Парад павлинов

Они стояли, обнявшись, на пустынном склоне под косыми лучами заходящего солнца, и их губы сами собой встретились в жарком поцелуе. Чармиан забыла обо всем на свете; ее ноги сделались как ватные. В этот день ее разум и воля были подчинены Алексу, а теперь и ее тело уступало ему.

Как долго они стояли в объятиях друг друга, девушка не могла бы сказать, лишь почувствовала, что его руки разжались.

— Оказывается, ты не так уж несведуща в любви, — сказал Алекс чуть дрогнувшим голосом, — но, та petite, мы же здесь как на ладони. Что скажут наши знакомые, если увидят, что я целую одну из девушек Себастьена?

Чармиан испуганно оглянулась.

— Здесь никого нет. Даже козы ушли.

— Для гостей на крыше «Аполлона» установлена подзорная труба, — сказал Алекс, — и я не хочу доставлять им бесплатное развлечение.

— Я тоже, — согласилась Чармиан.

Она отстранилась и пошла вниз по тропинке, думая о том, что Алекс, хотя и не возражает против близких отношений с ней, все-таки не желает их афишировать. А чего еще она могла ждать? Она ведь ему не ровня.

— Плохо, если в тот момент миссис Петерсен смотрела в подзорную трубу, — бросила Чармиан, стараясь задеть Алекса. — Вам будет трудно объяснить ей свое поведение.

Девушка так спешила, что не смотрела под ноги, и снова поскользнулась. Алекс крепко взял ее за локоть.

— Кажется, ты задалась целью свернуть себе шею, — заметил он. — А что касается Хельги… может быть… ты ревнуешь?

— Вы себе льстите, — ледяным тоном ответила Чармиан.

Он отпустил ее руку и прошел вперед.

— Я думаю, мне лучше идти впереди. Ступай за мной, — велел он.

Алекс больше не разговаривал с ней, и Чармиан послушно следовала за ним, жалея, что упомянула вдову. Алексу не нравилось, когда разговор заходил о Хельге, и сейчас он сразу стал отчужденным.

Заходящее солнце удлинило тени от скал, среди которых проходила тропинка, они сделались какими-то зловещими; почти такой же вид был и у Алекса.

У Чармиан возникла мысль, что они идут по-гречески: мужчина впереди, а женщина скромно следует за ним. Но сейчас это было символом заботы, а не превосходства. Алекс шел впереди, чтобы указать ей безопасную дорогу. Чармиан чувствовала, что с радостью пошла бы за ним хоть на край света.

Когда они вышли на широкую дорогу, Алекс коротко попрощался и направился к причалу, предоставив Чармиан одной добираться до бокового входа.

Ей надо было принять душ, перекусить и приготовиться к вечернему шоу. Выступление больше не пугало ее; все ее существо переполняли новые ощущения, в которых причудливо переплетались радость и грусть. Чармиан уже не могла обманывать себя. Она окончательно и бесповоротно влюбилась в Александроса Димитриу.

В этот вечер Чармиан выглядела очаровательно. Она вся светилась огнем переполнявшего ее чувства; ее глаза сияли звездами; на губах дрожала едва заметная улыбка, походка была такой, словно она не шла, а плыла. Девушка по-новому, обостренно воспринимала все вокруг. Никогда еще цвета не казались ей такими чистыми, а огни — такими яркими. Чармиан чувствовала себя так, будто только что пробудилась после долгот сна.

Заметив в Чармиан эти перемены, мадам Дюваль сделала собственные выводы, хотя и не совсем верные. То, что виной тут любовь, она поняла сразу, не могла лишь предположить, что это чувство было неразделенным. Мадам Дюваль была парижанкой и смотрела на вещи прозаически, не предаваясь грезам. Она мысленно поблагодарила Бога и возлюбленного Чармиан, чье имя нетрудно было угадать, за то, что они вернули девушке веру в себя. А в конце демонстрации мадам даже похвалила Чармиан.

Алекса в зале не было, и Чармиан была этому рада. Ей надо было привыкнуть к новому состоянию души.

В этот вечер она не задумывалась о будущем, а просто вновь и вновь переживала каждое мгновение их встречи на торной тропе и особенно — тот момент, когда Алекс нежно улыбнулся ей.

Да, она все же была ему небезразлична; именно это неожиданно открылось ей тогда и на этом Чармиан строила свои воздушные замки, забывая о нынешнем своем положении.

Но Алекс руководствовался только своими страстями. Если бы он по-настоящему любил ее, то мог бы спуститься со своих высот или поднять туда ее. Разве легенда о короле и нищенке или сказка о Золушке были не о бедных девушках, возвысившихся до своих благородных возлюбленных? Даже воспоминание о Хельге не тревожило ее, ведь Алтея сказала, что Алекс не любит эту женщину, а теперь Чармиан и сама поверила в это.

Ее природная независимость и здравомыслие сейчас изменили ей. В этот вечер Чармиан жила в какой-то волшебной стране.

Когда парад моделей закончился, она некоторое время стояла неподвижно, оглушенная шумом и суетой вокруг. Больше всего на свете ей хотелось остаться одной. Она с завистью поглядывала на пустынный пляж, но не решалась выйти к морю в столь поздний час, а в комнате, которую она делила с Гортензией, она не могла найти уединения.

Мадам Дюваль принялась хлопотать вокруг девушек, советуя им пораньше лечь спать. На следующий день на Гераклее ожидали новый теплоход с туристами, которых привлекал и отель и модное шоу, так что день обещал быть напряженным.

Ивонн пропустила советы мадам Дюваль мимо ушей. Она уже успела обрести поклонника среди гостей и скрылась с ним на террасе. Мадам, опасавшаяся острого язычка Ивонн, не стала возражать, хотя сомневалась, что хозяин отеля одобрил бы такое поведение. Девушек пригласили демонстрировать модели, а не развлекаться. Однако Алекса нигде не было видно, поэтому мадам обратилась к более покладистым членам своей группы, и только тут заметила, что Чармиан тоже исчезла.

Девушка вышла через боковую дверь, которой она уже воспользовалась днем. Здесь она могла провести несколько минут в одиночестве. На эту сторону отеля выходило всего несколько окон, а склон горы создавал густую тень.

Чармиан задумалась, где сейчас Алекс. Девушка заметила на террасе Хельгу в окружении мужчин, но Алекса среди них не было. Скорее всего, он был у себя в офисе. Управление отелем требовало немалой бумажной работы, поэтому он не всегда выступал в роли хозяина.

Вдруг яркий луч фонарика уперся ей прямо в лицо.

— Кто здесь? — испуганно спросила она.

— Пришелец со звезд, — ответил замогильный голос, и тут же Алтея с веселым смехом схватила ее за руку и потащила к свету, падавшему из открытой двери.

— Чарм, что ты здесь делаешь? У тебя тут свидание?

— Ничего подобного, — ответила Чармиан. — Мне просто захотелось несколько минут побыть одной.

— Нездоровое желание, — заявила Алтея, — его не стоит поощрять. Ты не хочешь подняться ко мне и поболтать немного? Спать еще слишком рано. — Она заглянула в коридор. — Алекса поблизости нет?

— Я его не заметила. Он тебе нужен?

— Напротив! Он не одобряет мои ночные прогулки, а я жить без них не могу, и никто ни разу не причинил мне ни малейшего вреда. Пойдем, я покажу тебе, как подняться наверх, чтобы никто тебя не увидел.

Алтея прошла по коридору и открыла дверь, ведущую на служебную лестницу, узкую и крутую, пустынную в этот час. Показав Чармиан дорогу, Алтея быстро пошла наверх. Чармиан последовала за ней.

Алтея стала ей дорога как единственная близкая родственница Алекса. К тому же эта девушка нравилась Чармиан сама по себе, и сейчас только ее общество было ей приятно.

Поднявшись наверх, девушки оказались в коридоре, ведущем к комнатам Алтеи. Обняв Чармиан за талию, Алтея закружилась с ней в вальсе по коридору и остановилась лишь перед дверью.

Переводя дух, она отпустила Чармиан и открыла дверь в свои апартаменты. Пока они стояли на пороге, Алтея указала на зловещего вида скульптуру, что стояла в нише у самых дверей. Из незашторенного окна на нее падал слабый свет.

— Страшная, правда? — с гордостью произнесла Алтея.

— Мне она не нравится. Безобразная, по-моему.

Алтея весело рассмеялась.

— А мне она нравится. В ней есть что-то необычное, не то что все эти венеры и афины, которых полным-полно в сувенирных лавках.