Единственный шанс

У Виктории защемило сердце. Вдруг когда он вспомнит все, то совсем не рад будет видеть ее?

— Представляю, как трудно видеть родного брата и сознавать, что он ничего не помнит из вашего совместного детства.

Виктория сжала руки на коленях. Как не стыдно умалчивать о самом главном и присваивать то, что не совсем принадлежит ей?

— На самом деле мы не росли вместе, — заговорила она. Потом вздохнула и продолжила:

— Мы, можно сказать, нашли друг друга… случайно. — Подняв голову, она встретила участливый взгляд Дженни и улыбнулась. — Поначалу даже не знали, что мы родственники.

Дженни пыталась понять смысл сказанного этой женщиной и в то же время уловить то, что стояло за этими словами.

— Это, наверное, было для вас сильным потрясением…

— Вернее сказать — катастрофой. А потом мать Ченса покончила с собой, а я…

Она оборвала себя на полуфразе и безотчетно посмотрела на тонкий, едва заметный шрам на запястье. Потом перевела взгляд на окно и моментально ощутила весь ужас, будто это случилось вчера.

Самоубийство! Ченс никогда не говорил об этом! Но Дженни тут же вспомнила, что никогда и не спрашивала, как умерла его мать. Краем глаза она заметила, как Виктория машинально провела пальцами по запястью, и постаралась отвести взгляд. Ее начал охватывать ужас от того, что она еще может услышать.

— А сколько вам было лет, когда вы встретились?

Виктория повернулась в ее сторону. Несколько долгих мгновений она колебалась, не зная, насколько разумно выкладывать Дженни так много информации. Но наконец решилась.

— Нам было по восемнадцать. Мы как раз заканчивали школу.

— Но каким образом вы могли быть одного возраста и в то же время… — Дженни остановилась и охнула.

Ответ напрашивался сам собой.

— Вот именно — «ох». Мы, если говорить точно, лишь наполовину родные брат и сестра. Ченс старше меня на несколько месяцев. Отец уже был женат на моей матери, но гулял напропалую. Ченс вырос, не зная своего отца. А я выросла, думая, что я его единственный ребенок.

— Прошу прощения, — сказала Дженни. — Между вами и Ченсом было что-нибудь…

— Нет! — вскрикнула Виктория и схватила Дженни за руку. — Вы не поняли! Это совсем не то. И я никогда сама не заговорю с Ченсом об этом. Он должен сам обо всем вспомнить. — Она повела плечами; в глазах стояла мольба понять ее и согласиться с ее словами. — Вы должны пообещать мне ничего ему об этом не говорить.

— Обещаю, — кивнула Дженни.

— Что это ты обещаешь, девочка? — подал голос Ченс, выходя из ванной.

Обе женщины засмотрелись в восхищении на широкоплечий, загорелый, обнаженный, мускулистый торс.

Ченс был в синих джинсах и ботинках. Влажные волосы аккуратно причесаны. Рубашку он держал в руке.

— Не просить добавки за ленчем, — нашлась Дженни, сообразив, что упоминание о еде даст повод Ченсу предположить, что они беседуют о вчерашнем ресторанном меню. И оказалась права.

— Надеюсь, так оно и будет, — усмехнулся Ченс и добавил, обращаясь к Виктории:

— Она тебе сообщила, сколько вчера смолотила за ужином? Просто подмела подчистую все тарелки!

— Ну ладно тебе, остряк, — взъерошилась Дженни, не обращая внимания на его восторженный взгляд. — Лучше надевай свою рубашку и не пытайся поразить нас своими мышцами!

Виктория улыбнулась, получая удовольствие от любовной перепалки. На душе стало легко. Эта женщина любит Ченса так, что в состоянии уладить все возможные неприятности. Так же Кен любит ее. Поэтому все должно быть хорошо.

Ченс запутался в рукавах рубашки и повернулся к ним спиной, чтобы найти нужный рукав.

Виктория охнула, увидев шрамы.

— Ченс, что с тобой случилось?

Молодая кожа отливала розовым на фоне загорелой спины.

Виктория встала и подошла ближе. Пальцы ее прошлись по спине и по ребрам. Впервые она поняла, насколько серьезно он пострадал. Она уже знала, что он был на волосок от смерти, но увидеть тяжкие раны своими глазами — совсем другое дело. Ей стало дурно. А что, если бы он умер? Слезы сами брызнули из глаз.

Она яростно заморгала, пытаясь подавить внезапный прилив эмоций.

— Это из-за меня, — тихо и с глубокой болью ответила Дженни.

— Нет, дорогая, — возразил Ченс и заключил ее в объятия. — Мне ничего не надо специально, вспоминать, чтобы сказать — это ради тебя. А не из-за тебя.

Это огромная разница.

— Согласитесь, он прав, — заговорила Виктория, улыбаясь сквозь слезы и глядя на то, как ласково Ченс ведет себя с Дженни. — Мужчина способен сделать невероятно много для любимой женщины. Я сама это знаю.

Кен сделал примерно такое же ради меня.

Виктория сменила тему. Она решила, что пора выйти на улицу, на свежий воздух, подальше от слишком большого количества старых воспоминаний и связанных с ними эмоций.

— Ну, собирайтесь. Ченс, надевай же наконец свою рубашку. Нам еще надо осмотреть город.

В считанные секунды все были готовы и уже направились к выходу, когда Дженни вспомнила, что забыла очки от солнца, без которых плохо себя чувствовала.

— Я вернусь за очками, — сказала она. — Вы идите вперед. Догоню вас у машины. В моем нежном возрасте морщины мне ни к чему.

— Хорошо, — кивнула Виктория. — Ждем вас на улице. Я все-таки предлагаю воспользоваться моей машиной. Мне будет легче совмещать функции водителя и гида. Договорились?

— Договорились, — хором произнесли оба.

Дженни пошла обратно в номер, а Ченс с Викторией вышли на улицу. По пути к машине они оживленно болтали и улыбались друг другу.

Логан почувствовал, как перед глазами возникла красная пелена. Она застлала глаза, затмила сознание; гигантская доза адреналина ринулась в кровь. Рванув дверцу машины, он выскочил наружу, рыча от ярости, и бросился к привлекательной стройной паре, идущей рука об руку.

Глава 18

Виктория услышала приближение Логана раньше, чем увидела его. В ужасе оглянувшись, инстинктивным движением схватила Ченса и загородила собой. По выражению лица отца поняла, что тот не владеет собой.

Она ринулась ему навстречу. Необходимо остановить его во что бы то ни стало и все объяснить прежде, чем он сотворит что-то непоправимое и непростительное. Ченс может оказаться застигнутым врасплох. Он же не знает, что это за человек и что хочет от него., Виктория не ошиблась. Логан Генри , был способен убить.

— Нет, отец! Остановись! — Схватив отца за плечи, Виктория повисла на нем, становясь живой преградой между мужчинами. Логан тщетно пытался вырваться из ее крепких рук и лишь бессвязно ругался во всю глотку.

Ченс узнал в этом мчащемся по автостоянке сумасшедшем человеке мужчину, который пялился на них вчера вечером. Виктория назвала его… отцом?!

Мир покачнулся. Или покачнулся Ченс, ошеломленный рухнувшей на него лавиной моментальных образов-воспоминаний. Лица людей внезапно обрели имена… Какие-то ситуации замелькали в мозгу со скоростью молнии… И в этот момент, короткий, как удар сердца, Ченс увидел свое прошлое… И все вспомнил.

От воспоминаний голова пошла кругом. Ошеломительная, неконтролируемая ярость толкнула его вперед. Он оторвал Викторию от мужчины, парировал направленный в его сторону удар и в считанные доли секунды притиснул Логана Генри к машине.

— Ты больше никогда… слышишь, никогда в жизни… не посмеешь поднять на меня руку, понял? И на любого, кто имеет ко мне отношение!

Угроза прозвучала негромко, но от этого еще более страшно и убедительно. Несмотря на свое бешенство, несмотря на всю свою ярость при виде того, как дочь идет под руку с этим парнем, который мог угробить их всех, Логан Генри задрожал. Он оказался в ловушке дьявола и понял это.

Темные глаза Ченса полыхали гневом, лицо окаменело. Он был похож на хищного зверя, изготовившегося к смертельному прыжку. Руки Логана, зажатые его мощными руками, онемели. На виске начала пульсировать вена, в глубине глазниц заломило от боли. Он пытался что-то произнести, но язык не слушался.