханов: – Да, в который не вступают боевые подразделения. Или Иран, который хотят бомбардировать.
Т. Фельгенгауэр: – А вот еще есть Северная Корея. Замечательные новости оттуда пришли совершенно неожиданные. КНДР согласилась ввести мораторий на испытания ядерного оружия и запуски ракет дальнего радиуса действия. И, кроме того, прекратить работы по обогащению урана. Представляете, сколько всего сразу? Достаточно было другому человеку прийти к власти – и, пожалуйста, реформы, либерализм.
А. Проханов: – Я просто помню такой же мораторий на испытания ядерного оружия, объявленный Горбачевым после прихода к власти. И потом мне повезло, я присутствовал при выходе Советского Союза из этого моратория. Я поехал в Семипалатинск и видел первый термоядерный взрыв на полигоне после того, как мы вышли из моратория. Я думаю, что мораторий на испытания в Северной Корее продлится не слишком долго.