Страница 18 из 46
Незаметно вечерело. Солнце еще ощутимо палило, зависнув над неровной пилой гор. Подкрадывающийся вечер ощущался нежно-розоватым отливом лучей, сменивших слепящую белизну полудня.
Поерзав на сиденье и спрятав под приборную доску прожаренную солнцем коленку я без особого интереса покосился на зеркало заднего вида - ничего нового - крохотные машинки, куча лома, десяток фигур. С гораздо большим вниманием я изучил кювет - на него возлагались большие надежды - пережить ближайшие десять минут. Продолговатая пыльная яма глубиной сантиметров тридцать-сорок особых надежд не внушала - если я правильно помнил свои размеры, расстояние от задницы до поверхности будет сантиметров двадцать. Предпочел бы более солидные цифры. Внимательно смерив взглядом и прикинув путь в нее, я откинулся на продавленном сиденье нетерпеливо барабаня пальцами по горячей баранке.
Сирхаб добрался до своих. Не разобрал - его били или приветствовали? По крайней мере облепили, как мухи. По подмышкам потекли холодные струйки. Скоро. Это будет скоро.
Я молча смотрел на арабскую тусовку, время от времени переводя глаза то на зенитку, то на лежащий на обочине тряпичный сверток. За загривку бегали крупные мурашки. Не знаю, от чего продирало больше.
Через несколько минут мельтешение в арабском лагере закончилось - бандо-повстанцы угомонились, а из дыры в ограде выкатился микроавтобус.
Ну вот и ты, мой полярный волчище... Я вышел из машины, оставив дверцу открытой.
Вэн остановился, не доехав сорок метров до меня и десять - до свертка. На асфальт выбрался крепкий мужчина лет тридцати. Благодаря лени типа не пожелавшего бить ноги кулек лежал ближе к нему, повышая мои шансы.
Глава или просто уполномоченный зашагал ко мне. В принципе, неважно - шел покойник. Сделав вид, что замешкался, я отыграл еще метров пять. Уполномоченный притормозил, разглядывая непонятно откуда взявшийся тряпичный ворох.
Первая пуля дистанционного запала прошла мимо, сгинув сердитым шмелем. Запалом работал счетовод с АК - другого способа взорвать бомбу мы не придумали. Я присел за дверцей едва не наложив в штаны. Мой визави одеревенел, возможно осквернив свои. Не осуждаю.
Второй выстрел был удачней - глухо звездануло. Черное облако встало над деревьями. Разлетающиеся огненные пятна, дробь осколков по машине. Лобовое стекло оросили капли горящего бензина. Сквозь страшноватые потеки виднелся горящий парламентер, бившийся на асфальте и пылающее дерево над ним.
Краткий полет в придорожную канаву, удар о дно. Дыхание перехватило. Плевать. Ерзая, я старался вжаться в землю.
Треск первой очереди... Арабы осознали.
Быстрое и далекое - бум-бум-бум. Еее! В следующую секунду я оглох - в пяти шагах от меня зенитка драла легковушку. Воздух насытился железом, на спину сыпался увесистый мусор. Ужас сжал внутренности, уничтожая мысли. Беззвучный мат, струйка в штаны.
Обломки продолжали сыпаться, заваливая мой куцый отнорок - ад продолжался. Оглушительно бухало, воняло. Над головой что-то летало. Запах гари усилился - рядом, едва не накрыв, рухнуло горящее дерево. Жар от него быстро стал нестерпимым вынудив шевелиться. Помня о металле, носившемся в считанных сантиметрах, боясь хоть на ладонь оторвать пузо от земли, я отталкиваясь носками ног и извиваясь, пополз по канаве. Ноги жарило, тело бил озноб.
По ушам ударила тишина - замолчала зенитка. Я остановился. Сквозь вату слышался пулевой свист и звонкие удары. Очумело сообразив - пулемет и автоматы, я повернул голову, надеясь расслышать голос ДШК.
ДШК молчал. Хрен мне.
Закрыв глаза я ждал...
Сейчас они перезарядят зенитку. Она вспашет округу. А я стану грязным, кровавым обрубком...
Свист стал реже.
?!!
Далекий глухой рев заставил сердце подпрыгнуть.
ЕСТЬ!!! Наши лупили по арабам!!!
Свист пуль стих. Я понимал арабов, по которым сейчас в упор лупил ДШК, как никто.
Усыпанный мусором, я встал на колени. Со спины осыпался сор. Распрямившись и моргая, я пару секунд просто стоял. Жив. В голове щелкнуло 'быстрей!'. Выскочив из несостоявшейся могилы на избитый асфальт я вломился в кустарник... Теперь быстренько...
Бег, хлесткие удары веток, глухой стук пуль... Дорога выпала из памяти. Я опомнился, выпадая из кустов к колесам передней машины, с ног до головы покрытый грязью и царапинами. Но живой.
Сперва пришел отходняк. Трясло - это не то слово. Дрожало все - руки, ноги, тело. Подперев кулаком стучавшую челюсть, вибрирующей рукой я воткнул сигарету в трясущиеся губы, прикусив горчащий фильтр.
Когда, наконец трясучка стихла, накатило радостное возбуждение ушедшее без следа при попытке поправить хозяйство - рука нащупала влажную ткань. Воровато оглянувшись я скосил глаза вниз. Так и есть - на джинсах темнело пятно, почти неразличимое на заляпанной ткани. Но оно было. На секунду я растерялся. Кровь прилила к лицу. Боясь поднять глаза я замер, уговаривая себя - это незаметно! И вообще - естественно! Физиология, мать ее...
Стыд не проходил. Трижды насрать! С детства знал - потеря самообладания равна потери лица. Никто не знает? А что это меняет?!!
Стараясь не смотреть по сторонам, опустив голову, я стоял мечтая провалиться или исчезнуть, мысленно опять оказавшись в окопе. Вспомнив молитвы под пулями и горячее, страстное желание выжить.
Стыд жег.
Не знаю сколько я простоял. Приподняв голову я уставился на догоравшее на дороге дерево. Со стороны арабов донеслось несколько выстрелов, сразу переменивших ход мыслей. Арабы. Это они стреляли! Ярость вспыхнула, растворив стыд. ОНИ СТРЕЛЯЛИ В МЕНЯ!
Втянув воздух со звуком, походившим на всхлип я ощутил подступающее неправедное бешенство, - безумно захотелось отыграться за пережитый страх.
Ярость подняла поникшую голову, давая силы смотреть на людей. Но они избегали..., смотреть на меня. Думаю, недаром - сперва от меня перло гарью и страхом, а теперь - бешенством. Опасное животное... - это про меня.
Несколько минут на обочине сделали бешенство холодным. Когда подъехал пикап я уже держал себя в руках.
Роскошная паутина с парой дырок украшала лобовое стекло, закопченный раструб пулемета источал пороховую гарь. Клацанье дверей, перезвон гильз. На лице Терминатора читался азарт охотника, завалившего кабана. Увидев меня он расплылся.
-Живой?!
-По хер. Как зенитка?
-В хлам.
-Отлично, - вырвалось у меня. Значит все было не зря. - Продолжим?
Терминатор хитро оглянулся на напарника. Механик был не прочь. Возможно - из-за дырок в лобовухе, которое он почитал своим.
-Давай.
Пулеметчик оскалился, - В деле трое?
-Семеро, - Поправили от машин ярославские.
Миша, не тратя слов, подошел. Восемь.
Я вынул автомат из чьих-то вялых 'левых' рук и шагнул к пикапу.
-Из опасного у них остался пулемет,- начал инструктаж Терминатор, - Его и все что высунется гасим на пределе дальности. Потом подъезжаем метров на четыреста, высаживаем пехоту. Я прикрою, вы - зачищаете.
Терминатор прервался и оглядев всех, с нажимом повторил, - Для непонятливых - пикап прикрывает - вы зачищаете.... А тупые... долго не живут.
-Тупые могут остаться. Остальные - в кузов-, скомандовал я.
Рявкнул дизель. Качнувшись и преодолев кювет пикап попер полем. Метров через триста Терминатор пнул по кабине.
-Стой!
Глазомер не подвел - далеко впереди заколыхался бурьян, приняв очередь - на склоне вспыхнул и погас бледный огонь. С секундным опозданием донеслось отдаленное пулеметное тарахтение.
Процедив сквозь зубы, - Заткните уши, - Терминатор взялся за потертую рукоять. Отрывистый грохот, метровый язык пламени из раструба, удаляющиеся красные огоньки. На склоне расцвел дымный бутон. Араб замолчал. Еще одна очередь ушла туда же. Металлический щелчок по кабине. Зажужжал и стих рикошет. Одновременно с ним донесся сухой щелчок выстрела. Кажется - снайпер. Еще раз дзинькнуло - это по бамперу.