Страница 4 из 5
Эту фразу я потом уберу. Приятно такое о себе читать, но ведь другие могут подумать, что у меня мания величия.
— И что же это за гений такой? Что-то я еще ни одной книги о самом себе не читал. Как его фамилия, где он живет?
— Глупые вопросы задаешь. Если бы ты мог прочесть книгу о своей жизни, ты бы уже заранее знал, что будет дальше, а Автор этого не хочет.
— Самодур он после этого, твой автор. Что это за писатель такой, если его книги никто не читает?
— Не говори так о Нем, Он может рассердиться и наказать тебя так, что и подумать страшно. А книги Его все читают, только не в нашем мире, потому что наш мир существует только в Его воображении.
Ну, насчет всех он, конечно, преувеличивает, но рассуждает в целом правильно. Хороший персонаж, только уж больно умный.
— Ну да, так уж и надо его рассердить, чтобы он наказывать стал. Недавно одного моего знакомого трактором переехали. А ведь хороший был человек. Чем он, спрашивается, автора так рассердил? Или у автора просто не все дома, что он ни в чем неповинных людей трактором давит?
— Автор знает, что пишет. Если кого и переехали трактором, значит была на то серьезная причина. Может он про Автора подумал что-нибудь нехорошее, может он гадость какую против Главного Героя замыслил. Вот Автор его и наказал. Он зря ничего не делает. И в конечном итоге в Его книгах всегда побеждает добро.
Ну это уж ты отсебятину какую-то гонишь. Ты что, читал все мои книги? И вообще откуда у тебя такое архаичное представление о литературе? Чего это вдруг добро всегда должно побеждать? Это же не интересно.
— А почему добро должно кого-то побеждать? Если от автора действительно все зависит в нашей жизни, то почему он вообще зло придумал? Пусть бы все жили хорошо и поступали хорошо.
Ну и наивный же ты! Ну кто же тогда мои книги читать-то станет, если там будет одно сплошное добро?
— Автор нас испытывает, насколько мы добру верны. А еще Он хочет показать читателям, как надо правильно поступать, столкнувшись со злом.
Тоже неплохая мысль.
— Ну и хрен с ним, с этим автором, если мы для него просто подопытные крысы. Я и раньше в него не верил, и теперь верить не стану. Не стоит он того.
Подумаешь, напугал. Мне-то какая разница, веришь ты в меня или нет.
— Не смей так говорить! Знаешь, что Автор делает с такими как ты?! Вот увидишь, быть тебе в лучшем случае перееханным трактором…
Ну, ты по-русски-то нормально говорить умеешь?! Вечно за тебя все исправлять приходится. Что это за перееханный трактор такой? Кем ты меня перед читателем выставляешь?
— Знаешь, что Автор делает с такими как ты?! Вот переедут тебя трактором — будешь знать. Думаешь, если Автора нет, то тебе уж все можно? А Он ведь все слышит и замечает. Вот уж достанется тебе от Него.
— Что же он таких дураков, как ты придумывает? Ничего доказать не можешь, только слюной брызгаешь.
— Доказательств тебе надо?! Вот тебе доказательства. Видишь, на стене ружья висят?
— Ну, висят.
— Раз Автор ружье на стену повесил, то оно обязательно выстрелит.
Действительно, висят. Как это я их не заметил?
— Не могут они выстрелить — они не заряжены.
— Это ничего, у Автора и незаряженное ружье может выстрелить. Вот увидишь. Главное, попросить Его как следует.
А за пивом тебе не сбегать? Конечно, если я захочу, и незаряженное ружье выстрелит, но это уж не тебе решать. А ружья надо будет убрать. Не нужны они, раз не стреляют.
Они несколько минут молча смотрели на ружья. Те спокойно продолжали висеть. Скептик с ухмылкой поглядел на спорщика. Тот раздраженно вскочил и, хлопнув ладонью по столу, прокричал:
— Ну и пусть! Вот увидишь, Автор с тобой еще разберется, Его справедливость не знает границ.
С этими словами спорщик направился к выходу. Когда он уже дошел до лестницы, ведущей к пляжу, одно из ружей упало со стены. Раздался выстрел и спорщик упал. Скептик с удивлением посмотрел на ружье, потом на мертвого спорщика, махнул рукой и сказал: «Совпадение».
Все-таки не удержался. Ну прав он, ничего не поделаешь. Ружье должно было выстрелить. Сам виноват, что напомнил.
На темной поляне
Яркий свет внезапно озарил поляну. Стоянка путешественников, казавшаяся еще за секунду до этого невидимой и безопасной, оказалась открытой и беззащитной. Радостный рев сотни орков огласил окрестности. Лагерь был окружен.
Путники, застигнутые врасплох, вскочили на ноги и изготовились к бою.
«Сдавайтесь! — закричал предводитель орков. — Сдавайтесь или ваша смерть будет долгой и мучительной!»
«Никогда! — ответил варвар Стронг, и зловещие отблески солнца пробежали по его огромному двуручному мечу, как перышко взметнувшемуся вверх. — Сейчас ты узнаешь, как сражаются варвары!»
«Чем бы ни кончился этот бой, мало кто из вас уйдет отсюда живым!» — воскликнула юная эльфийка Альмадриэль. Она взмахнула руками, сотворив смертоносное заклинание Черного облака, и направила его на надвигающихся врагов.
«Ну, подходите поближе, ребятки! — зловеще ухмыльнулся карлик Быр, перекидывая из руки в руку здоровенную, больше него самого, дубину. — Сейчас я…»
Покупатель хмыкнул, захлопнул книгу, поставил ее обратно на полку и пошел к соседнему стенду фэнтези с авторами на букву Тэ.
Свет потух так же внезапно, как и загорелся.
Орки, тут же потерявшие боевой дух, опустили оружие и, тихо матерясь, побрели обратно. Стронг, потеряв равновесие, выронил меч, чуть было сам не сел в костер и выругался при этом так, что даже орки удивленно обернулись.
«Черт! Даже договорить не дал! — с досадой сказал Быр. — А ведь какая была шутка! Если бы он ее дочитал, то точно купил бы книжку».
Он закашлялся и замахал руками, разгоняя остатки эльфийского заклинания. Альмадриэль тоже морщилась, но из гордости не подавала вида, что сама не очень довольна своими чарами.
Стронг подбросил хвороста в костер, и в лагере стало немного светлее. Черное облако сползло к лесу и перестало раздражать заскучавших героев. По задумчивому лицу Альмадриэли блуждали красные блики огня вперемешку с черными тенями, то скрывая, то выделяя те черточки, которые никогда не увидит читатель. Читатель видел ее только при свете ярких ламп торгового зала и замечал лишь то, что она была юна и красива. Эльфийки все такие. А при свете костра были видны и морщинки под глазами, и трещинки на губах. И выражение лица было не непреклонное, как обычно, а задумчивое, даже, может быть, растерянное и обреченное.
— Кто-нибудь еще помнит, куда и зачем мы идем? — спросила Альмадриэль.
Вместо ответа она несколько секунд слушала потрескивание костра, а потом, только чтоб нарушить паузу, Стронг решился предположить:
— Об этом, наверное, было сказано в начале книги. Но его пока еще никто не читал.
— Да чего там читать! — вставил свое слово всезнающий Быр. — Наверняка за каким-нибудь артефактом или спасать кого.
— И почему книгу всегда открывают именно на этой странице? — задумчиво продолжала эльфийка, пристально вглядываясь во всполохи огня.
— Дешевое издание. Мягкий переплет. Корешок переломился, вот книга сама и открывается.
— А то я и не знала! — огрызнулась Альмадриэль. — И в кого ты только такой умный!
— Гамадриль сегодня не в духе, — съязвил Быр.
— Что ты сказал?! Как ты меня назвал?! — взвизгнула Альмадриэль, замахиваясь на него колчаном со стрелами.
Быр хихикнул и отскочил в сторону. Эльфийка с воплем бросилась на него.