Кн. 7. Рассказы

Роберт Шекли

Кн.7. Рассказы

Язык любви

Девушки и Наджент Миллер[1]

(Перевод на русский язык С. Горева)

Он наклонился, чтобы рассмотреть следы поближе, осторожно раздвигая листья и травинки лезвием ножа. Сомнений нет: совсем свежие следы — оставленные маленькой ногой. Женской, быть может?

Глядя на них, он видел вырисовывающийся над ними силуэт женщины, движение ее стопы с кругам подъемом, тонкие лодыжки, стройные ноги. Он поворачивал ее на воображаемом пьедестале, любовался длинной грациозной линией бедер, видел…

«Хватит!» — приказал он себе. Никаких доказательств, кроме этих следов. Надежда может таить в себе опасность, желание — обернуться катастрофой.

Наджент Миллер выпрямился. Он был высокий и худой как жердь, с потемневшим от солнца лицом, в голубой рубашке, брюках цвета хаки и холщовых туфлях. Внешний вид его дополняли рюкзак, счетчик Гейгера, который он держал в руке, и очки в толстой роговой оправе. Правая дужка очков сломана; он укрепил ее с помощью спички и бечевки и из предосторожности укрепил еще и ободок, обмотав его проволокой. Стекла держались хорошо, но он все равно беспокоился. Миллер был очень близорук и не сумел бы заменить разбитое стекло. Его постоянно преследовал один и тот же кошмар: очки падают, он выбрасывает вперед руку, чтобы схватить их на лету, промахивается, и они, крутясь, исчезают в пропасти.

Он поправил очки, сделал несколько шагов и снова взглянул на землю. Теперь сумел различить две или три цепочки разных следов, возможно, и четыре, и, судя по почве, совсем свежих.

Миллер заметил, что дрожит. Он присел на корточки, повторяя себе, что надо оставить всякую надежду, что та или тот, кому принадлежат эти следы, возможно, мертвы.

Тем не менее в этом надо убедиться. Миллер снова двинулся по следам, которые со стерни привели его на опушку леса. Здесь он остановился и прислушался.

Стояло сентябрьское утро, исполненное тишины и красоты природы. Солнце освещало заброшенные поля, белизну голых ветвей леса, слышались усталые жалобы ветра да тикание счетчика.

«Нормальный уровень, — определил Миллер. — У тех, кто прошел здесь, наверняка тоже есть счетчик».

Да… а если они не умеют им пользоваться? Может быть, уже заражены и умирают от лучевой болезни? Если он до сих пор сохранил рассудок, то именно потому, что отказался от всякой надежды, всякого желания.

«Если они умерли, — подумал Миллер, — я их похороню как положено». Мысль эта немедленно прогнала демонов надежды и желания.

В лесу он один раз потерял следы, которые едва различал среди зарослей кустарника. Хотел пойти в предполагаемом направлении, но счетчик вдруг угрожающе застучал. Миллер повернул под прямым углом, держа счетчик перед собой, прошел подозрительное место, снова повернул под тем же углом и двинулся в направлении, параллельном следам, внимательно считая шаги. Так просто в «мешок», окруженный смертельной радиацией и без малейшего коридора, он не попадет! Это случилось с ним месяца три назад, и Миллер почти посадил батарейки счетчика, пока нашел выход. Конечно, с тех пор в его рюкзаке всегда были запасные, но опасность от этого не становилась меньше.

Он отсчитал тридцать шагов — примерно двадцать метров, затем в третий раз повернул под прямым углом так, чтобы снова попасть на следы. Двигался очень медленно, шаря глазами по земле.

Ему повезло. Он вновь нашел следы и немного дальше — зацепившийся за ветку кусок ткани (одежды?), который положил в карман. Как и предыдущие, следы были совсем свежие. Можно ли наконец позволить себе надеяться?

Нет. Еще нет. Миллер не забыл случай, произошедший с ним полгода назад. В тот день он взобрался на холм из красного песчаника, на вершине которого стояла рига, надеясь найти там что-нибудь из съестного. Когда спустился вниз, уже темнело, но внизу Миллер обнаружил труп мужчины, умершего лишь несколько часов назад. На трупе были автомат и винтовка, в карманах гранаты: смехотворное оружие против самого искусного из врагов, ибо человек этот застрелился. Пальцы его сжимали еще теплый револьвер.

Все говорило о том, что он шел по следам Миллера. Но, вероятно, его организм не вынес испытаний, будучи подорванным длительным действием радиации, признаки которой виднелись на его груди и руках. Может быть, мужчина не вынес внезапного расставания с надеждой, когда увидел, что следы теряются у холма. Как бы то ни было, он застрелился. Надежда убила его.

Весь следующий день Миллеру не давало покоя оружие, найденное на трупе: очень уж хотелось оставить его себе — в этом новом, свихнувшемся мире оно могло ему пригодиться.

В конце концов он все-таки отказался от него. Нет, после увиденного — нет. К тому же в такое время оружие было слишком опасно для того, кто им пользовался. Миллер бросил его в ближайшую реку.

Всего лишь несколько месяцев… а сейчас он шел по петляющим в траве следам вдоль журчащего ручья. Перебравшись на другой берег, в сырой грязи снова обнаружил пять цепочек следов: в них еще проступала вода. Полчаса назад, не больше.

Миллер почувствовал, как в нем снова забушевали демоны надежды и желания. Да бросьте, разве он так неосторожен, чтобы желать встречи с себе подобными существами? Да, до сумасшествия неосторожен. Однажды, сорвавшись с цепи, эти демоны, которых раньше удавалось обмануть, обернутся против него, как против человека у подножья красного холма. Надежда и желание — самые страшные враги, и Миллер не решался выпустить духов, сидевших в самой глубине сознания.

Теперь он шагал быстрее и, видя, как следы становятся все отчетливее, все свежее, проникался уверенностью, что догонит эту группу. Счетчик, довольный слабым уровнем радиации, легонько потрескивал. Да, те, кто прошел тут до Миллера, отыскивали дорогу, несомненно, с помощью счетчика.

Проблема выжить? Проще не бывает. Однако очень немногим удалось ее решить.

Когда коммунистический Китай бросил свои амбиции в широкомасштабное наступление против Тайваня, Миллер понял, что это начало конца. Поначалу все считали, что речь идет об ограниченном конфликте, сравнимом со злобной войнушкой в Кувейте[2], самое большое — с действиями полиции ООН на болгаро-турецкой границе.

Но капля переполнила чашу. Цепная реакция договоров о взаимной помощи втягивала в конфликт одну страну за другой. Ядерное оружие поначалу не применялось, но за ним дело не стало.

Наджент Миллер, преподаватель древней истории в университете Лоуренсвилла, штат Теннесси, прочитал наклеенное на стене объявление и принялся запасать провизию в ближайших к городу пещерах. В то время ему исполнилось тридцать восемь лет и являлся он страшным пацифистом. Когда находившиеся за Полярным кругом радары засекли приближавшиеся с севера неопознанные ракеты, Миллер уже был готов ко всему. Он вовремя добрался до пещер, один из входов в которые находился метрах в пятистах от университета, и с удивлением констатировал, что не более пятидесяти студентов и преподавателей последовали за ним. Хотя объявление звучало весьма недвусмысленно.

Затем начали падать бомбы, загоняя группу все дальше и дальше в глубь пещер. Так прошла неделя. Бомбежка кончилась. Оставшиеся в живых выбрались на поверхность.

Миллер проверил уровень радиации у входа в пещеры. Смертельный уровень. Не могло быть и речи о том, чтобы выйти наружу, хотя запасы продовольствия уже подходили к концу, а проникавшие в пещеры осадки заставляли пленников закапываться все глубже.

1

Печатается по изд.: Шекли Р. Девушки и Наджент Миллер: Черный журнал (Екатеринбург), 1991, № 7.

2

Рассказ написан задолго до событий 1991 года. Примеч. пер.