И осталась только надежда

Наталья Бульба

И осталась только надежда…

Где-то там, за пределом миров,

Где расцвел фиолетовый ирис,

Мы до будущей жизни простились,

Чтоб когда-нибудь встретиться вновь,

Чтобы снова друг друга обжечь

Голосами, касанием словом,

Узнаваньем в обличии новом,

Ожиданьем обещанных встреч.

И пока этот ирис цветет,

За грехи нам дается прощенье,

Над мирами не властвуют тени

И безумного времени ход.

Фиолетовый ирис цветет.

Хватит ли веры, когда отступать будет некуда?

Глава 1

Бессилие. Страшное, утомляющее своей безысходностью слово. Отбирающее надежду и лишающее способности не то, что действовать — думать. Лишь ощущение неконтролируемого падения, когда все вокруг сливается в нечеткий фон, в котором не разглядишь ни голубизны неба, ни текущей далеко внизу воды, ни покрытых снегом горных вершин, ни….

Мне вновь пришлось вернуться к тому, через что уже довелось когда-то пройти.

Как страшно, когда тебе много дано, но ничто из этого не может помочь исполнить единственную мечту, за которую ты готова отдать все свои способности — вернуть дочь.

— Тебе нужно отдохнуть.

Сашка уже несколько минут, молча, стоял за моей спиной, стараясь не потревожить моей задумчивости. Лишь его дыхание, да отражение напряженного взгляда в стекле, разделившем мир надвое: черное и белое.

Но я отмечаю это только как очередной факт, среди множества подобных фактов. Я слушаю, но не слышу, смотрю, но не вижу. То, что внутри меня, не эмоции, не мысли, не воспоминания — образы.

Вот я принимаю на руки, казалось бы, только мгновение назад порадовавшую мир своим криком дочь, вот она касается своими крошечными губками моей груди. Вот ее первый шаг, вот она произносит по-эльфийски: папа, вот….

Я держалась, пока мы были на Дариане, я не позволила чувствам опалить разум, когда мы перебрались на ее альтернативу, но когда оказались на Земле, в том городе, где я провела большую часть своей жизни, где я впервые увидела Олейора….

Воспоминание о муже не отрезвило, но заставило укорить саму себя. В отличие от него, у меня была возможность действовать, он же мог только верить. В меня, Вилдора, Сашку, Кадинара, Сартариса и Сарката, для которого оказалось немыслимым оставить друга и господина, для которого он стал тером. Олейор мог только надеяться на то, что наша выдержка поможет нам там, где силы окажутся неравными, что мужество и решимость не позволят взять верх беспомощности, а любовь окажется сильнее коварных происков судьбы.

— Где Вилдор? — Я оторвалась от созерцания собственных глаз, в которых застыла мука, и повернулась к сыну.

Он стоял слишком близко. Так, что я ощущала его дыхание на своем виске, слышала биение его сердца. И память, словно и ждала именно этого момента, вернула в тот день, когда мы с моим первым мужем привезли его из роддома, и я впервые ощутила свою ответственность за кроху, что сладко причмокивала губками в своей кровати.

Не раз в своей жизни я задавалась вопросом, хорошей ли была матерью? Все ли сделала для того, чтобы в произносимом им слове «мама» звучали любовь и уверенность в том, что я сумею защитить от грохочущей за окном грозы, добавить уверенности после предательства друга и искренне радоваться найденному им счастью?

Но, не решившись его задать, я просто отдавала ему себя. Зная, что придет время, и мой сын прижмет к своей груди моего внука и спросит себя, хорошим ли он будет отцом?

— Он с Кадинаром и Сартарисом осматривает озеро. Сказал, что хочет проверить кое-какую идею. Вернется, поделится. — И, заметив мою горькую усмешку, равнодушно добавил: — Ты же не думаешь, что он позволит тебе самой заняться поисками базы Яланира?

— Ты узнал, где работает Алена? — вместо того, чтобы ответить Сашке, спросила я. Намекая на то, что разговор о моих отношениях с Вилдором не доставляет мне удовольствия.

Тем более что и отношений не было. Или…. Было во мне что-то, продолжавшее тянуться к нему, словно тень Таси все еще жила во мне и помнила о том, кем был для нее бывший правитель Дарианы.

С этим было трудно, почти невозможно бороться, пока даймон находился рядом, но стоило ему исчезнуть из моего поля зрения, как чувства затихали, возвращая осознание, что в этом мире для меня существует лишь один мужчина — мой муж.

— Да, — кивнул сын и, еще раз посмотрев на меня с той смесью горечи и надежды, что жила и в моем взгляде, отошел к стоящему у противоположной стены креслу.

Я всегда любила пространство, воздух, потому и ограничивалась минимальным набором мебели, без которой трудно было представить свое существование. Но сейчас, в этой большой комнате, мне было тесно.

— Если ты хочешь, я….

Я не дала ему закончить.

— Я справлюсь сама.

— Как скажешь, — не стал возражать Сашка, и продолжил, спокойно и уверенно. — Фирма небольшая, занимается торговлей. Несколько магазинчиков в разных концах города, офис, склад. Парень, который нас интересует, работает системным администратором, но реально занимается всем, начиная с железа. Зовут Константином. Интересы — разносторонние. Знакомства — разнообразные. Судя по тому, что Саркату удалось перехватить, всерьез воспринимает шумиху вокруг 2012 года.

— Не догадываясь, что 2012 год может наступить значительно раньше, — угрюмо заметила я, думая о том, что живя на Лилее, несколько отрешилась от жизни своей родины.

— Если нам не удастся это предотвратить. — Сын выглядел непривычно бесстрастным, но взгляд выдавал тревогу.

— Если нам с Вилдором не удастся это предотвратить, — словно не заметив, как вздрогнул тот от моих слов, поправила я. — Насколько он адекватен в оценке реальности?

— Настолько, насколько может быть адекватным нормальный мужик, который крутится на нескольких работах, чтобы обеспечить свою семью. Короче, все в меру. Вполне допускает вероятность любых событий, оценивает свою невозможность что-либо изменить, но не отказывается от попыток найти единомышленников.

— Мне надо с ним встретиться. Возможно, он знает о храме Ханумана значительно больше, чем мы сумели найти.

— Или о тех местах, где может находиться база Яланира.

Появление в комнате Вилдора стало для меня неожиданностью. Это было еще одной странностью, которую я отметила, когда мы оказались на Земле. Его силы росли, как и способность владеть ими. С ним происходило то же самое, что творилось со мной, когда я открыла себя Дариане. Вилдор вживался в этот мир, становясь с ним единым.

Вот только объяснить причину этого мне никак не удавалось.

— Ты считаешь, что база и храм….

Он перебил меня, не дослушав.

— Над озером — пространственно-временной карман. Если допустить, что он проявляется лишь тогда, когда наступает момент для тестирования системы, то вряд ли мог стать доступным моему сыну. К тому же, ему были необходимы лаборатории, тренировочные залы, обслуживающий персонал, охрана. Я не говорю уже о генетическом материале.

— Если взять за образец дарианские комплексы, — вклинился в наш разговор Кадинар, прислонившийся к стене у самой двери, — то единственное место, где его можно спрятать — под землей.

— И маловероятно, что все это создавалось на виду у множества бороздящих орбиту спутников и под боком у различного окраса спецслужб, — не сводя глаз с Вилдора, задумчиво протянул Сашка. — Если ты уверен, что храм Ханумана для него недосягаем, надо искать подземные сооружения, оставшиеся со времен «холодной войны». Из тех, про которые благополучно забыли.

— А магическая защита? — попыталась я проверить на прочность версию с подземной базой.

— На Земле достаточно много магов, в том числе и высоких уровней. — На лице дарианца, как слишком часто в последнее время, не было эмоций. А вот в глазах… он понимал, насколько многое зависит от него. И… не испытывал от этого радости. — Яланиру доступен только Хаос, это слишком заметно.